Кто приручит тигра - Энн Мэтер

Доминик закусила губу.

— Двадцать два, — неловко ответила она.

— Двадцать два? — недоверчиво повторил он. — Невероятно!

Доминик резко повернулась к нему, разъяренная его отношением.

— Почему? Потому что у меня все еще остались моральные принципы? Потому что я не бросаюсь в ваши объятия?

Винсенте ответил полуулыбкой.

— Ваши слова так же старомодны, как и ваши предубеждения, — насмешливо заметил он.

— По крайней мере у меня их осталось хоть немного! — гневно ответила она. Винсенте пожал плечами.

— А Хардинг? Каким вы его видите?

— Что вы имеете в виду? — Доминик невольно почувствовала любопытство.

— Я имею в виду — вы видите его таким, как других мужчин? Или, может быть, вы полагаете, что он один из… э-э… неприкасаемых?

Доминик нахмурилась.

— Я не понимаю.

— Нет? Может быть, вы думаете, что ваш Хардинг — вернейший из женихов? Доминик застыла.

— Джона не интересуют женщины… не… не то, что вас!

Глаза Винсенте потемнели от гнева.

— Мадре де Диос! Вы не знаете, что я за мужчина!

— Нет, знаю! — Доминик метнула на него сердитый взгляд. — Это очевидно!

Винсенте разъяренно приблизился к ней.

— Что очевидно?

Доминик почувствовала, как по крови ее пробежала волна страха.

— Вы очевидны! — нетвердо воскликнула она. — Ах, ну почему вы не можете примириться с тем, что я не хочу иметь с вами ничего общего!

Винсенте схватил ее за плечи, и пальцы его безжалостно впились в ее тело.

— Перестань разговаривать, как рыночная торговка! — неистово воскликнул он. — Ты прекрасно знаешь, что между нами нет места равнодушию! Смотри: ты дрожишь при моем прикосновении! Это ли знак равнодушия? Или, может быть, презрения?

Спина ее была прижата к стене, он был очень близко. Она поняла, что если сейчас уступит — она погибла. Она так хотела бы уступить, ей так хотелось обвить руками его шею и притянуть к себе этот насмешливый рот, ей хотелось ласкать его — насытить его. Но она не смела, потому что знала: его намерения совершенно определенно нечестные.

Со сверхъестественным усилием она застала его врасплох, резко оттолкнув прочь от себя, так что он ударился о полированный сундук и секунду не мог выпрямиться.

В это мгновение она перелетела через холл к застекленным дверям, которые, как она надеялась, вели на внутренний дворик — и к безопасности. Но она ошиблась. Они вели в сад, на незнакомую ей территорию, почти неразличимую в темноте.

Она хотела было остановиться, но нельзя было терять времени. Она должна скрыться. Рано или поздно она обязательно увидит фонари над двориком, а Винсенте Сантос вряд ли будет преследовать ее на виду у своих гостей.

Не обращая внимания на его гневное восклицание, Доминик бросилась через террасу вниз по ступенькам в сад и повернулась на отдаленные звуки музыки. Потом она увидела сияющие впереди огни, проглядывавшие сквозь группу деревьев и кустарников, где она остановилась. С возгласом облегчения она пробралась сквозь деревья, увидела слабое подозрительное серебристое свечение и тут же вскрикнула от испуга и отчаяния: под ногами ее не оказалось ничего, кроме ледяной воды.

Она окунулась, задыхаясь и захлебываясь, но тут же вынырнула, кашляя. Она попала в бассейн. Господи, подумала она, какой позор!

Вода мгновенно охладила ее горящее тело. Придя в себя, она двинулась к краю бассейна. По крайней мере там, где она упала, он доходил ей всего до пояса, и добраться до бортика было сравнительно легко.

Тут она услышала голоса, много голосов, и все они приближались к ней. Но прежде чем они успели подойти, чьи-то руки безжалостно сжали ее плечи, вытащив ее на край бассейна.

— Доминик! — проговорил голос Винсенте, и в его хрипловатом тоне слышалось что-то помимо гнева. — Диос, все в порядке? Скажите мне, что я не повредил вам!

Доминик подняла к нему взгляд.

— Винсенте, — начала она слабым голосом, но тут из-за деревьев подошли другие гости и окружили их.

— Доминик! — Это говорил Джон. — Что ты еще наделала?

Доминик чуть вздрогнула.

— Я только что упала в бассейн, Джон, — неловко сказала она. — Я сама в этом виновата. Джон посмотрел на Винсенте Сантоса.

— Это правда? — спросил он. Выпитое им виски сделало его несколько агрессивным. Сантос медленно кивнул.

— Как… сказала мисс Мэллори, — любезно ответил он. — Прошу всех: вернитесь, пожалуйста, во дворик. Это неприятное событие, но мисс Мэллори необходимо переодеться и обсохнуть. Сальвадор позаботится об этом, не так ли, Сальвадор?

Казалось, Сальвадор возник из ниоткуда и поклонился в знак согласия. Джон беспокойно дернулся.

— Да, но, к черту, Доминик, как ты могла сделать такую нелепую вещь?

— Позже, Хардинг, — холодно сказал Винсенте. — Позже.

Казалось, Джон собирается протестовать, но тут Фредерик Ривас взял его за руку, сказав:

— Пойдемте. Ничего страшного не произошло. Мы в свое время все узнаем. Пойдемте выпьем. Идете, Винсенте?

Винсенте внимательно посмотрел на Доминик, потом кивнул.

— Прекрасно. Сальвадор, ты проследишь за тем, чтобы о мисс Мэллори позаботились как следует?

— Конечно, проследит, дорогой, — сказала Клаудиа, цепко беря Винсенте за руку. — Пойдемте, поговорите со мной. Я вас почти весь вечер не видела.

Чувствуя недовольство Джона, Доминик безрадостно пошла за Сальвадором обратно в дом.

Она внезапно почувствовала себя страшно усталой и совершенно несчастной. Она не только навлекла на себя презрение Винсенте своим глупым поведением, но и привлекла внимание Джона к ситуации, которая вообще не должна была возникнуть.

Что он ей на это скажет? На этот раз его будет не так легко успокоить. Слишком много моментов, которых Доминик просто не могла объяснить.

Извиняясь за то, что с нее капает вода, Доминик прошла за Сальвадором через холл, где чуть раньше разговаривала с Винсенте, и поднялась по некрутой мраморной лестнице. По крайней мере она не ошиблась в своем предчувствии, что ей предстоит подняться по этой лестнице, — но обстоятельства резко отличались от тех, что она вообразила.

Первый лестничный марш заканчивался широкой площадкой, застеленной во всю ширь золотистым ковром. Сальвадор прошел по площадке и открыл одну из многих дверей, выходивших на нее. Потом он пропустил Доминик впереди себя в роскошную ванную комнату с мозаичным мраморным полом в серебряных и золотистых тонах. В ней была глубокая, утопленная в полу ванна и раковина на подставке из лимонного цвета фарфора, а стены были выложены зеркалами, отразившими Доминик со всевозможных точек зрения.