Тельняшка для киборга - Николай Рубан

А спортзал в это время выл, орал, грохотал, неистовствовал! Шел третий раунд боя Роджера с Фокиным по прозвищу «Король горрощи». Попробуйте представить юного Кинг-Конга в тельняшке и с десантной наколкой на плече — примерно так выглядел Король. Во всяком случае, длиной рук он любому орангутангу запросто бы фору дал. Дрался Король самозабвенно, лихо и бесшабашно — словно камаринского отплясывал. Техники у него не было никакой, но реакция и интуиция — просто звериные. Как ни старался блестящий технарь Пильников — никак ему не удавалось пробить эту бестолковую, но, тем не менее, абсолютно неприступную оборону. Каким только маневром не пытался навязать он Королю ближний бой — безуспешно: всюду его встречали две увесистые кувалды, проворные, как шатуны. За ревом болельщиков соперники даже не расслышали звона гонга, и продолжали азартно дубасить друг друга, пока рефери не растолкал их в стороны. С небольшим перевесом победу по очкам одержал Фокин. Раздосадованный Роджер сбросил форму и сразу же принялся обряжать в нее следующего бойца. Тот морщился, натягивая мокрую от пота майку, но терпел.

Как-то незаметно приковали к себе главное внимание поединки Ауриньша. Когда было объявлено, что он выступает вне конкурса, это вызвало любопытство — и не более. Но первый же его бой намертво приковал внимание болельщиков и сразу же разделил их на два лагеря. Маргус вел бои в совершенно необычной манере. Совершая минимум движений, он едва перемещался по рингу, полностью предоставляя инициативу противнику. Но не пропускал ни одного удара, легко, даже как-то скучающе уходя от, казалось, совершенно неминуемых плюх аккуратными нырками и уклонами. Противник горячился, нагло лез в атаку и оседал назад, остановленный вежливым техничным хуком или апперкотом. Развивать успех Ауриньш не стремился — спокойно ждал, пока противник придет в себя и ломанется в новую атаку.

— Марик, давай! — заходилась в воплях половина зала. — Добей его, добей! Как следует звездани, чтоб не встал!

— Вован, мочи гада! — надсаживалась вторая половина. — Урой его! Он тебя уже боится!

Одержав очередную победу по очкам, Маргус вежливо пожимал руку противнику, и шепотом благодарил его. После третьего боя, во время очередного представления боксеров на ринге, судья уже именовал его не иначе, как «непревзойденный мастер обороны и контратак». На второй день соревнований среди болельщиков стихийно образовался тотализатор. Валюта, в которой принимались ставки за (или против) Маргуса, была самый твердой — один Булдырь. То есть, проигравший спор должен был сводить выигравшего в буфет за свой счет. К исходу дня ставки за Ауриньша возросли до 5 к 1, и продолжали расти.

— Не знаю, какой из него командир получится, — задумчиво пробормотал Роджер. — Но тренажер для бокса из него вышел идеальный. И технику можно отрабатывать хоть до посинения, и не покалечит.

Неизвестно, как бы развивалась боксерская карьера Ауриньша, если бы в последний день соревнований не сменился рефери на ринге. Капитан Иванча неожиданно загрипповал и его место на ринге занял преподаватель истории КПСС майор Филиппов. Невысокий кругленький Филиппов обладал скандальным характером и удивительной способностью устраивать конфликты в любой, даже самой спокойной обстановке. Наверное, это у него было профессиональное: правоверный марксист-ленинец, ортодокс диалектического материализма, он свято уверовал в то, что без конфликтов развитие останавливается, а посему конфликты просто необходимы для форсированного развития истории и скорейшего приближения коммунизма. Наверное, свои домашние растения он поддергивал вверх, чтобы они быстрее росли.

Маргус начал бой с мастером спорта Коптевым, когда ставки на него уже были восемь к одному. Внимательно следя за всеми поединками Ауриньша, сообразительный Коптев определил главную особенность тактики Маргуса: адекватность. Возрастает напор противника — интенсивнее работает Маргус. И наоборот. Вот на этом-то он и собирался подловить неуязвимого киборга. «Обращайте силу противника в его слабость» — мудро советовал Сун Цзы.

Начав неторопливую разведку, Коптев сосредоточил внимание на нижних защитах — кажется, они у него проходят чуть слабее…

— Стоп! — остановил вдруг бой Филиппов и скакнул к судейскому столику, что-то горячо доказывая. Главный судья пожал плечами и взял микрофон.

— Боксеру Ауриньшу объявляется замечание за пассивное ведение боя! — объявил он.

Болельщики загудели. Кровавый бой все любят, но и настоящее мастерство тоже в почете. Какое нафиг пассивное ведение? Просто у мужика такой стиль — чего влез, баклан?

— Бокс!

И вновь — деловитая осторожная разведка, джентльменский обмен ударами, изящный и красивый, как кружево, поединок мастеров.

— Стоп! — опять остановил бой рефери.

Коптев с досады плюнул, потеряв капу. Ну какого фига?! Ведь только-только нащупал слабое место, такой бы финтик сейчас провел!

— Боксеру Ауриньшу объявляется второе предупреждение за пассивное ведение боя! — досадливо крякнув, объявил судья. Ох, не по душе были ему эти придирки, но — рефери есть рефери, к тому же офицерская солидарность…

— Бокс!

Коптев немного занервничал. Сейчас вот снимут этого лопуха — и все. Не победа это будет, а избиение младенца. И как ни крути, а уйдет он непобежденным. Спортивное самолюбие начало его ощутимо покусывать.

— Двигайся, лопух! — сердитым шепотом скомандовал он Ауриньшу. — Работай давай! Снимет же нафиг!

Однако этот белобрысый тормоз упорно не желал менять свою дурацкую тактику — стоял и ждал атаки противника. Пацифист, блин.

— Стоп! — сердито взвизгнул Филиппов и подскочил к Маргусу. — Ты бой вести собираешься, курсант?! Или стоять сюда пришел? Так работай! Атакуй! Атакуй! — и он принялся жестикулировать, поясняя этому долдону суть своих требований.

Видимо, жестикулировал он слишком энергично — так, что жесты эти Маргус воспринял, как атаку. И моментально среагировал — в следующее мгновение белые брюки рефери мелькнули над канатами ринга. И судьи, и болельщики оторопели. А затем зал взорвался хохотом и не стихал еще очень долго. С трудом сдерживая приступы веселья, главный судья с плохо скрытым искренним сожалением объявил о дисквалификации боксера Ауриньша.

И тем не менее, это был миг триумфа Маргуса — ему аплодировали все, даже соперник Коптев. Ибо редкий курсант умудрялся уберечься от двоек, беспощадно раздаваемых Филипповым на семинарах. А от тупого переписывания конспектов первоисточников классиков марксизма вообще еще никто не уберегался. И как тут не вспомнить слова Марадонны, сказанные им в оправдание своего гола, забитого на чемпионате мира рукой: «Это была рука Бога!»

Хоть зима и не сахар для солдата, но есть штука похуже зимы — ранняя весна. Что с того, что отступили морозы? Наступили слякоть и сырость, чередуемые нередкими промозглыми холодами. Везде она, эта проклятая слякоть — и в природе, и в душе.

А разведчику ранней весной вдвойне труднее, чем простому солдату: если все нормальные войска переходят на этот период к позиционным действиям, то для разведки ни выходных, ни отпусков не бывает. Более того, считается, что чем хуже погода — тем разведчику легче работать. Так-то оно так: и бдительность притупляется у расслабившихся от позиционного затишья часовых, и патрули по раскисшим дорогам особенно не носятся, и вертолетов при низкой весенней облачности можно не опасаться — все это так, но… Как ни старайся, нормальную дневку не устроишь — любая ямка тут же заполняется талой водицей; сушняка на костер не сыщешь, а сырые дрова дымят так, что вычислить дневку — легче легкого. Ноги в постоянно мокрой обуви преют и сбиваются до кровавых мозолей, хоть и темп передвижения разведчика снижается до минимального: под ногами — непролазная грязь со снегом, а вокруг — звенящий и хрустящий лес, в котором ночной морозец превращает мокрые ветки в громадный ксилофон. Через реку не переправишься: вспухший лед тонок и коварен; про подножный корм тоже можно забыть: ни грибов, ни ягод, ни беличьих запасов — все голодный зверь за зиму подъел, да и сам отощал — шкура, да кости. Но — хочешь, не хочешь, а перерывов на плохую погоду у разведки не бывает. То же самое относится и к курсантам: уж что-что, а погода учебные планы меньше всего волнует.