Гнилое дерево - Комбат Найтов

– Гарнизон крепости Осовец первым вступил на землю Германии. Обещаем закончить этот поход в Берлине, – и взял под козырек.

Зал не понял, что это все. Несколько секунд молчания, а затем начались хлопки, довольно быстро перешедшие в овации. Заводить людей не требовалось. Все понимали, что война еще впереди, что будут и победы, и поражения. Враг силен, очень силен. Но это первое наступление на советско-германском фронте.

После награждения состоялся корпоративчик для награжденных, командования фронтом и самых главных фронтовиков: штаба и обслуживающего персонала штаба фронта. Самим себе не откажешь, поэтому вся не выданная в полки по причине убыли личного состава водка выставлена по всему театру. Море закусок, тут же организованы танцы, концерт артистов из Москвы, которые тоже оказались, совсем случайно, в театре. Тосты, здравицы, смех, песни. В общем, праздник. Среди «фронтовиков» немало свеженагражденных, многие сверкают новенькими медалями – ордена в те дни раздавались не очень, и БКЗ считался чуть ли не высшим орденом, остальное выдавали только в Москве, но чаще всего награды оставались в отделе награждения, так как были посмертными. Все правильно, это ж они «обеспечили», «провели», «подготовили», «осуществили», «вдохновили» и «проконтролировали» первое успешное наступление Красной Армии.

Немного посидев за столом, Влад засобирался в обратный путь. На выходе буквально столкнулся с тем бородатым комиссаром. Это был новый ЧВС Булганин, который кого-то проводил, помахав рукой, и повернулся, чтобы войти в театр.

– А вы куда, товарищ полковник? Мало того что опоздали, так еще и с праздника убегаете! Вашего, кстати, праздника.

– Я не мог приехать раньше, выехал сразу, как получил приказание. В десять минут девятого. Приказ пришел в восемь часов три минуты. Собрал бумаги и выехал.

– А почему не самолетом? У вас же эскадрилья в Лазях стоит.

– Так она ж разведывательная и подчинена 1-му корпусу.

– А первый корпус подчинен вам. Мы, Военный Совет фронта, надеялись, что вы примете участие во всех мероприятиях. Раз пять звонили в Осовец.

«Ну вот, теперь надо заезжать в штаб фронта и связываться со своими, чтобы успокоились», – подумал Влад, но вслух ответил, что обычно не пользуется ничем, кроме положенной ему машины и охраны.

– Когда вызывает штаб фронта, требуется использовать самый быстрый тип транспорта! – назидательно сказал корпусной комиссар Булганин. – А что так быстро засобирались?

– Возвращаться долго, только к утру поспею, товарищ комиссар. И бойцы не кормлены.

– Так заводите их в театр, это же и их праздник!

– Они у штаба фронта остались. Здесь только водитель.

– Ну, хорошо, Владислав Николаевич! – «Надо же, имя-отчество знает!» – Жаль, конечно, что так получилось. Ждем вас на партийной конференции в следующем месяце.

– Я не член партии, товарищ комиссар. Я – бывший член партии.

– Я в курсе. Ждем на конференции! – последние слова прозвучали приказом.

Попрощавшись с ЧВС, через пятнадцать минут он был у штаба. Перезвонил по ВЧ в штаб крепости и предупредил, что выезжает, все в порядке. Добирались назад довольно долго, так как ночами дороги крепко забиты транспортом, лишь после Белостока, ближе к утру, обстановка разрядилась.

В небе висит стареющий месяц, на дороге пыль, поднимаемая впередиидущим «БА-10». Высоко прошли возвращающиеся ДБ-3, видимо бомбившие ночью Варшаву или Берлин. Несколько машин пошли на снижение, сядут где-то поблизости, видимо повреждены. Вообще-то, они базируются много дальше, под Витебском.

