Вовк. О том, как Вовк запутался в Кривомирье - Роман Искаев

Вовка глянул на ладони. С виду они показались чистыми, как будто и не надо было мыть, хотя точно такими же они были и тогда в больнице, но папа сказал, что на них целая тьма микробов. Чернявый небрежно бросил:

– Да чушь всё это с микробами. Точно те говорю. Давай жрать.

Секунду спустя добавил, пожав плечами:

– Хотя, можешь сходить помыть.

Вова мыть не стал, но протёр салфеткой. Что, конечно же, не могло сделать руки чистыми. Управился он с рожками и одной сосиской быстро. Затем выпил чай с пирожным. Чай был отвратительный, по вкусу, как горячая газировка. Хотя, реклама, утверждала, что этот чай обязательно понравится, ведь он имеет всеми любимый, классический вкус.

Наестся, Вова, не наелся, но стеснялся взять ещё. Пришлось облизать пальчики. Чернявый же уплетал за обе щёки. И хоть горы еды не сказать, чтобы становились сильно меньше, но ел он как не в себя.

Докончив очередной пирожок и запив его газировкой, чернявый довольно рыгнул.

– Ох, я и объелся! – довольно констатировал он, хотя к тем же рёбрышкам он даже не притрагивался, так, облизнул их только, – Посидим немного, утрамбуется всё в животе и чайку попьём. Тут пирожные объедение.

На этих словах он облокотился на спинку стула и умасленными глазами принялся благодушно наблюдать за всем, что происходило вокруг. Вовка посчитал, что как раз сейчас можно задать назревшие вопросы. Первым из них должен был стать: «Где они, всё-таки находятся?», – но тут к столу подошёл какой-то пацан. Он был большим, как пончик, с круглым лицом, наливными щеками, маленькими глазёнками, в поварском колпаке красного цвета, рекламирующим газировку и таком же фартуке – с изображением довольных мальчишек и девчонок, пьющих тот самый чай. Кулаки его были крупными, а живот – большим, как надувной шар.

– Ты, – тыкнул он пальцем в Вовку, – новенький?

– Ну, эм.

Неужели по нему сразу видно, что он только очутился здесь?

– Да, да, новенький, он со мной, – вяло бросил чернявый. В глазах его, при этом, загорелись нехорошие огоньки.

– Ага, новенький значит. Правду ещё не сдал?

– Что? – переспросил Вовка. Кого, куда он должен был сдать и зачем?

– Не, не сдал, – так же безразлично бросил чернявый, начав ковыряться зубочисткой в зубах. Глаза его прямо таки светились. Он явно что-то ожидал.

– А за еду тогда кто платить будет? – грозно осведомился повар и угрожающе надвинулся на Вову.

– Да успокойся, на мой счёт запиши, – не давая разобраться в ситуации, вдруг предложил чернявый.

– Не сильно ли ты щедрый? – осведомился повар. Видимо он был ещё и владельцем этого заведения.

– Да-а-а, – потянулся чернявый, – тебе то что?

– А то, что так нельзя, по закону.

– Фьюи! Так давай решим этот вопрос, проблемы то! – бросил чернявый.

– Так, стой, – вставил слово Вовка, он совсем не хотел быть обязанным чернявому, тем более таким способом. Да, они были сейчас вместе, но неприязнь к нему у Вовки никуда не прошла. – Не надо ни на чей счёт записывать и что-то нарушать. Я расплачусь.

Он полез в рюкзак. Копилку ему пришлось оставить, но деньги из неё он все высыпал. Сколько там было, Вова не знал, но был уверен, что ему хватит. Взял то немного!

– Не сможешь, – с какой-то наглой уверенностью сказал чернявый. Голос его был довольным.

– Смогу!

Чернявый прищурился:

– Ну-ну, как знаешь. Валяй, если хочешь, – и вновь облокотился на спинку стула, увлёкшись ковырянием в зубах, кажется, окончательно потеряв интерес к тому, что происходит.

Повар протянул счёт. Бутылка с газировкой украшала уголок бумаги. Вовк принялся читать. Витиеватым почерком было написано: «Голубцы, вареники, пельмени, две булки хлеба, десяток сваренных в крутую яиц, холодные щи, грибная похлёбка, печёночный торт, жульен, толчённая картоха, винегрет, окрошка, зразы, рис с маслом, дыня, груша, виноград, три манго и т. д., и т. д., и т. п. В общей сумме…»

– Сколько?! – воскликнул Вовка.

Общий счёт составлял сто миллионов. У Вовки постепенно отваливалась челюсть.

– Я… я же не кушал ничего из этого. Даже не накладывал себе. У меня были только рожки, сосиски, чай и пирожное!

– Ну и что? Заказ то был, а кушал ты или нет – меня не волнует. Надо оплатить.

– Да не было такого заказа! – не на шутку разозлился Вова. От такой наглости растерянность его как рукой смыло, – Это враньё! Слушай, докажи! – обратился он к чернявому, но тот лишь глянул на счёт, но ничего не ответил. Всем видом, однако, показывая, что он предупреждал.

– Ты же мне сказал, что здесь вообще всё бесплатно!

– Эй, эй! слушай, меня не вмешивай! – поспешил откреститься чернявый, выставив вперёд руки, – Ты отказался от моей помощи, вот и расхлёбывай теперь!

– Так, – повысил голос повар, – мне всё равно, что там кто у вас и почему, мне нужна оплата счёта. Будешь платить или мне вызвать полиционера?

– Да, я правда….

Тут все затихли. Даже на соседних столиках прекратился шум, и посетители вжали голову в плечи. Наступила гробовая тишина.

– Что ты? – переспросил грозно повар.

– Я ничего из этого не заказывал! Правда! – чётко, по словам, уверенный в своей правоте, сказал Вовчик.

– Ну-ну, – только и послышался голос чернявого. Улыбка его прорисовалась от уха до уха. Казалось, что именно этого он и добивался, разыгрывая сценку. Он всё знал наперёд. Мысль эта промелькнула в Вовчике, как скоростной поезд. Прежде чем…:

– Преступник! Преступник! – заголосил повар.

Вовка и сам не понял, как оказался на скамейке подсудимых. Едва повар закричал, что он преступник, как из ниоткуда выскочили двое полиционеров, – пацанов одетых в синие мундиры с высокими фуражками на головах и золотыми значками, – схватили его крепко за руки, что и пошевелиться нельзя было.

И вот он уже оказался на длинной скамейке в зале суда, а прямо перед ним, на возвышении, в чёрной мантии, с париком из белых накрученных волос на голове, сидел другой мальчишка. Вид его был крайне недовольный, как будто его оторвали от более важного занятия.

Чернявого же нигде не было. Он преспокойно остался допивать чай.

Процесс начался.

– Виновен! – провозгласил белый парик, стукнул молотком и поспешил подняться.

Такое решение могло выбить из колеи любого, даже взрослого человека, не говоря о ребёнке, к тому же впервые оказавшемся в зале суда. Только вот Вовка, не смотря на возраст, умел постоять за себя. Он успел отойти от всех неожиданностей последних десяти минут, а потому ему потребовалось меньше секунды, чтобы возмутиться: