Омен. Последняя битва - Гордон Макгил

– Возрадуйтесь, – еле слышно произнес он, – ибо Христос снова с нам и…

Дин начинал беспокоиться. Дел накопилась целая куча, а Дэмьен наотрез отказывался к чему-либо прикасаться. Вместо этого он впился мрачным взглядом в площадь и не произносил ни слова. Напряжение в воздухе достигло предела, и Дин то и дело выбегал в ванную, чтобы хоть на мгновение избавиться от него.

Священник на площади не трогался с места. – Чего он там сидит? – нарушил молчание Дин. – Он ждет меня, – тусклым голосом объяснил Дэмьен, – заманивает в ловушку.

Дин негодующе хмыкнул: – Да, он, похоже, идиот. – И тут же почувствовал, как его ладонь инстинктивно сжимается в кулак. Уже одно присутствие священника было оскорбительным. – Что заставляет его думать, будто ты клюнешь крючок?

– Он знает, что именно это я и собираюсь сделать. Дин недоуменно пожал плечами. Он вдруг вспомнил человека в студии, его обгоревщий труп, и внезапно ему в голову пришла мысль, что один из кинжалов находится у этого священника.

Дэмьен приблизился к письменному столу, взял бинокль и навел его на скамейку.

– Если у него не хватает времени, я трачу время впустую, – заметил он.

Дин покачал головой. Это было слишком сложно для него. Полная бессмыслица. Дэмьен опять заговорил загадками. Но, может быть, лучше и не понимать всего этого.

Из вагонного окна Мэтью наблюдал, как фигура отца де Карло уменьшилась до размеров пятнышка. Он в последний раз помахал ему рукой, размышляя при этом, что ни разу, с тех самых пор, как силы добра и зла столкнулись в битве за его душу, не испытывал подобных мук.

Накануне Мэтью проснулся, охваченный паническим страхом. Однако отец де Карло успокоил его.

Наконец наступила и его, Мэтью, очередь. Тридцать лет он прекрасно ладил и с Богом, и с самим собой. У него не возникало ни сомнений, ни страхов. В молодости его терзала собственная плоть, и Дьявол искушал его запретными плодами. В нем происходила настоящая борьба, пока он, наконец, не встал на праведный путь…

Мэтью склонил в молитве голову и попросил Бога даровать ему силы. Подняв голову, он вдруг осознал, что впервые остался совершенно один. Один – с тех самых пор, как переступил порог монастыря. Он взглянул на пассажиров. Сидящий напротив мужчина был занят своим портфелем. Семья по другую сторону прохода обедала, уплетая сандвичи и запивая их чаем из термоса. Впереди сидели две женщины, бесстыдно выставившие на всеобщее обозрение свои тела.

Мэтью прижал к себе сумку, свисавшую через плечо, нащупал через плотную ткань кинжал и вновь покрылся испариной. А сможет ли он воспользоваться кинжалом, когда пробьет нужный час? Будет ли он в состоянии вонзить кинжал по самую рукоятку в плоть и кровь? «Пусть это буду я, Отец, – умолял Мэтью Господа в воскресенье. – Пусть я буду единственной жертвой». Но тогда ушел Бенито. Теперь же была его очередь. То, что ему предстояло осуществить, являлось невероятной честью и привилегией. Мэтью вспомнил, как впервые мельком увидел Антихриста, чьи пылающие глаза, казалось, буравили его насквозь – желтые, безумные глаза животного.

«Он прочел твои мысли точно так же, как ты прочел его», – объяснил тогда отц де Карло. Именно эти слова пробудили в Мэтью мысль о приманке. Антихрист обязательно последует за ним. Он, Мэтью, вынудит его отправиться на поиски Сына Божьего. Эта роль и волновала и пугала его.

Укачанный плавным ходом состава, он задремал, но вскоре проснулся и до самого конца пути не смыкал глаз, то и дело ощущая на себе любопытные взгляды окружающих.

Под вечер он сошел с экспресса, перебрался по мосту на противоположную сторону платформы и сел на другой поезд, старенький, с крошечным купе. В нос ударил резкий запах конюшни.

Оставшийся путь Мэтью проделал в тишине, если не считать стука колес и поскрипывания вагона. Вокруг простиралась зеленая однообразная сельская местность. Маленькие полустанки были безлюдны. Поезд периодически останавливался, но никто не входил в него и не покидал вагона. Монах какое-то время разглядывал окленные выцветшими фотографиями стены купе, затем выташил кинжал и принялся поигрывать им. Пытался взяться за чтение, но никак не мог сосредоточиться. Когда поезд добрался до нужной станщии, Мэтью облегченно вздохнул и ступил на платформу. Уже смеркалось. Он вышел со станции и зашагал по проселочной дороге. Прижав к себе перекинутую через плчо сумку, Мэтью приблизился к автобусной остановке и стал дожидаться автобуса. Наконец автобус вынырнул из-за угла и остановился перед монахом. Впереди, рядом с водителем, сидели двое мужчин. Мэтью кивнул им и прошел на заднее сиденье.

Через некоторое время он заметил роскошный лимузин, свернувший на ту же дорогу. Когда автомобиль поравнялся с автобусом, Мэтью успел заглянуть в глаза водителю. Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами, затем лимузин притормозил и отстал от автобуса.

Мэтью в страшном напряжении пытался справиться со своим волнением. Он дрожал с головы до ног. Итак, на приманку клюнули.

Мэтью раскрыл сумку и достал портативный передатчик, который дал ему отец де Карло. Он коснулся пальцами кнопок на панели и прижал его к уху. Никогда раньше не приходилось ему пользоваться такой штуковиной, но сейчас он был рад, что имел ее при себе.

В это время автобус круто повернул и затормозил. Обернувшись к Мэтью, водитель объявил, что это конечная остановка. Монах поблагодарил шофера и сошел с автобуса. Ему показалось, что он путешествует уже целую вечность. Автобус скрылся из виду, а Мэтью удовлетворенно хмыкнул, обнаружив тропинку, что вилась сквозь бархат дерна. Он радостно устремился по ней вперед, испытывая облегчение и приказывая себе не оглядываться. Он даже начал разговаривать с овцами, которые, оторвав морды от травы, удивленно поглядывали на него.

Послышался рокот автомобиля, и монах оглянулся. Силуэт лимузина четко вырисовывался на горизонте в лучах заходящего солнца.

– Отлично, – громко проговорил Мэтью, шагая по заболоченному лугу и радуясь, что находится на открытом пространстве, вдали от автобусов и поездов, вызывающих клаустрофобические настроения.

Ему понадобилось минут двадцать, чтобы добраться до долины. Впереди на вершине скалы он разглядел очертания часовни. Купол ее был разрушен, в сумеречном свете возвышались лишь неровные, обвалившиеся стены. Часовенка напомнила Мэтью монастырь, и ему вдруг захотелось домой. Глянув под ноги, он заметил белую палочку, воткнутую в землю. Мэтью остановился, достал передатчик, надавил на кнопку и поднес аппарат к губам. Чувствуя себя несколько глуповато, он заговорил в микрофон, и голос его напугал овец. «Мэтью у полукилометровой отметки. Торн следует параллельно в сотне метров к северо-востоку от меня. На нем голубой капюшон. – Мэтью помедлил. – Прием». «Действуй, как договорились, вперед в часовню». – Услышав ответ, Мэтью округлил глаза от удивления и улыбнулся про себя. Современная наука творит чудеса. Голос Мартина был слышен отчетливо, как будто тот был рядом, в каких-нибудь нескольких футах. Мэтью сунул передатчик обратно в сумку и зашагал вперед, пытаясь уловить шум автомобильного двигателя. Но единственное, что он услышал, был звук его собственного дыхания.