Аляска – Крым: сделка века  - Сергей Богачев

– Ну почему же, не получилось, Ваше Высочество. Очень даже получилось. Корреспондент «Монинг Стар» Томсон действовал по поручению некоего лорда Клиффорда. В его задачу входило зарисовать береговую линию Кронштадта, но он решил проявить инициативу, и вот так случилась эта история. Всё остальное я уже доложил.

Одев пенсне, Великий князь подошёл вплотную к офицеру и, окинув его взглядом, уже более, чем серьёзным тоном, объявил:

– Капитан второго ранга Лузгин, слушайте приказ. По месту службы написать рапорт о переводе в мою свиту адъютантом. Сдавайте все дела по службе. Поступаете в моё личное распоряжение. Всё ясно?

– Так точно. Ваше высочество… Только…

– Что? – сдерживая всё же смех, спросил его князь.

– Капитан – лейтенант…

– Капитан второго ранга Лузгин! Запомните на всю жизнь, вам пригодится – Великий князь никогда не ошибается, тем более – в мелочах.

Август – декабрь 1870 г.

Проклятая качка доводила до изнеможения. Из всех, кто находился на борту, казалось, только капитан сохранял здоровый вид.

До сих пор природа стояла на стороне путешественников, державших путь с Британских островов в неведомые им земли юга Российской империи. Восемь кораблей под Британским флагом шли водами Атлантического океана на юг, туда, где пролив шириной немногим более семи морских миль[21] отделял Европу от Африки[22].

На борту пароходы имели оборудование, станки, паровые машины, металл, инструмент, но главное – специалистов и инженеров, которым предстояло продемонстрировать всю силу своего валлийского характера, чтобы выполнить поставленную задачу.

Начавшись меньше месяца назад, эта эпопея поначалу пошла на удивление гладко, будто высшие силы пророчили ей несомненный успех, но ушлые валлийцы, знавшие благодаря опыту предков о способности судьбы наносить удары неожиданно, исподтишка, от того лишь еще больше собрались.

Ожидания подданных Её Величества оправдались, как только корабли прошли Гибралтар. Казалось бы, открытое пространство буйного временами Атлантического океана уже оказалось позади, капитан холостым выстрелом из единственной находившейся на борту пушки приветствовал гарнизон британской крепости на входе в Средиземное море и можно было считать, что самая рискованная часть пути пройдена. У богов, ведавших волнами и ураганным ветром, однако, на этот счет имелось другое мнение.

В то время, когда глубоким вечером англичане опять коротали время за игрой в три семерки или в кости, на подходе к Сардинии среди ночи усилился западный ветер. Океан, словно почувствовав, что упустил добычу, послал им вдогонку ураганный шторм.

– Кинь шестерку! Давай, Генри! – тучный плотник громадной ладонью накрыл деревянный стакан и принялся основательно перемешивать в нём кости.

В трюме, освещенном скудным, едва пробивающимся сквозь облако табачного дыма светом керосиновых ламп, было жарко в прямом и переносном смыслах. Капитан приказал задраить люки, чтобы накатывающая волна не попала в чрево корабля, но ни качка, ни душный и спёртый воздух не мешали игрокам и их болельщикам пребывать в состоянии возбуждении и азарта.

– Теперь О'Гилви! – кричали зрители, свесив ноги с полок, служивших кроватями – кают-кампания не отличалась уютом и изысканностью обстановки.

Отпив из бутылки пару глотков своего любимого виски, рыжий работяга принялся шептать какие-то, только ему известные заклинания, после чего резким движением привёл в движение кубики, находившиеся в стакане, и так же быстро выкинул их на стол, будто выплеснул туда воду.

Кости, со свойственным им стуком, подскочили несколько раз и один из кубиков стал углом в небольшую щель между досками стола.

Ирландец схватился за голову – на кону стояла гигантская для него сумма, и для победы недоставало только той самой шестёрки, что виднелась на одной из граней замершего в неестественном положении камня.

Плотник Генри подскочил, сопровождая своё ликование радостными воплями, но пол кают-кампании предательски качнулся влево, от чего тот потерял равновесие и рухнул возле стола, споткнувшись о табурет. Следующий удар волны в борт заставил кубик вывалиться из щели и лечь на ту грань, где была одна точка и теперь шестерка оказалась сверху. Пришла очередь ликовать ирландцу О'Гилви, который, не стесняясь в выражениях, принялся восхвалять провидение:

– Есть на свете справедливость, есть! Это высшие силы мне помогли!

Удивленный плотник, поднявшись на ноги, быстро оценил ситуацию и, взревев от гнева, кинулся на соперника, вызвав ликование публики:

– Аферист! Ты подбил камень!

Схватка моментально локализовалась вокруг банка – нескольких монет, лежавших на столе. Попытавшись отстоять справедливость, рыжий ирландец уж было схватил их, но тут же его рука была сверху прихлопнута ручищей плотника Генри. Следующим движением оскорбленный плотник вывернул запястье ирландца с такой силой, что казалось, хруст его суставов был слышен всем поблизости даже сквозь шум и гиканье англичан, жаждавших зрелища.

Совладав с неимоверной болью, и даже не поморщившись, ирландец продемонстрировал недюжинную силу воли, чем привел своих поклонников в этой схватке в совершеннейший восторг.

– Навали ему, рыжий! Покажи-ка ему как следует! – раззадоривали драчунов зрители.

Схватив свободной рукой деревянную кружку, ирландец, как-то извернувшись, освободился от захвата и с треском опустил её на голову ревевшего от злости Генри. Любой нормальный человек от такого сотрясения потерял бы ориентацию, но не этот валлиец. Вцепившись в горло сопернику, которого он уже люто ненавидел, плотник принялся большими пальцами рук выдавливать его кадык. Тут уж О'Гилви никак не смог противостоять и поплыл под натиском здоровяка, теряя сознание от боли и недостатка воздуха.

– Эй! Эй, Генри! Не удави его! Оно того не стоит! – некоторые из рабочих спрыгнули со своих полок и повисли на руках плотника, рискуя переключить его ярость на себя.

В сильной качке устоять на ногах было уже невозможно – клубок из человеческих тел, в центре которого находился так и не выпустивший из рук свой выигрыш ирландец, под оглушительный треск ломающегося дерева покатился под иллюминатор.

В пылу драки ни её участники, ни товарищи, пытавшиеся их разнять, ни продолжавшие орать болельщики на этот звук внимания не обратили. От схватки их отвлёк только истошный крик боцмана, кидавшегося непонятными морскими терминами и отборными флотскими ругательствами.

– Аврал! Все в трюм! Мне нужны руки! – валлийцы услышали сквозь громкую брань моряка хоть какие-то понятные для них слова и тут же ринулись выполнять её, почуяв, что дело действительно не ладно.