«Советские немцы» и другие фольксдойче в войсках СС - Роман Пономаренко

Интересно, что после окончания войны представители Югославии, как правило, бывшие партизанские командиры, неоднократно посещали лагеря военнопленных, где содержались бывшие чины дивизии СС «Хандшар», с целью склонить служивших в дивизии боснийцев и этнических немцев вернуться назад в Югославию, обещая им прощение и восстановление в правах. Эти воззвания падали на благодатную почву — как рассказывал один из пленных эсэсовцев-рейхсдойче, многие из фольксдойче сильно переживали по поводу оставшихся в Югославии родных и были склонны принять предложение своих врагов. Однако не испытывающие иллюзий их сослуживцы-рейхсдойче сумели убедить своих однополчан не соглашаться на это. Так что лишь немногие фольксдойче поверили обещаниям и решили вернуться в Югославию, в отличие от большого количества боснийцев[182]. Дальнейшая судьба их была незавидной.

Подводя итог по Балканским странам, нельзя не заметить, что фольксдойче из этого региона находились в более «привилегированном» положении, чем немцы из других стран. Дело в том, что только балканские немцы в массе своей имели возможность служить в родной местности, в частях, создаваемых именно для действий на Балканах, что отличало их от фольксдойче Венгрии, Румынии, Дании и других регионов. Во многом это объяснялось сложным положением на данном театре военных действий, постоянным ростом партизанской активности и необходимостью со стороны немецкого командования держать в балканском регионе значительные воинские контингента, что обусловливало использование местного мобилизационного ресурса прямо на месте. В принципе, это было вполне закономерным явлением.

В Румынии в конце 1939 года проживало 782 246 немцев[183], правда, к 1941 году это количество несколько уменьшилось из-за произошедших изменений румынских границ. По средним оценкам, к 1941 году гражданами Румынии являлось около 540 000 фольксдойче[184].

Румыния проводила взвешенную политику в отношении немецкого меньшинства, проживавшего в стране уже более 800 лет, рассматривая его в качестве моста для связи с Третьим рейхом, который был одним из главных потребителей румынского экспорта[185]. В Берлине румынским фольксдойче отводилась роль бастиона будущего «Великогерманского Рейха немецкой нации»[186]. Лидеры румынской фольксгруппы также были нацелены на активное сотрудничество с Германией. В 1939 году на Всемирном германском конгрессе в Бреслау их представитель А. Боферт заявил: «Фюрер является единственным вождем германцев во всем мире. Мы, немецкое национальное меньшинство в Румынии, представляя германский остров между Карпатами и Тисой, всегда готовы выступить за фюрера и Германию»[187]. Интересно, что так же, как и в Хорватии, в Румынии был создан свой эквивалент Альгемайне СС — «Отряды действия» (Einsatzstaffel — ES)[188], находившиеся под общим командованием Э. Мюллера. В уставе этих отрядов было прописано, что их члены «должны защищать немецкий народ от внутренних и внешних врагов для обеспечения его жизненного пространства и своего будущего»[189].

Перед вторжением в Югославию в апреле 1941 года дивизия СС «Райх» дислоцировалась на территории Румынии. Мотоциклетный батальон дивизии под командованием штурмбаннфюрера СС Августа Цеендера был развернут в районе Темешбурга, заселенного этническими немцами. Молодые, крепкие, подтянутые эсэсовцы произвели неизгладимое впечатление на местных фольксдойче, оказавших им самый радушный прием. Как только мотоциклисты въезжали в деревню, вокруг них тут же собиралась восторженная толпа. Взаимопонимание было достигнуто практически мгновенно. Для этнических немцев это была благоприятная возможность соприкоснуться со своей исторической родиной. Эсэсовец Гельмут Гюнтер из мотоциклетного батальона рассказал в мемуарах о своих впечатлениях от общения с местными жителями: «Их жажда знаний о Германии едва ли могла быть удовлетворена. Они хотели знать абсолютно все. Даже хотя их семьи поколениями жили в Румынии, а единственным источником информации были газеты, мы были поражены их родовой связью с Германией. Эти люди настолько осознавали свою национальную принадлежность, что многим рейхсдойче следовало бы у них поучиться… Несмотря на свою любовь к Германии, они еще были и хорошими румынами. Сыновья «нашего» фермера уже отслужили в румынской армии»[190]. Понятно, что при таких настроениях, в случае разрешенной вербовки в войска СС, недостатка в потенциальных добровольцах Для войск СС не испытывал ось бы. Их не было и при запрете — около 600 румынских немцев, стремясь избежать службы в румынской армии, в апреле 1941 года нелегально вступили в дивизию СС «Райх». Эти добровольцы были направлены в Вену, в казарму «Шёнбрюнн», где базировался учебно-запасной батальон полка СС «Дер Фюрер»[191].

К несчастью для фольксдойче, правительство Румынии негативно относилось к тому, чтобы граждане королевства служили в армиях других стран. С точки зрения румынских властей, эти добровольцы являлись дезертирами, так что при возвращении на родину им грозило «соответствующее обращение»[192]. Единственное исключение было сделано в 1940 году, на волне германских успехов, когда румынское правительство объявило амнистию всем своим гражданам, кто к этому моменту незаконно вступил в Вермахт или войска СС[193], под нее попали и 1000 человек, завербованных Андре-асом Шмидтом.

Однако для остальных никаких исключений не делалось и они считались дезертирами. Так что до 1943 года румынские фольксдойче вступали в войска СС в частном порядке, как в случае, описанном выше. Воодушевленный первым успехом, Гиммлер в январе 1941 года приказал набрать еще 1000 рекрутов среди румынских фольксдойче. И на этот раз вербовка, начавшаяся в марте, проходила под прикрытием набора рабочих для работы в Германии[194]. Уже упоминавшийся Андреас Шмидт, ставший осенью 1940 года руководителем немецкого землячества в Румынии, активно включился в вербовочную кампанию. Ему приходилось балансировать между двух огней: пытаясь сохранять хорошие отношения с ВоМи, одновременно он во всем поддерживал своего тестя Готтлоба Бергера, всячески продвигая интересы войск СС и стремясь заполнить требуемые квоты. Неудивительно, что часто это делалось в ущерб политике ВоМи (тем самым вызывая в адрес Шмидта разочарование со стороны Лоренца и его штаба), усилиям немецкого министерства иностранных дел или других нацистских организаций. Тем не менее с согласия премьер-министра Румынии маршала Иона Антонеску 500 добровольцев отправились в Германию, предназначались они для пополнения дивизии СС «Райх»[195]. Однако Бергеру и Шмидту этого оказалось мало, и вербовка продолжилась, причем велась откровенно нагло. А Шмидт вообще дошел до того, что стал активно пропагандировать, чтобы фольксдойче дезертировали из армии Румынии и вступали в войска СС. Призыв нашел отклик — известны случаи, когда, пребывая на Восточном фронте в составе румынской армии, этнические немцы дезертировали из нее, чтобы присоединиться к частям Вермахта или войск СС.