Академия семи ветров. Спасти дракона - Яна Ясная

Отдышавшись, я вспомнила, что язык у разумных не только для того, чтобы целоваться, уточнила:

— Так какой там был вопрос?

— Насущный! — внушительно отозвался ректор, и дернул мою рубашку вверх, из-под пояса свободных штанов. Руки с проступившей на фалангах чешуей скользнули под слои плотной ткани.

Шершавые ладони погладили кожу, заставляя ее покрыться мурашками, большие пальцы обвели выемку пупка, мазнули по ребрам, упрямо подбираясь под корсаж, но цели не достигли — и выскользнули. Только для того, чтобы распустить шнуровку блузки на груди и проникнуть под белый хлопок.

Я прогнулась в спине, подставляя умелым рукам грудь, наслаждаясь ощущением. Кожа к коже, без преград. Чуткие пальцы делали то, чего мне больше всего хотелось — пусть даже я сама этого не понимала. Сминали, гладили, пощипывали. И снова сминали гладкие полушария в требовательной, властной ласке.

Я беспокойно заерзала на столе, изнемогая, желая прижаться, притереться еще ближе. Пальцы сами собой зарылись в бронзовые пряди, распуская косу, перебирая гладкие тяжелые волосы, сжимая в кулак и наслаждаясь ощущением какой-то… силы. Маленькой женской власти.

— Как. Прошел. Первый день. На боевом. Отделении? — внятно повторил вопрос Эйнар, и, пока я таращилась на него бессмысленным взглядом, пытаясь сообразить, что означают эти нелепые, неуместные звуки, наклонился — и куснул меня за грудь.

Прямо сквозь ткань.

Мой мозг, и так пребывавший уже в изрядно размягченном состоянии, окончательно разжижился и стек в промежность.

— Ну же, адептка Тереса, соберитесь! — укорил меня Эйнар.

Голос его звучал глубоко, гортанно, и отзывался во мне сладкой предвкушающей дрожью, но даже официоз обращения не мог вернуть мне сейчас возможность ясно мыслить.

Га-а-ад! Какой же гад, подумала я, сладко прогибаясь ему навстречу, когда мерзавец переключился на вторую грудь, прикусывая теперь довольно ощутимо. Каждый болезненный укус отзывался острым удовольствием там, где сосредотачивалась моя женственность.

Я выпустила косу, и волосы змеей выскользнули из ослабевшей ладони, рассыпавшись по плечам. Мои пальцы сами собой, уже куда проворнее, чем в прошлый раз, пробежались по пуговицам, открывая доступ к горячему драконьему телу, и когда мои ладошки легли на твердую грудь, Эйнар хрипло выдохнул и с силой провел по моим бедрам, обтянутым штанинами.

— Вот поэтому я был против боевого факультета!

Я хихикнула, припала к его губам, не разрывая поцелуй стекла со стола, тут же ощутив тяжелые ладони на ягодицах, и в этот момент раздался громкий стук в дверь.

Мы оба застыли, будто нас огрело оглушающим заклинанием, и, кажется, даже перестали дышать.

Стук настойчиво повторился. А следом за ним раздался громкий мужской голос:

— Тереса, это Саймон. Наставник Ивар должен был предупредить вас, что я зайду.

Я тихо застонала и обреченно ткнулась лбом в драконью грудь. Не-ет. Староста! Конспекты! Нагон отставания! Я забы-ы-ыла…

— Тереса?

— Может быть, вас здесь нет? — шепотом предложил наставник и между прочим ректор, серьезный многосотлетний дракон.

— Но я есть! — прошипела я в ответ, чувствуя, как весь томный настрой стремительно улетучивается.

— Тереса! — чего-чего, а настойчивости старосте было не занимать. Любой другой уже ушел бы, а он стоит и упрямо ломится в запертую дверь.

Еще немного, и он прошибет ее лбом, а у меня тут дракон и ворованная флора. Ладно, флору можно накрыть заклинанием. А дракона? На движущиеся объекты его накладывать рискованно. Может в шкаф?..

Я метнула взгляд в угол, потом на Эйнара, и вынуждена была то ли с сожалением, то ли с некоторым самодовольством признать, что в шкаф дракон не влезет.

— Тереса!

— Минуточку! — обреченно пискнула я, только чтобы заставить наконец этого неугомонного заткнуться.

Эйнар недовольно фыркнул и мотнул головой. Бронзовая шевелюра сверкнула мягкими бликами, как и проступившая на скулах чешуя. Красиво…

Так, а если под кровать?..

— Тереса! — на этот раз мои имя, произнесенное грозным шепотом, прозвучало по эту сторону двери. — Прекратите так многозначительно примерять на меня все предметы интерьера! Я просто выйду под отводом глаз, пока будет открыта дверь.

Несколькими торопливыми пассами я превратила беладонну в розовый куст, сунула крокусы под кровать, растерянно огляделась, пытаясь сообразить, что еще могло выдать пребывание в моей комнате неурочного гостя, и дракон, закатив глаза, лично затянул и завязал шнурок ворота почти полностью открывшей грудь блузки.

Низ я, смутившись, заправила сама и вскинула голову.

Совершенно гипнотические драконьи глаза смотрели на меня так, что мне хотелось выставить за дверь пожирателя, а не ректора. И пусть староста Саймон тренирует свои боевые навыки, раз ему, кроме учебы, вечером заняться больше нечем. Желание это усилили ладони, легшие на талию и притянувшие вплотную к могучему телу, заставив ощутить всю силу неудовлетворенного мужского желания. А жесткие губы, накрывшие мои властным поцелуем, едва окончательно не лишили рассудка, но ректор все же был ректором и ставил знания адептов выше удовлетворения собственных (и в данном конкретном случае, между прочим, и адептских!) нужд.

Поэтому он отстранился, сорвав с моих губ полный сожаления стон, ухмыльнулся, и исчез, растворившись в воздухе будто его и не было. Виртуозное владение оптическими чарами все же. Вир-ту-оз-но-е.

Я вздохнула по несбыточному — наслаждению и мастерству — и поплелась открывать дверь.

Староста Саймон — высокий, худощавый и белобрысый, как большинство велибарцев, с хищным орлином носом и недовольным изгибом рта (что-то мне подсказывало, что это черта не наследственная, а приобретенная за последние пять минут…) — посмотрел на меня с укором, не торопясь заходить. И продолжая загораживать проход, несмотря на широко распахнутую дверь.

— Ну, чего застыл? — не слишком приветливо спросила я дверное препятствие. И пока парень набирал воздуха в легкие, чтобы обрушить на меня свой сокрушающий (хаха!) гнев, буркнула: — Я одевалась.

Саймон выдохнул, и шагнул в мою комнату с таким лицом, будто оказывал мне величайшее одолжение.

Вообще-то, я была неправа, и, да, оказывал — только я его ни о чем не просила, так что все счета — к декану. А я особой благодарности к нему сейчас испытывать не могла категорически!

— Нет, дверь не закрывай, — опередила я действие старосты. И на его удивленный взгляд пояснила, — Саймон, я не останусь с посторонним молодым мужчиной при закрытых дверях. Тебе, положим, я вполне доверяю, но соседки… Они на пустом месте такое придумают…

Саймон понимающе кивнул и во взгляде его появилось даже нечто, отдаленно похожее на уважение. А я в тот момент могла думать только о том, покинул уже ректор мою комнату или нет? От одной только мысли о том, чего я сегодня лишилась, хотелось вытолкать старосту взашей. А Эйнару, наверное, было еще обиднее. Старался, белладонну воровал… и на тебе!