Биполярники. Как живут и о чем мечтают люди с биполярным расстройством - Маша Пушкина

Да, ответ найден. Но паззл моей жизни все еще не полностью сложен. Нужно найти еще сотни кусочков и поставить их на места. В этом мне помогают не только лекарства, но и психотерапия. Я бесконечно благодарна моему психотерапевту за то, что она верит в меня, и за то, что помогает пережить самые стремительные падения. Я благодарна своему доктору за то, что он всегда рядом, готовый выслушать и поддержать.

Мне бы хотелось делать больше: распространять информацию о БАР, просвещать людей. Я мечтаю, чтобы и в нашей стране работали группы поддержки для людей с расстройствами настроения, проходили тематические конференции, а главное – чтобы было достаточно нужной информации. Чтобы у людей с биполярным расстройством, их родственников, врачей и психотерапевтов всегда была возможность получать актуальную информацию о расстройстве, об эффективных и научно доказанных методах лечения.

Сейчас я привыкаю к нормальности. После приема таблеток жизнь иногда кажется тусклой, плоской, неинтересной. Но этот опыт помог мне осознать, что каждый из нас уникален и чувства каждого человека имеют право на существование. Когда кто-то судит меня, исходя из своей картины мира, я мысленно говорю: «вы – не я, вы никогда не были и не будете мной. Наши реальности слишком разные». Но все эти разные реальности прекрасны по-своему. Давайте же ценить это разнообразие, ведь только благодаря ему наш мир такой интересный!

Я болею уже 25 лет, причем мое состояние осложняется и другими заболеваниями – у меня полиартроз, что означает постоянный дискомфорт в суставах и угрозу регулярной боли в будущем. Большую часть своей взрослой жизни я провел в депрессии.

Началось все в студенческие годы, когда я безответно влюбился. Сильные переживания своей неполноценности постепенно погрузили меня в депрессию. Меня охватила дикая ненависть к себе, я пробовал себя переделать и стать «другим», «сильным». У меня начались конфликты с однокурсниками, я боялся, что они перерастут в унижения. Все страхи прошлого ожили. Я перестал спать, постоянно размышляя, как найти выход из замкнутого круга. В поликлинике меня направили к психологу, а затем, впервые, – к психиатру. Поставили диагноз «депрессия». Госпитализация на полтора месяца. Я надеялся, что лечение сделает меня «новым человеком», станет легче жить. Но этого не произошло.

Впервые я всерьез задумался о суициде через пару лет, в разгар тяжелой депрессии. Когда я рассказал об этих мыслях врачу, меня срочно госпитализировали. Но лечение снова не дало результатов. Я чувствовал, что теряю опору в жизни, что все рушится. Дома я прочитал статью в медицинской энциклопедии про свой диагноз: «болезнь неизлечима, прогрессирует, действенного лечения не найдено». Я задумался: зачем мучиться всю жизнь, когда можно прервать поток страданий? Мне хотелось немедленно избавиться от душевной боли. О последствиях я даже не задумывался. Остался живым. С огромным трудом стал возвращаться к нормальной жизни. В состоянии депрессии я начал работать программистом в НИИ. Сначала всего час в день, потом два часа, три, и через полгода – полный рабочий день. И в это время случилось событие, перевернувшее мою жизнь.

Однажды по дороге домой я случайно увидел на стене объявление: «группа психологического общения». Я стал посещать занятия. Мне они очень понравились, удалось, наконец, выйти из изоляции. Впервые я подумал, что общение с похожими на меня людьми действительно может помочь. Чтобы найти единомышленников, решил отправить открытое письмо в «Московский комсомолец». Написал: «У меня депрессия, но если мы будем собираться вместе и общаться, то сможем помочь друг другу». И мне пришло почти 200 писем! Люди писали обо всем, кто-то предлагал спасаться в церкви, кто-то советовал йогу. Одно письмо особенно удивило: человек рассказал об Обществе Анонимных Алкоголиков, в котором он состоял. Я пришел познакомиться с ними и встретил в этом сообществе такое внимание и уважение, которого не чувствовал никогда в жизни. Тогда в России активно стали развиваться группы поддержки и сообщества в духе «12 шагов». У меня была ремиссия, и все было интересно. Я начал с увлечением посещать такие группы.

