Последние штрихи - Эстер Браун

Остаток недели я провела в Интернете, выискивая информацию о современных пансионах для девушек. Ее было не так-то много, что, в принципе, нисколько меня не удивило. Во-первых, положа руку на сердце, кому в наше время нужны светские манеры? Во-вторых, если кому-то они и нужны, так лучше этот пробел не афишировать: гораздо приятнее, если все будут думать, что ты всегда была такой благородной и элегантной, а вовсе не купила этот лоск за деньги. Ну и в-третьих, мисс Торн явно не из тех, кто принял эпоху высоких технологий (я не имею в виду переписку с епископом по электронной почте).

Почти весь вечер перед отлетом в Лондон я сидела в YouTube, терпеливо, серия за серией, пересматривая телешоу «Подмастерье».[14]Кроме того, я перемерила всю одежду темных тонов, которую только нашла в своем шкафу, и попрактиковалась в сооружении из своих кудряшек некоего подобия строгого пучка. Затем я упаковала несколько романов Джорджет Хейер (с целью их изучения на предмет традиций этикета) и несколько пачек стикеров, которые позаимствовала из канцелярского ящика в магазине.

Впрочем, я взяла еще и ежедневник — достаточно компактный, чтобы носить его в дамской сумочке. В нем я намеревалась вести тайные записи, и первой из них стала: «Узнать телефон Нелл Говард».

Что ж, «есть первый пункт в плане — полдела в кармане», как сказала бы Нэнси.

Когда в понедельник в полдевятого утра, успешно справившись с перелетом Эдинбург — Хитроу, я вышла с затуманенным взором из станции метро «Грин-парк», Пикадилли встретила меня приветливо сверкающими на солнце витринами магазинов и кафе.

Проходя мимо кофейни, где стояла очередь за утренним эспрессо, я с удовлетворением посмотрелась в стекло: очень приличный шерстяной костюм «Хоббс»,[15]приобретенный во время поисков «нормальной работы», белоснежная блузка и, конечно, благотворительные туфли от Фионы. Последний штрих, завершающий картину «благородного блеска», — большая и весьма недешевая кожаная сумка, которую я подарила себе на Рождество. Она была ярко-красного цвета — как раз такого, который при моих рыжих волосах мгновенно превращает меня в клоуна из «Макдоналдса». Но поскольку Фрэнни в отношении сумок и туфель считает этот цвет нейтральным, я решила рискнуть.

Я свернула на прохваченную солнцем Хафмун-стрит и так залюбовалась бликами на железной ограде, что не заметила, как подошла к двери с ручкой в форме львиной головы. Тут-то меня и покинуло самообладание.

Идиотка! Почему я не отрепетировала что сказать! Решила, что в ответственный момент нужные слова должны сами прийти мне в голову… Между тем момент настал, а в голове крутилась только дурацкая песенка Бритни Спирс про кафе на углу.

«Нет уж, взялся за гуж — не говори, что не дюж!» — сурово сказала я себе и решительно взялась за медное кольцо. Однако, уже почти шагнув внутрь, я спохватилась и отступила назад, чтобы как следует осмотреть фасад. В конце концов, ревизор я или нет?

Похоже, в Академии с прошлой недели не убирали. Грязные окна, обшарпанные стены и вялый плющ придавали зданию вид зловещей старушенции со встрепанными волосами и отлетающей кусками косметикой. По сравнению с ним остальные дома выглядели ухоженными красавицами.

Неожиданно дверь распахнулась, и мне пришлось отступить еще на одну ступеньку.

— Ой, извините, я как раз собиралась ее переставить!

Передо мной стояла Поллетт — та самая девушка-эльф, которая выдала все адреса и явки по поводу бюджета недавнего чаепития. Рот у нее был растянут в голливудской улыбке, но глаза бегали, как будто она ожидала, что из-за моей спины появится кто-нибудь еще.

Я протянула ей руку, однако Поллетт так увлеченно болтала, бросая беспокойные взгляды куда-то в глубь улицы, что не заметила моего жеста.

— Ой, я знаю, вы уже говорили Ане, но в Москве, где она живет, не такие жесткие правила парковки… — стрекотала Поллетт, продолжая стоять у меня на пути и не давая проникнуть в дом.

— Я здесь не по поводу парковки. Мне нужно поговорить с…

Поллетт вздрогнула и изменилась в лице.

— А вы… не судебный пристав?

Пристав? О господи, неужели все так плохо?

— Нет, — успокоила ее я. — У меня назначена встреча с мисс Торн… — Я запнулась, видя, что она меня не узнает: еще бы, я так старательно убрала с лица волосы, что теперь оно выглядело как после мини-подтяжки. — Мы уже встречались на поминальном чаепитии на прошлой неделе. Правда, не были должным образом представлены друг другу. — Я снова протянула руку. — Ты ведь Поллетт? А я Бетси Филлимор.

Поллетт в ужасе стиснула обеими руками свои пухлые, как у бурундука, щеки.

— Боже мой! Вы та самая рыженькая сиротка, которую Филлиморы подобрали на крыльце! Дитя любви!

— Ну, в общем, да… — подтвердила я, поскольку факты были перечислены правильно.

— А теперь вы стали крутой консультанткой по бизнесу и пришли, чтобы всех нас взять за одно место! Как по телевизору показывают…

— Да нет же! То есть я хотела сказать, не совсем так. Я приехала, просто чтобы все осмотреть и переговорить с мисс Торн. Может быть, я все-таки войду?

В холле я некоторое время приходила в себя, пытаясь справиться с шоковым состоянием и сохранить тщательно разработанный накануне имидж. Скажу честно: переполнявшие меня чувства были весьма противоречивы, и ностальгические ноты в них далеко не преобладали. Пустой зал, в котором никто уже не шумел и не предавался светлым воспоминаниям, своей мрачностью невольно навеял композицию Криса Ри «Утро понедельника». Более того, мне показалось, что в помещении Академии по-настоящему прохладно.

Тут я обратила внимание, что помимо положенной по инструкции нитки жемчуга на Поллетт два пуловера, а под твидовой юбкой скрываются колготки повышенной плотности. При этом было очевидно, что жемчуг и твидовая юбка играют в ее наряде гораздо менее важную роль, чем все остальное.

— Может быть, выпьете чашечку… гм… Нет, погодите. Сначала я должна сказать мисс Торн, что вы… — Она наморщила лоб. — Или нет, пожалуй, сейчас не самый подходящий момент. На вашем месте я бы выждала хотя бы полчасика, пока она переварит круассан и немного подобреет. Кофе?

— Да, с удовольствием, — с безмятежной улыбкой произнесла я. — Кстати, доложите о моем приезде мисс Торн, а я подожду в приемной.

И заодно что-нибудь разнюхаю, мысленно добавила я.

— Хорошая мысль, — сказала Поллетт и без лишних размышлений повела меня через весь первый этаж в кабинет директора, который располагался в глубине дома.

Цокая каблуками по черно-белому шахматному полу, мы шли мимо галереи портретов, и я все пыталась найти ответ на один сакраментальный вопрос: почему и каким образом Академия так опустилась? Взгляд мой невольно выхватывал из интерьера привычные детали. Вот плющ, которым всегда была увита легендарная парадная лестница. Кажется, он неплохо сохранился. Зато люстры с канделябрами все как одна увешаны паутиной. А это что за дивная инсталляция под старинными часами? Музейного вида пылесос с облезлым шнуром и по соседству — огромная ваза с откровенно пластмассовыми розами…