Шестой грех. Меня зовут Джейн - Анна Данилова

— Вот, попей и успокойся… — Я увидела на ее ладони знакомые мне красные таблетки.

Я взяла их и сунула в рот. Но глотать не стала. Подумала, что мне сейчас в моем состоянии опасно даже спать. А что, если я усну и не проснусь, как Нестор? И, хотя он умер не во сне, мне все равно казалось, что сон — это словно бы преддверие смерти. И спать, когда тебе так плохо, вообще опасно. Можно провалиться в черную бездну, лежащую под толстыми цветными пластами сна.

Отвернувшись, я незаметно выплюнула таблетки в ладонь.

— Ну вот, теперь ты хорошенько выспишься, а завтра будешь, как огурчик, — Аннета поцеловала меня в лоб. — Пойдем, я уложу тебя.

— Аннета, ты так и не ответила на мой вопрос. Как, когда, при каких обстоятельствах ты познакомилась с Нестором?

— Хорошо, я расскажу тебе… Только ты — никому, договорились?

Я кивнула.

— Мы с ним были сиамскими близнецами, — прошептала она мне прямо в ухо, обдав горячим водочным духом. — Теперь ты поняла?!

Айзек Либерман очень хорошо понимал Аллена. Исчезнуть, раствориться в воздухе и заставить поволноваться своих сестру и невесту — в этом есть что-то романтическое. К тому же в жизни каждого человека однажды наступает такой день, когда хочется взять — и бросить все, оторваться от реальной, вялотекущей жизни и воспарить над обыденностью, над всем тем, чем он еще недавно дорожил, пусть это даже будет твой дом или кто-то из близких. Единственное, что не должно было пострадать из-за этой авантюры, — любовь. Вот если бы Аллен любил Миму, он непременно рассказал бы ей о том, что они собираются провернуть вместе с Айзеком. А так… Мима! Кто такая Мима? Женщина, с которой Аллену просто хорошо. Ему приятно выпить с ней чашечку кофе, поужинать где-нибудь в Cafå de La Jatte или в Le Grand Vefour, заняться любовью в комнате для гостей в домике Лероев, отправиться куда-нибудь на море, провести выходные в маленьком бунгало на Лазурном Берегу… но он не видел ее, к примеру, в роли матери своих детей, он не испытывал к ней и десятой доли тех чувств, которые питал в юности к одной юной студентке-англичанке, бросившей его в свое время ради одного архитектора. К тому же он считал Миму толстокожей, невосприимчивой к музыке, неэмоциональной, даже бесчувственной и чересчур уж экономной. Она, даже приглашая на ужин милейших Лероев, поджаривала на четверых точно четыре отбивные, отлично зная, что Патрик, муж Клер, очень любит вкусно поесть. Еще она штопала колготки и покупала самый дешевый детский шампунь. Словом, Аллен относился к Миме довольно-таки прохладно, прекрасно осознавая, что он просто использует ее до тех пор, пока не встретит женщину своей мечты.

— Но ты должен учесть, мой дорогой Аллен, что если уж ты принял решение молчать, то должен выполнить задуманное — во что бы то ни стало! Мы с тобой имеем лишь самое смутное представление о том, куда именно нас позвали. Во всяком случае, я-то с тобой точно не поеду. Сыграешь несколько частных концертов для богатых семейств, получишь свои деньги, вернешься в Москву, а оттуда — в Париж. Вот тогда уже мы сможем позвонить всем и сказать, что с нами все в порядке.

— А Соланж? Думаешь, она будет молчать? Ведь рано или поздно все они вычислят, что она собирала мои вещи, ноты…

— Ты же заплатил ей! Будь спокоен, она не станет портить с тобой отношения. Она очень дорожит своей работой. К тому же ты ведь пообещал ей, что когда ты купишь дом в Кап-Ферра, то возьмешь ее с собой. В сущности, Аллен, ну что такого произойдет, если ты заработаешь на своих неофициальных концертах парочку миллионов евро?

— Айзек, очнись! Деньги — это, конечно, хорошо. Но где ты слышал, чтобы музыкантам платили такие бешеные гонорары?!

— Ты не знаешь русских! Я просто уверен, что эти концерты — так, они просто хотят пустить всем пыль в глаза! И для некоторых русских два миллиона — это не деньги!

— Хорошо. Но тогда объясни мне, почему бы им не пригласить более известного музыканта, такого, как русский исполнитель Денис Мацуев, и не заплатить эти деньги ему?

— Да, я согласен, Аллен. Ты — не самый известный в мире пианист. Пока что. Но твоя карьера только начинается, и впереди тебя, быть может, ждет блестящий успех! И доказательством этому служит именно тот факт, что та русская дамочка, связавшаяся со мной, назвала именно твое имя, понимаешь? Кроме того, не забывай, что ты очень красивый молодой мужчина, в которого можно запросто влюбиться!

— Айзек, я что-то не понял… Ты мой импресарио или жалкий пошлый сутенер?

— Подумай лучше о том, что вскоре напишут парижские газеты! Когда станет известно, что ты стал владельцем виллы в Кап-Ферра! А я уж постараюсь сделать так, чтобы журналисты как бы сами по себе узнали об этом факте!

— Айзек, но сумма слишком большая. Я не знаю, где и сколько мне придется играть?! И что придумают эти русские? Вдруг они потребуют, чтобы я играл на морозе… Или в рукавицах…

— Аллен, ты несешь полный бред! Я бы на твоем месте тихо радовался, вот и все… Хотя, с другой стороны, я понимаю и отчасти даже разделяю твои опасения. Действительно, сумма крупновата для одного новогоднего концерта. Однако нам заплатили аванс в размере трехсот тысяч евро! И это живые деньги, ты сам видел свой счет! Поэтому ты сейчас ни о чем таком не думай, просто расслабься и постарайся уснуть. Через час мы уже окажемся в Москве.

— Айзек, я хочу выпить…

— А вот этого не советую! Во-первых, ты не пьешь и не умеешь пить. Во-вторых, тебе надо быть в форме.

— Но я же не стану играть прямо сегодня!

— Мы ничего не знаем. Вот прилетим, нас встретят.

— А если не встретят?

— Люди, заплатившие такой аванс, думаешь, не приедут за тобой? Аллен, прошу тебя, успокойся, возьми себя в руки!

— Знаешь, я теперь понимаю девушек, которых насильно выдавали замуж… Какая-нибудь скучающая жена миллионера, тетка в годах, решила развлечься и вызвала меня… К примеру, чтобы насолить мужу… И потащит меня в свою постель!

— Запомни, Аллен, ты — музыкант. Пианист! И ты едешь давать концерт. Все! Ни о каких сексуальных услугах мы не договаривались! В крайнем уж случае, скажешь, что ты гей.

— Что-о?!

— Послушай, на тебя не угодишь…

— Вот ты только что сказал, что ни о каких сексуальных услугах мы не договаривались. Так ведь контракта нет вообще!!!

— Ну и что?

— А то, что нам могут и не заплатить эти миллионы!

— Аллен, разве триста тысяч евро для тебя уже не деньги? Ты в своем уме?! Причем эти денежки у тебя уже есть, и ты можешь их снять со счета в любой момент!!!

— Ты представляешь, что сейчас происходит у меня дома? Все стоят на ушах! Наверняка они обратились в полицию! И еще, Айзек… Я тебе не сказал… Словом, я отчасти проговорился и сказал своей сестре, что у меня, возможно, будут гастроли в России, речь, мол, идет о частном концерте, за который мне должны заплатить столько, сколько я зарабатываю за целый год. Но я не сказал, когда именно он состоится… Так, просто намекнул… Айзек, ты что?! Ну, прости! Понимаешь, я был под впечатлением… Мне так хотелось поделиться с нею своей мечтой!