Но реальность оставалась суровой. Решив часть своих жизненных проблем, я не смог добиться выздоровления. Депрессии возвращались, склонность к суициду оставалась. Во время одной из тяжелых депрессий, когда я уже открыто говорил о сведении счетов с жизнью, ко мне обратился опытный человек с рекомендацией срочно лечь в психиатрическую больницу, просто чтобы остаться в живых. Мне тогда казалось, что это трудно и унизительно. Но настойчивость этого человека мне помогла: вместе мы составили подробный план, как подготовиться к больнице, кому передать текущие дела. Я лег в больницу на ул. Матросская тишина. На этот раз, наконец, попал к хорошему врачу. Она поставила более точный диагноз – биполярное расстройство. С помощью капельниц и таблеток меня привели в норму всего за три недели. Врач поставила перед фактом: с лекарствами я смогу прожить до старости, без лекарств – кошмар обострения вернется. Одним словом, мне предстоит принимать препараты всю жизнь.

После выписки из больницы я обратился к психотерапии, в дополнение к лекарственному лечению. Три года понадобилось, чтобы я смог принять свое состояние: принять самого себя, перестать себя ненавидеть, понять, что болезнь – это не позор. Раньше я часто думал: «я никто, ни на что не способен». Сейчас, когда слышу отголоски этих самообвинений, говорю себе: стоп. Твердо останавливаю деструктивные мысли. Благодаря терапии я научился прощать себе ошибки.

Моя подруга из США, где система помощи людям с психическими расстройствами хорошо организована, дала мне много ценных советов. Например, как подготовиться к возможным ухудшениям заранее. Я выбрал трех поручителей из своих друзей и передал им подробную инструкцию, как действовать в случае осложнений у меня. Это папка со всей необходимой информацией: телефоны родственников, контакты врача, ПНД, места работы, список лекарств. Вплоть до советов, как заботиться о моих кошках. Так я могу быть спокоен, что обо всем позаботятся. Я дал слово этим людям, что больше не пойду на суицид. И если у меня только появится такое намерение, сразу же обращусь за помощью, сделаю все возможное, чтобы остаться в живых. Затем дам знать доверенным, чтобы они присмотрели за моими делами, пока я лежу в больнице. С одним из поручителей мы договорились, что я ей звоню раз в неделю, чтобы она была в курсе всего. Это – американская практика, которую в России пока, к сожалению, мало используют. Она очень эффективна.

«Я выбрал трех поручителей из друзей и передал им подробную инструкцию, как действовать в случае осложнений. Это папка со всей необходимой информацией: телефоны родственников, контакты врача, места работы, список лекарств. Так я могу быть спокоен, что, пока я в больнице, обо всем позаботятся».

Кроме депрессий, у меня было два тяжелых психоза. Психоз для меня – это уход в иной мир, в иную реальность, поиск повсюду знаков, скрытого смысла. Он опасен тем, что после него приходится годами восстанавливаться – как член общества, как работник и как личность. Не говоря уже о потере самокритики и рискованном поведении во время самого психоза. Последствие моих психозов – ослабление когнитивных способностей. Мне нужно больше времени, чем другим, чтобы прочитать и понять какой-то текст. Подводит память. Бывает очень больно, что меня все вокруг обгоняют, и порой даже вчерашний школьник справляется с работой лучше меня. Мне часто приходилось скрывать свое состояние, ведь на вид я самый обычный человек. Только один работодатель из всех знал о моей инвалидности. Это очень трудно: каждый раз придумывать оправдания, почему я плохо соображаю и веду себя странно.