Стеклянное сердце - Дарья Кожевникова

Переходя от планов сразу к действиям, Тая начала собираться, чтобы прогуляться на озеро. А там уж на месте решит, что делать дальше. Главное пока — подобраться поближе к жилищу противника.

Но противник, как назло, оказался сегодня неуловим: едва Тая подошла к деревянным мосткам, так сразу увидела роскошную машину, выезжающую из ворот усадьбы. Явно хозяйскую — рядовым работягам такая вряд ли была по карману. И, насколько Тая смогла проследить, покатила машина не в сторону поселка — в сторону города. А это означало, что уехал Демидов надолго. В довершение ко всему на мостки прибежали купаться местные мальчишки. Если бы не они, Тая еще покараулила бы на берегу, пусть даже и неизвестно чего, но в их шумной компании да под летящими от них брызгами ей быстро расхотелось находиться. Поэтому она, окончательно решив, что сегодня не ее день, прогулочным шагом отправилась домой.

Тая шла и любовалась местными красотами, которые в этот свой приезд стала как-то иначе ценить. Словно ненадолго все-таки соприкоснулась душой со своим навсегда улетевшим детством, в котором и солнце светило ярче, и мир был краше, и день длился дольше, и конфеты были слаще, и елки выше.

Елки. Новогодние красавицы, которые бабушка поливала чем-то таким, от чего они долго не сбрасывали хвою. Поэтому стояли елки у них в доме долго, гораздо дольше, чем у других. Не до старого Нового года и не до Крещения, а… Нет, не было у них конкретной даты выноса елочки. Эту дату определяли не Элька с Таей, все за них решало солнышко. Просто однажды наставал такой день, когда новогодняя мишура переставала вдруг переливаться и блестеть, как ей положено, а становилась тусклой и полупрозрачной в набирающих силу солнечных лучах, щедро льющихся в окно большой комнаты. И вот в тот день, когда елочные игрушки переставали выглядеть как загадочные и роскошные украшения, сестры снимали их и прятали в старый сундук до следующего Нового года, а дедушка относил елочку снова в лес. Никогда не разрубал ее и не выбрасывал, а именно относил. Девочки же устраивали по такому случаю свой маленький праздник, он так и назывался: проводы елочки. Праздник на стыке времен, когда зимняя тьма, в которой душа просила блеска и огоньков, сменялась дерзким весенним светом, в котором ничего этого уже не требовалось.

А позже, вспомнила Тая, уже на исходе весны, у них был еще один маленький, но радостный праздник: прилет стрижей. Сестры всегда соревновались в том, кто в этом году первым заметит прибытие звонких птах, стремительно рассекающих небесную высь. И какая бы теплая погода ни стояла до этого, начало лета ассоциировалось у сестер именно со стрижами, раньше — ни-ни! И Тая всегда точно знала: лето не кончится до тех пор, пока в небе будут царствовать стрижи, возвещая о себе звонкими голосами. С утра и до ночи. И когда в августе они вдруг замолкали, уносясь на своих неутомимых крыльях обратно на юг, Тая, бывало, грустила по несколько дней. Разумеется, вместе с Элькой, которую тоже печалила эта внезапно наступившая безрадостная тишина.

Тая остановилась, вскинула голову. Сегодня «стражи лета» были на своем посту, высоко в небе. Так высоко, что их почти и не было видно, и только их голоса отчетливо долетали до земли. Тая постояла, послушала. А потом, повинуясь какому-то внезапному импульсу, не пошла к поселку, а свернула с тропинки к старому-престарому дубу, где Элька когда-то играла с мальчишками в Робин Гуда и где у этой банды «вольных стрелков» был устроен тайник. Тая, которой в этой игре отводилась роль леди Марион, была посвящена в его секрет. И вот сейчас ей мучительно захотелось заглянуть в старый тайничок у самого основания ствола — если уж детство так ярко напомнило ей сегодня о себе, так не пошлет ли в довершение еще и записку из прошлого, которую так интересно было бы прочесть?

Исполинский дуб-великан с бегущими по коре глубокими морщинами-змейками стоял на своем прежнем месте, почти как Зевс на троне Олимпа. Тая не удержалась, замерла, окинув его почтительным взглядом. Потом подбежала к стволу и почти с детским нетерпением сунула руку в знакомое клиновидное углубление там, где ствол начинал расходиться на мощные корни. И действительно, что-то нащупала! Какую-то маленькую пластмассовую коробочку! Тая потянула коробочку на себя, гадая, когда же ее могли положить — раньше, в играх, они для защиты писем от воды пользовались куда более доступным целлофаном. Да и по виду коробочка не напоминала ископаемый предмет. Тая с любопытством открыла ее… и застыла на месте, разом забыв и про стрижей, и про Робин Гуда. Потому что в коробочке лежал маленький пластиковый прямоугольничек. Телефонная карта памяти. И поскольку Тая не верила в невероятные совпадения, то сразу поняла, что перед ней — Элькина карта памяти. Та самая, настоящая, которая должна была находиться в телефоне вместо той, которой ее заменили, с дурацкими щеночками-пупсиками. Но как и почему карта сестры оказалась здесь?! От кого она пыталась так надежно ее сберечь, что даже дома не отважилась хранить? И главное — что же именно в этой карте было для Эльки так важно?!

Тая не стала выяснять это прямо под деревом, решила, что куда спокойнее и удобнее будет сделать это дома. И торопливо пошла, почти побежала по тропинке к поселку, попутно гадая, что же за манипуляции такие проделывала с картами сестра. Логически ответ напрашивался такой: Элька поспешно спрятала свою карту, а чтобы скрыть ее отсутствие, заменила первой попавшейся. Но поскольку так просто карту памяти в их поселке было не купить, для этого требовалось поехать в город, Элька опустилась до кражи. Элька! Которая в жизни не взяла бы ничего чужого! Так что же тут случилось, перед самой ее гибелью?! Ясно одно: замену карт зачем-то было просто необходимо провести, причем сделать это нужно было срочно.

С холма Тая уже и в самом деле сбежала. Нетерпеливо толкнула калитку, торопливо отперла дверь. И, даже не скинув с себя ветровку, вернула карту памяти на ее законное место — в телефон сестры. Ни минуты не колеблясь, открыла файл с фотографиями: что бы сестра ни пыталась скрыть, это должно было находиться именно там. Какие-то снимки, сделанные, скорее всего, тогда, когда сестра несла свое боевое дежурство на озере. Значит, на снимках должен быть Кирилл Демидов. На кого бы еще Элька стала вести охоту? И кто бы еще мог представлять для нее такую угрозу, что она даже не решилась хранить карту памяти у себя дома, а торопливо спрятала в укромном месте в лесу? И в то же время подменила ее на другую, чтобы в случае чего никто не смог найти у нее никакого компромата. Значит, не исключала того, что ее могут поймать и обыскать! Так что же там такое?! Еще не зная ответа, Тая уже нисколько не сомневалась в одном: что сестра была действительно изощренно убита.

Найденные снимки ее разочаровали. Настолько, что она даже перерыла на всякий случай все содержимое карты, чтобы точно уже убедиться: да, перед ней та самая информационная бомба, которую она искала. С десяток снимков, сделанных пусть и хорошей камерой, но в сумерках и без вспышки. На всех, насколько можно было судить, запечатлена одна и та же группа из трех человек. Вначале на берегу, потом в лодке, на озере. Три человека и при них — два внушительного вида мешка, которые они, судя по всему, спрятали на дне озера. И последний снимок, единственный, сделанный уже со вспышкой, когда вся компания почти причалила к берегу. Три лица, полуповернутых к фотографу, все три — под кепками с козырьками, так что даже не понять, действительно ли одно из них женское или же просто у мужчины слишком тонкие черты. Впрочем, по силе и гневу в глазах все-таки вряд ли это была женщина.