Дело незадачливого жениха - Эрл Стенли Гарднер

В этот момент Мейсон спохватился, что оставил свойавтоматический карандаш в телефонной кабине.

Он осторожно, на ощупь, в тусклом свете вестибюля добралсядо нее и, когда брал карандаш, услышал женский голос, доносившийся из соседнейкабины сквозь тонкую перегородку:

— Да, дорогой, ты прав… Да, дорогой, через границу вТихуану.

Какое-то время было плохо слышно, но потом женский голосстал погромче и можно было расслышать следующие слова:

— Да, дорогой… Нет… Я постараюсь сделать… У меня глазаужасно устали от наблюдения…

Мейсон бесшумно покинул кабину, решив на будущее учесть приразговоре по телефону слабую изоляцию перегородки между двумя переговорнымипунктами.

Вернувшись в свой номер, он принялся раздеваться. Колоколанастенных часов в столовой исполнили нехитрую мелодию, а затем пробили десятьраз.

Адвокат выключил свет и, прежде чем лечь, открыл окно,выходящее на западную сторону, как и советовала сеньора Инокенте Мигуериньо.

За окном отчетливо послышались металлические звуки,напоминающие пение какой-то тропической птицы, названия которой Мейсон никак немог припомнить.

К его удивлению, у птицы оказались повадки дятла — онапостоянно тихо постукивала.

От этого в конце концов Мейсон проснулся. Он откинул одеяло,сел в постели и хмуро посмотрел в окно. Вдали простирался типичный для Мексикипустынный пейзаж, который в лучах восходящего солнца казался золотым.

Через некоторое время Мейсон осознал, что настойчивый стукисходил не от птицы. Он доносился со стороны двери.

Адвокат босиком бросился к двери и открыл ее.

На пороге комнаты стоял юный мексиканец с ничего невыражающим лицом.

— Сеньор Мейсон? Адвокат молча кивнул.

— Вас к телефону, — произнес мальчик и побежал прочь отдвери, скользя сандалиями по натертому воском паркету. Каждое его движение сопровождалосьбряцанием металлических пряжек на сандалиях.

— Эй, вернись, — окликнул его Мейсон. — Кто звонит? Что?..

— К телефону, — пожав плечами, повторил тот и продолжил свойпуть.

Мейсон надел брюки и пиджак поверх пижамы, сунул босые ногив ботинки и, не зашнуровав их, спустился вниз.

Вестибюль был пуст, но дверь в одной из телефонных кабинбыла приоткрыта, а трубка снята с аппарата и лежала на полке.

Мейсон вошел внутрь, поднес к уху трубку и с сомнениемпроизнес:

— Алло…

Голос на другом конце провода поинтересовался:

— Это мистер Мейсон?

— Да.

— Мистер Перри Мейсон?

— Да.

— Вас вызывает Лос-Анджелес. Пожалуйста, не кладите трубку.

Мейсон поплотнее прикрыл дверь в кабину. Через мгновение втрубке послышался голос Пола Дрейка:

— Алло, Перри?

— Да, — ответил Мейсон. — Привет, Пол!

— Куда ты, черт возьми, забрался? Я потратил уйму времени,чтобы дозвониться до тебя, — пожаловался Дрейк. — Я пытаюсь связаться с тобой спяти часов утра. Еще несколько минут назад никто не отвечал. Затем мнепообещали выйти на тебя, но, поскольку на телефонной станции говорят толькопо-испански, пришлось привлечь переводчика. И угораздило же тебя остановиться вгостинице, которая не имеет телефонного коммутатора.

Что случилось? прервал излияния Дрейка Мейсон.

— Я хочу тебя предупредить, — проговорил детектив. — Один измоих парней совершил ошибку. Вполне возможен в нашей практике промах, но этоможет обернуться непредвиденными последствиями.

— В чем дело?

— Мы упустили Эзел Гарвин.

— Черт возьми! Ты понимаешь, что вы натворили?!

— Ничего уже не поделаешь.

— Как это произошло?

— Это длинная история, — виновато начал Дрейк. — А еслиизложить кратко, то можно что-нибудь упустить из виду.

Мейсон на минуту задумался, затем проговорил: — Что ж, яготов выслушать длинное объяснение, но погоди, Пол, стенка между моей исоседней кабиной очень тонкая, дай-ка проверю, нет ли там кого? Не кладитрубку.

Мейсон положил трубку на полку и, выйдя из кабины, резкотолкнул дверь в соседнюю. Убедившись, что та пуста, он вернулся в свою, взялтрубку и произнес:

— Все в порядке, Пол. Никого. Знаешь, ночью я случайноотчетливо услышал обрывки телефонного разговора в соседней кабине. Ну, теперьрассказывай.

— После десяти часов вечера я оставил следить за ней толькоодного человека. В это время там делать особенно нечего: количество входящих ивыходящих людей значительно поубавилось. Я велел своему агенту обращатьвнимание на тех, кто может представлять для нас интерес, и записывать номерамашин, время приезда и отъезда. И вот здесь-то я и просчитался, Перри. Яслишком загрузил его работой. Мой парень выбрал очень удобное место длянаблюдения, прямо перед входом в здание. Поблизости нет гаража, и жильцы домаоставляют машины около него на улице.

— Поскорее, — сказал Мейсон, раздражаясь от нетерпения.

— Ты же сказал, что готов к длинному рассказу, — напомнилему Дрейк. — Вот я тебе и излагаю… Среди прочих на «бьюике» подъехал довольноприлично одетый мужчина. Он объехал уличный затор, курсируя вокруг дома впоисках места для парковки. Судя по тому, как он искал его, мой сотрудникпредположил, что тот живет не здесь. Наконец этот малый нашел подходящее место,выключил фары и быстро пересек улицу, направляясь к дому. По каким-тосоображениям мой сотрудник предположил, что мужчину пригласили на вечер. Он былэлегантно одет и, похоже, очень торопился, будто опаздывал на свидание.

Подождав минуту-другую, мой агент решил сходить записатьномер его машины.

Он не рискнул тронуть свою машину с места, опасаясь потерятьего, поэтому быстро выскочил из нее и пошел по направлению к «бьюику».

В тот момент, когда он добрался до него, из-за угла домавынырнуло такси и затормозило прямо перед входом в апартаменты «Монолиз».Должно быть, Эзел Гарвин поджидала его в вестибюле, потому что, как толькотакси подъехало, она вышла из дверей дома, села в такси и уехала.

Мой человек бросился обратно к своей машине, прыгнул в нее ив спешке ухитрился что-то там сломать. В результате, черт побери, он упустилее! Он успел лишь заметить, что такси было желтого цвета, номера же не видел.Он снова выскочил из машины, бросился к таксофону и сообщил в агентство ослучившемся. Узнав, кому принадлежат такси желтого цвета, мой сотрудник попыталсяразыскать интересующую его машину. На это ушло минут пятнадцать — двадцать, нок тому времени было уже слишком поздно: доехав до гаража, Эзел пересела в своюмашину — форменную развалину, которая вряд ли сможет двигаться со скоростьюбольше сорока миль в час. Она не говорила, куда собирается ехать. На ней былнадет жакет, юбка и, как утверждает мой агент, небольшая шляпа, но абсолютноручаться за это он не может.