Заскочил ненадолго в штаб и поехал в Прешовец, к Барбаре. Возвращаться в крепость она не захотела, живет у родителей, ей скоро рожать, и с матерью немного спокойнее. Рудский лес немцы почти не обстреливают, так как тяжелой артиллерии там нет.

Орден большого интереса у родственников не вызвал, они же «неместные», не знают, что это означает в СССР. Тестя больше интересовало снабжение для его отряда и сводки с других фронтов, тещу – «когда же это, наконец, кончится?», а Барбаре было просто приятно, что муж нашел время и заскочил домой. Просит приезжать почаще, но где взять время для этого! Тем более что не все так хорошо, как хотелось бы. Стало известно, что Карбышева отзывают в Москву, скорее всего сюда он больше не вернется. Дела на Украине идут не очень, немцы продолжают попытки прорваться на юге, перебросили туда часть войск группы «Центр». События там разворачиваются не по самому лучшему сценарию.

Вернувшись в штаб УРа, Влад нашел новое подтверждение этим мыслям. В сводках по снабжению появилась 20-я и 19-я армии, которые начали накапливаться южнее Белостока. Часть снабжения приказали перенаправить на Гайновку. По всей видимости, Генштаб решил фланговым ударом и форсированием Буга ослабить давление на Юго-Западный фронт. То-то по дороге они видели несколько понтонных парков на марше. Так что, не закончив с Готом и фон Леебом, приходится рисковать и бить влево. Единственное более-менее удачное место для этого – район Острова Мазовецкого. Но ведь и немцы понимают, что удар будет там!

На фронте опять изменения, вместо Еременко назначен Жуков. Он собрал всех в Белостоке, куда переместил штаб фронта. Крут! На совещании несколько командиров дивизий разжалованы, два комкора понижены в должности. От северного фланга требуют только одного – держаться, при условии того, что пополнение практически прекратило поступать. Недокомплект в дивизиях укрепрайона уже почти двадцать процентов. Благо, что в снабжении боеприпасами пока не ограничивают. Но северный фланг командующего не сильно волнует. Тем более что Северо-Западный фронт во время наступления Западного сумел сбросить немцев с плацдарма у Алитуса. Из корпуса забрали 86-ю дивизию, переподчинив ее 4-й армии. Правда, и кусок фронта отрезали. Теперь это не участок Владислава.

Двадцать шестого августа Жуков в трех местах: севернее и южнее Бреста, и под Островом попытался форсировать Буг. Зацепиться у Рудни у него не получилось, 21-я армия не смогла закрепиться на левом берегу. А вот 19-я и 20-я армии создали плацдармы у Кильчева и Маковиц. Но немцы остановили продвижение частей этих армий уже через пятнадцать километров. Цель – Соколов-Подляски – достигнута не была, но более глобальная цель достигнута: немцы сняли танковый корпус с Ровенского направления и начали перебрасывать его к местам прорывов. В этот момент Жуков неожиданно вводит свежий, только с переформирования, 20-й танковый корпус Никитина в бой в направлении Вышкува и берет его. С тремя мостами через Буг! Девятнадцатая армия передала плацдарм четвертой и пошла в Вышкув. А оттуда до Варшавы всего ничего. И эти козлятушки-ребятушки из ZWZ поднимают в Варшаве восстание!

Немцы начинают активно долбать артиллерией на севере, постоянно атакуют наши позиции в Восточной Пруссии, Гот предпринимает атаку на Сувалки. Рейхенау, 6-я армия, безостановочно долбит по плацдармам, пока 19-я переползает на восемьдесят километров юго-западнее. Все как с цепи посрывались, а у нас явно не хватает еще одной армии на Западном фронте. Но успели! Плацдармы, правда, пришлось оставить все, кроме одного – под Вышкувом, но освободили междуречье Нарев – Буг и вышли к Сероку, где они сливаются. Оттуда в ясный день видна Варшава. А наступление на Ровно у немцев захлебнулось.