Чертобой. Свой среди чужих - Сергей Шкенев

Ни хрена себе, перспектива вырисовывается. Похмели, похмели… урод заботливый. Обойдемся — после стольких съеденных тваренышей алкоголь из нас выходит быстро. И, главное, без утренних побочных эффектов. Хлопнула дверь, и опять лязгнул засов. Андрей тут же поднял голову. Глаза злые, колючие. Зная нетерпеливость молодежи, можно предположить, что предложит сразу взять охрану в ножи и быстренько свалить, не поднимая лишнего шума. Определенно, свой резон в этом есть — средь бела дня, точнее, вечера, наши передвижения вблизи пристани вряд ли вызовут подозрение. И так много народу шатается по делу и без дела. Особенно если прибарахлиться алюминиевыми кольчугами. Интересно, какой мудак их придумал? Эстеты, понимаешь…

Но сын приятно разочаровал, не стал торопить события:

— Ну что, пап, когда?

— Ночью.

Вот она и пришла, долгожданная ночь. Андрей в очередной раз производил ревизию своего немудреного арсенала, а я, вооружившись длинной заточкой, пытался через дырку от выпавшего сучка сдвинуть дверной засов. Он не поддавался, слишком неудобно. Честно говоря, поначалу рассчитывал просто подцепить ножом, но фигушки, гребаная железяка и не думала трогаться с места.

Ну что же, переходим к запасному варианту — пинаем в дверь ногой. Еще раз… и еще. Они там что, уснули? Они — это наши сторожа, числом трое. «Участковый» решил не рисковать и выставил усиленный караул.

— По бабам ушли, — предположил Андрей. — Или за водкой.

Вполне возможно, потому что первое, что сделали охранники по прибытии, так это конфисковали со стола недопитый кувшин. Примерно пол-литра в нем оставалась, так, для затравки. И сейчас наверняка побежали за добавкой. Но зачем все? Дело, конечно, хорошее, но кто же нас теперь выпустит отсюда? Я-то думал как — глушим первого вошедшего, выскакиваем во двор, валим всех остальных, забираем лодку и рвем когти. Но в ответ — тишина.

Стучу опять. Ответа нет, только где-то вдали лениво взбрехнула собака. Надо же, не съели, богато живут, однако.

— Мы можем до утра колотиться, — недовольно ворчит сын.

— Есть другие варианты?

— Да выбьем ее на фиг, и всех делов.

А что, вариант. Домик расположен в стороне от остальных, чуть на отшибе, и если немного пошуметь, то вряд ли кто услышит. Попробуем?

Бух! Бух! Хлипкая на вид дверь оказалась гораздо прочнее, чем можно было подумать на первый взгляд. А если с разбега? Еще хуже получилось — плечо, которым долбился, болит немилосердно, так можно и без руки остаться. И что делать? Оставаться до утра никак не хочется.

Андрей тоже несколько поутратил энтузиазм и сел прямо на пол, игнорируя лавки, которые вместе со столом составляли единственную мебель нашего узилища. Вот лентяй, я в его возрасте не позволял себе плевать в потолок, когда старшее поколение трудится в поте лица. Что, кто сказал — потолок? Вот баран, мог бы и раньше догадаться!

Лезу на печку. От нее до потолка — чуть больше метра. Как раз хватает, чтобы встать на колени и упереться горбиной. Сын, уловивший мысль, запрыгивает следом. Но помощь не требуется — толстая доска легко идет вверх, только на голову сыпется перемешанная с опилками и дубовым листом земля. Все правильно, по виду дому лет пятьдесят, а тогда не заморачивались с гвоздями, просто клали притесанные без зазоров доски в выбранные в матицах четверти. Земля с мусором — утеплитель.

Дальше пошло веселее. Снимаем еще одну, достаточно… пролезем. На чердаке темно — четырехскатные крыши не предусматривают слуховых окошек. Делаю пару шагов на четвереньках, щупая перед собой руками. Так и есть, дальше голый, без засыпки, потолок холодного чулана. Где-то здесь должен быть люк и лестница под ним. У нас было так же, пока не построили новый, и не думаю, что дома чем-то отличаются. Ага, вот и он. Скрип ржавых петель заставил вздрогнуть и некоторое время держит в напряжении. Потом отпускает. Если никто не услышал, как грохали в дверь, то, значит, никого и нет.

Андрей спускается первым, я следом. Он уже у выхода, там снаружи обычный крючок из гнутого гвоздя, как раз, чтобы поддеть ножом.

— Да йоп… — Кажется, сын обо что-то споткнулся.

— Чего там?

— Труп. — Спокойный голос послышался откуда-то снизу.

— Чей?

— Забирай, твой будет.

Шутник… Чиркаю спичкой — коробок случайно завалялся в кармане и не вызвал интереса при обыске. Да, на полу покойник. Андрей на корточках перед ним, обшаривает без излишней брезгливости — тому уже без надобности, а нам все пригодится. Но кто же его угомонил?

Следующая дверь уже не скрипит. За ней свет — догорающая свеча в стеклянной банке дает его достаточно, чтобы понять, отчего на поднятый нами шум никто не откликнулся. Рядом с импровизированным столиком из перевернутого деревянного ящика еще два жмурика. Один в позе эмбриона — лежит скрючившись. Второй упал лицом в растекшуюся по земляному полу лужу собственной блевотины. Бутылка на столе подтверждает догадку.

Идиоты, ну, блин, идиоты! Впрочем, нам меньше хлопот, иначе пришлось бы убивать самим. А так хоть совесть спокойна.

Андрей перешагнул через лежащего ничком покойника и, забрав со стола бутылку, посмотрел на просвет:

— Уполовинили.

— Ясное дело. А ты думал, что они слюной захлебнулись?

— Нет, просто… мощные дяденьки попались. Другим бы и меньше хватило.

— Так на халяву пили.

Сын понимающе улыбнулся — «ведьмино зелье» добровольно можно пить только на халяву. Изготовленное из слюнных желез тваренышей, оно само по себе являлось сильнейшим ядом и использовалось исключительно для нейтрализации укусов. Да и то в микроскопических дозах. У нас иммунитет, но захватили зелье на всякий случай. Сами же жрали «таблетки» из печени, лучшее профилактическое средство. Тошнотворное, конечно, но можно было не опасаться любой занесенной в рану инфекции — куда там антибиотикам. Видимо, в Павлово об этих эффектах еще не знали. Или не догадывались, что в бутылку с этикеткой «Камю» может быть налита отрава. По цвету одинаково, а после самогонки, что оставалась в кувшине, вкус уже не различается.

А так им и надо, придуркам! Нечего копаться в чужих вещах. Кстати, где они? Ага, вот… Лодку поставили набок и прислонили к поленнице. А оружие и рюкзаки сложили в кучу у стены. Не было только патронов и пакета с гранатами. А вот это плохо, даже хуже, чем плохо. На охранниках патронташей нет.

— Далеко не могли утащить, — предположил Андрей. — Там весу больше пуда.

— А толку? Мы же не будем среди ночи по всему берегу искать.

— У них караулка есть какая-нибудь? Может, там?

— Некогда, сваливаем с тем, что есть.

Надеваю бронежилет, без которого чувствовал себя очень неуютно. Как снял, выбираясь из тонущей машины, так он и лежал на дне лодки. Теперь воротник… подкладку бы у него заменить, уже шею натирает. Поднял с земли помповое ружье — дрянь для ближнего боя, только в корову с трех шагов стрелять. Ладно, сойдет, все не с голыми руками. Жалко, конечно, что калибр меньше моей двустволки, но дареному коню кулаками не машут.