Драконова воля. Книга вторая - Агата Грин

Я и сына в эти дни видела лишь мельком; теперь возле него была не одна только любимица Дора, но и еще три няни драконова происхождения. Император, очевидно, не считает меня матерью в полном понимании этого слова, как, впрочем, и других эньор — наше дело рожать, а воспитывать должны другие.

Стоя в главной парадной зале дворца, наряженная, причесанная и накрашенная, я ощущала себя рыбой, выброшенной на берег — мне не хватало воздуха. Высокие стены словно надвигались на меня, лепнина, стилизованная под языки пламени, тревожила, а безумная роскошь обстановки не восхищала, а угнетала.

Голова заболела, и перед глазами засверкали маленькие молнии.

— Мигрень началась, — шепнула я, глядя на придворных, напоминающих мне жужжащих пчел. Они «жужжали» обо мне, о моем сыне, Рензо, Брадо, его вдове, которая то ли должна появиться, то ли не должна…

— Потерпи, — шепнул Рензо, чьи и без того кудрявые волосы зачем-то дополнительно завили.

Нас с мужем одели в рубиново-красные тона, символизирующие дом Геллов. Мне эти цвета идут, гармонируют как с белой кожей, так и с черными волосами, а вот Рензо выглядит странно.

— Что такое, эньора? — спросила фрейса Клара, приставленная к нам.

Фрейса — это придворный женский чин, который дается в «награду» замужней многодетной женщине драконова либо обычного происхождения. Фрейсы — это распорядительницы, их обязанности весьма широки: они приглядывают за прислугой и определяют ей жалованье; решают общественные дела, принимают посетителей из народа; занимаются благотворительностью и устраивают церемонии в помощь лларам. Фрейсы пользуются уважением, за непочтительное обращение с ними могут серьезно наказать.

Фрейса Клара приставлена к нам с Рензо, чтобы учить премудростям придворной жизни и вообще — учить жизни.

— Мне плохо, очень болит голова, — ответила я. — Можно стакан воды?

— Нельзя, — отрезала фрейса. — Вот-вот появится император. А вот и он!

Действительно, в залу вошел Дрего. «Жужжанье» придворного роя стихло, и воцарилась тишина. Я приготовилась к долгому церемониалу…

…К моменту, когда все формальности были соблюдены, и меня официально признали подданной империи, Валерией Гелл, дочерью Брадо Гелла, матерью Теодора Гелла и супругой Рензо Мео, моя голова раскалывалась так, что я еле могла терпеть.

Как выдалась возможность, придворные хлынули к нам с Рензо; глядя на мелькающие незнакомые лица, я была близка к панике и боялась, что не смогу контролировать свой огонь. Многоголосье тоже сводило с ума.

— Мои поздравления!

— Такие молодые…

— Где вы скрывались? Зачем прятались от нас?

— На юге они скрывались, разве не видно?

— Эньора слишком белокожая для южанки…

— Танцуете, эньора?

— Вы правда недавно родили, эньора? А так и не скажешь.

Некоторые были так наглы, что лезли к нам и отпихивали от меня Рензо. Вцепившись в руку мужу, я шепнула:

— Уведи меня сейчас же.

Рензо не смог прорваться через толпу веселых молодых хлыщей, окруживших нас; только когда фрейса Клара подошла, они расступились. Фрейса сказала что-то, но я не расслышала, что, и повела нас куда-то; мы послушно пошли за ней.

Впереди я увидела Блейна с бокалом в руке; усмехнувшись, он пошел навстречу.

— Мои поздравления, молодые плады, — сказал он. — Нравится внимание?

— Мы в восторге, — ответил Рензо с каменным лицом.

— Да, я вижу по вашим лицам. Мой вам совет как гаранта: глядите в оба. Вы такие сладенькие и свеженькие, что наши придворные, одуревшие от скуки, не дадут вам покоя. — Переведя взгляд на меня, он произнес: — Платье вам к лицу, эньора Гелл. Рад, что вы придерживаетесь традиции и продолжаете интриговать меня. Сегодня вы сверкающая дочь Брадо Гелла. Какой вы предстанете передо мной в следующий раз? Точнее — кем?

Фрейса Клара, недовольная задержкой, отчеканила:

— Не задерживайте нас, эньор!

— Я разве задерживаю? Проходите, — проговорил Блейн, демонстративно уступая нам дорогу. При этом он якобы случайно облил фрейсу вином из бокала. — О-о, какая оказия, — дыша на женщину винными парами, сказал он, и начал тереть пятно на ее платье рукой.

Пятно было на груди, так что бедная фрейса окаменела от возмущения, а потом, тоже от возмущения, начала краснеть.

— Болван неуклюжий! — наконец, выплюнула она и полетела вперед, не особенно заботясь, идем мы за ней или нет.

— Зачем вы это сделали? — спросил Рензо.

— Бедняжку давно мужчина не касался, вот я и исправил это недоразумение. Фрейсам тоже нужно внимание. Или вы считаете справедливым, что каждый мужчина в империи теперь будет думать только о вашей жене?

«Гад», — подумала я и потащила мужа вперед, но нам снова преградили дорогу — на этот раз запыхавшийся Уччи.

— Эньор Мео, — выдохнул он, — ваши родственники здесь. Прибыли по императорскому приглашению.

— Успели! — обрадовался Рензо.

— И не только они, — продолжил мрачно Уччи. — Сизеры и Кинзия тоже здесь.

— Выведите нас отсюда, — попросила я Уччи.

Кивнув, плад повел нас, но, увы, к тому времени фрейса Клара уже опомнилась и вспомнила о своих обязанностях. Догнав нас, она спросила:

— Куда вы направляетесь?

— Мы уходим. Эньоре дурно, — ответил муж.

— Потерпит! Ваши родичи проделали долгий путь и торопились на церемонию. Имейте совесть, встретьте их как полагается!

Я изобразила обморок, но муж не догадался, что это игра, и растерялся по-настоящему, да еще и поймать меня не успел, так что я нелепейшим образом рухнула на вычищенный паркет главной парадной залы.

Фрейса Клара первая сориентировалась и, ухватив меня за руку, помогла подняться.

— Вы эти игры оставьте, милочка, — быстрым шепотом пригрозила она мне.

— Какие игры?

— Знаете какие. За мной!

Рензо снова взял меня под руку и спросил с беспокойством:

— Тебе настолько плохо, Лери?

Я метнула на мужа испепеляющий взгляд, однако он так ничего и не понял. Императору сообщили, что появились особые гости, и он попросил внимания присутствующих. Нам пришлось остаться.

Первыми шли Мариан с Геммой, уже супруги. Белокурые, одетые в солнечно-желтые тона Сизеров, они, как всегда, отлично смотрелись вместе и закономерно притягивали взгляды присутствующих. Мы остановились около выхода из залы, так что я не расслышала, что проскрипел император, когда Сизеры поклонились ему. Показались Верник и Кинзия.

Головная боль стала невозможной, и я почувствовала, что на этот раз близка к настоящему обмороку, но в этот раз я расслышала все.