Бесконечная утопия - Стивен Бакстер

Это был их выбор. Однако сейчас Агнес, которой не давало покоя странное ощущение сбоя суточных ритмов, в глубине души все-таки жаждала просто узнать точное время.

* * *

Она собрала вещи для прогулки: ботинки, сумку с едой, легкий непромокаемый плащ, фальшивый переходник. Поприветствовала соседку Энджи Клейтон, мать-одиночку, которая согласилась посидеть с еще не проснувшимся Беном несколько часов, пока продолжается «охота». Когда они вышли из гондолы, снаружи ждали Оливер Ирвин с Лобсангом. Охотников собралось около дюжины, в том числе Оливер, Марина и Никос, их смышленый, хоть и необычно скрытный двенадцатилетний сын. По-видимому, Никос в их компании был самым младшим – маленьких детей не взяли.

Похоже, в это утро больше никто не испытывал проблем, в том числе Лобсанг, – а если испытывал, то не спешил поделиться с ней. Она попыталась сосредоточиться на текущем моменте, отбросив все остальное.

Оставив гондолу, они спускались с холма к броду через ручей. Оливер Ирвин шел с Лобсангом и Агнес, обращая их внимание на пейзажи – темную зелень под сероватым рассветным небом, с затягивающим низины туманом.

– Среди нас нет основателей, но мы привыкли к названиям, которые дали они. Ваше хозяйство расположено на холме Мэннинг, здесь это самая высокая точка. Ручей называется Соулсби. Большая лесная чащоба, куда мы идем, через ручей и на север, это лес Уолдрон. Особенности ландшафта так или иначе сохраняются на несколько переходов на запад и восток. Когда вы отправляетесь исследовать Долгую Землю, ее география – штука упрямая. – Он потрепал сына по голове. – Правда, Никос?

Агнес подумала, что для такого обращения Никос слишком взрослый. Он увернулся, смущенно усмехаясь.

Агнес решила, что распознала тип Оливера. Он и его жена Марина не могли считать себя главами этой общины, сознательно не выбиравшей руководителей, но они были чем-то вроде общественного стержня, посредниками в общении с новенькими. Что ж, кто-то должен выполнять эту роль.

– Никос, так где же старый дом Паульсонов? – спросила Агнес.

Никос пристально взглянул на нее.

– Большой старый участок на дальней стороне вашего холма. Что вы о нем знаете?

– Ничего. Только то, что говорила твоя мама, – вы там временами пропадаете. Это секрет?

– Черт, нет.

– Никос, следи за языком, – беззлобно заметил его отец.

– Просто место, где мы пропадаем. Как вы и сказали.

– Ладно.

Они дошли до ручья и перебрались через неглубокий брод. Над водой висел слабый колючий туман. На другом берегу они по одному или по двое перешли на восток. Цель их «охоты» находилась недалеко в последовательных мирах. Агнес убедилась, что ее возня с переходником выглядит правдоподобно, хотя технология была встроена в ее тело. Переходы почти не прерывали беседу. Все оказалось так, как ей говорили: центром Нью-Спрингфилда всегда оставалась община на Западе-1217756, люди с легкостью перемещались между соседними мирами, если возникала такая необходимость или желание.

Когда они снова собрались вместе, Оливер сказал:

– Что касается дома Паульсонов. Мы используем его как склад-обменник. В остальное время там никого нет.

– Кроме местных призраков, если верить вашей жене.

Оливер усмехнулся.

– В каждом городе должен быть свой дом с привидениям. Даже если город едва ли можно так назвать. Полагаю, вы правильно спросили. Если ваш Бен будет расти как другие дети, он очень скоро будет там валять дурака с остальными…

Его голос стал приглушенным, когда они вошли в гущу леса. Агнес, еще стоявшей посреди открытого пространства, лес показался зеленой стеной, за которой эхом раздавались негромкое уханье и крики.

– Ладно, – сказал Оливер. – Теперь надо идти тихо, чтобы не спугнуть малюток.

Его спутники – мужчины, женщины, дети – все как один разбежались в стороны под деревья, доставая из сумок сети и силки. Без разговоров, работая почти бесшумно, они принялись устанавливать ловушки или занимать позиции под ветвями, держа в руках сачки для бабочек, как показалось Агнес. Некоторые ушли глубже в лесные дебри – видимо, проверить ловушки, поставленные раньше.

По мере того как приближался восход и становилось светлее, Агнес начала различать под деревьями подлесок, похожий на папоротники и хвощи, – густую массу кустарников и цветущих растений, над которыми жужжали ранние пчелы. Ее охватил первобытный страх перед этими дремучими зарослями.

– Вы хорошо знаете лес? – спросил ее Оливер.

– Я городская девочка. Я даже не знаю большинство этих деревьев.

Он улыбнулся.

– Ну некоторые – вариации тех, что растут на Базовой Земле. Или росли когда-то. Некоторые – нет. – Он стал показывать: – Лавр, грецкий орех, кизил. Это, я думаю, что-то вроде карликовой секвойи. Вон те с обнаженными корнями – лавры. Вьющиеся – в основном жимолость и фикусы-душители, но мы встречали и виноградные лозы…

Из переплетения лиан выскочило маленькое существо и побежало по открытому пространству – наверное, к воде. Оно не успело уйти далеко – Никос тут же набросил на него сачок.

Мальчик подобрал бьющееся маленькое животное и резким, уверенным движением свернул ему шею. Затем выудил добычу из сачка и, подняв вверх, потряс перед отцом. В длину около фута, с несоразмерно большими задними лапами, животное показалось Агнес похожим на кенгуру. Оливер улыбнулся сыну и показал большой палец.

Это будто стало сигналом к действию. Животные начали выскакивать еще, одно за другим, взбираться на деревья и бегать по веткам или по земле и даже планировать в воздухе при помощи похожих на крылья кожаных мембран. Большинство животных оставались вне досягаемости или убегали быстрее, чем реагировали охотники, но некоторые попадали в сачки и ловушки на земле.

Скоро перед Агнес выросла маленькая кучка тел, и она уставилась на странных существ. Это были местные пушистики, как называли их колонисты. Одни казались искаженными версиями знакомых ей созданий – белок и опоссумов, а другие были ни на что не похожими, будто их придумали для какого-то фильма про чудовищ. Ее поразили детали – полосатый мех, застывшие открытые глаза, каждое животное было по-своему совершенным, даже мертвое. Хорошо хоть, что добыча охотников оказалась незначительной: наверняка пушистики настолько многочисленны, что их обширной популяции не нанесено ущерба.

Из тумана на востоке вырвался столб солнечного света.

Оливер, затенив глаза ладонью, посмотрел в ту сторону.

– Солнце полностью взошло. Представление окончено. Рассвет – лучшее время, чтобы ловить этих созданий. Вы видели их: они все малютки и не слишком красивые. Полагаю, такова цена эволюции в густом лесу. Все они питаются насекомыми, а не плодами или листьями. Мы думаем, это потому, что деревья вечнозеленые и не сбрасывают листву. Листья становятся для пушистиков ядовитыми или невкусными, и они их не едят. Все пушистики выходят на охоту рано, как только вылетают насекомые, а холоднокровные существа – ящерицы, лягушки, жабы – еще вялые после ночной прохлады. А в полдень найти пушистика трудно. – Он посмотрел вверх на лесной полог над головой. – Мы не знаем, кто еще живет в лесу, в смысле, все виды. Мы только изучили их повадки, поэтому можем их ловить. А по ночам, понимаете, здесь из тьмы выходят совершенно другие создания. Мы слышим, как они ухают. Никто ничего о них не знает. Возможно все что угодно.