Лазурные оковы - Джефф Грабб

Чудовище засмеялось опять. Этот смех действовал Элии на нервы, и она начала наносить удары по его руке, морде, глазам, всему, до чего могла достать мечом. Меч проходил сквозь тело монстра, очевидно не причиняя ему боли. Смех будил в мозгу Элии какие-то воспоминания, но она не могла поймать их.

Монстр поднял ее к своему виску. Элия оказалась совсем рядом с тюрьмой Дракона. Ящер пытался жестами привлечь ее внимание. Затаив дыхание, Элия наблюдала за его движениями, повторяющимися снова и снова. Сначала он поднимал руки над головой, потом ударял ими в прозрачную стену своей западни, потом шлепал себя по лбу.

Поднять? Ударить? Шлепнуть?

Монстр вытянул вторую руку из-под земли. В этой руке была зажата хрустальная глыба, подобная той, в которой находился сейчас Дракон. Чудовище подставило второй камень под лучи света от рун на руке Элии. Камень треснул посередине. Голубое сияние осветило упругую слизь внутри хрусталя. Еще секунда, и Элия станет еще одной мошкой в янтаре.

Поднять! Ударить! Шлепнуть!

«Почему Дракон бьет себя по голове?» – лихорадочно подумала Элия.

Ящер указал на нее. Она шлепнула себя по голове. Дракон яростно затряс головой, указывая на кристалл над собой.

– Не по моей голове! – взволнованно выкрикнула она, наконец-то поняв. – Надо разбить глыбу Дракона.

Сжав меч Дракона обеими руками и изогнувшись всем телом, Элия со всей силой ударила по каменной тюрьме.

Сталь заскрежетала о камень, руки Элии онемели от удара. Кристалл треснул, как яичная скорлупа, и Дракон выбрался наружу через зазубренную трещину, из которой потекла слизь, заливая морду страшной твари.

Монстр пронзительно закричал, его рев порождал порывы ужасного ветра, от которого сгибались огромные сосны и ломались верхушки деревьев. Стон шел как будто из-под земли, отражаясь эхом от скал каменного круга. Плечи огромной твари начали погружаться обратно в землю.

Нежно похлопав Элию по руке, Дракон взял у нее свой меч. Он ударил по камню, державшему ее ноги, и тот рассыпался в прах.

Свободны! Но голова чудовища на добрых сорок футов возвышалась над землей, и Элия не рискнула прыгнуть.

Они увидели Оливию, швырявшую в монстра кинжалы. Маленькие лезвия наносили ему вреда не больше, чем жало пчелы человеку, но тварь кричала, как ребенок.

Из разбитого кристалла на голове монстра вытекала липкая грязь. Рана была, несомненно, смертельной, но Элия боялась, что чудовище начнет биться в агонии и придавит их. Дракон потянул ее за руку, и они сползли на плечо монстра.

Послышались заклинания Акабара, и огненная стрела ударила в грудь твари над символом из трех пересекающихся колец. Молния разбилась на тысячи крошечных искр, заплясавших вокруг чудовища в водовороте.

Обхватив одной рукой Элию за талию, Дракон. начал спускаться по спине монстра, цепляясь когтями за каменные выступы. Он спрыгнул на землю как раз тогда, когда магия Акабара окончательно доконала чудовище.

Тварь последний раз что-то простонала и растворилась в ночи. Даже земля, которую она разворотила, поднимаясь, улеглась аккуратно на свое место. Акабар и Оливия подбежали к Элии с победным криком. Она чувствовала запах дыма, исходивший от ящера. Когтистая рука ящера неясно обнимала ее плечо, и Элия чувствовала ее тепло. Дракон преданно смотрел на Элию, и она чувствовала заботу в его как всегда мертвенно-желтых глазах. Дракон отошел назад, когда волшебник и хафлинг подбежали к Элии.

– Вы видели?! – спросила Оливия. – Пока он пытался вспомнить свои заклинания, – она кивнула в сторону Акабара, – я воткнула два кинжала в сердце чудовища и не промахнулась! Что это, кстати, было?

Акабар скептически посмотрел на барда.

– Может быть, ты сперва отточишь свое мастерство в бросании кинжалов где-нибудь на заборе, – холодно предложил он. Это был какой-то вид земных элементалей, не принадлежащий к известным породам, которые обычно вызывают чародеи. Возможно, она выбралась с уровня Минералов. Но ее явно кто-то вызвал, иначе мои заклинания не подействовали бы.

Он повернулся к Элии.

– Прошу прощения, что я применил свое волшебство раньше, чем вы спустились вниз, но я подумал, что для вас будет гораздо безопаснее упасть, чем быть раздавленными чудовищем.

– Да-да, – кивнула Элия, явно поглощенная мыслями о чем-то другом.

– Кто-то вызвал это чудовище, чтобы схватить тебя? – закричала Оливия. – Ты, видно, важная шишка.

Акабар повернулся к Дракону, который сидел на камне и рассматривал свой меч. Ящер водил когтем по кромке лезвия и урчал, как кот.

– Его клинок зазубрился, – сказал Акабар, указывая на ящера. Дракон вынул шлифовальный камень из сумки на поясе и начал затачивать клинок.

– Он больше озабочен своим мечом, чем тобой, – фыркнула Оливия.

– Да, – повторила Элия, вздрогнув от холода. Накинув плащ, она направилась к костру. В ее голове эхом звучал смех чудовища. «Знакомый смех, – думала она, – знакомый, как старый друг. Знакомый, как смерть».

На заднем дворе «Димсворт Мэнора», в двух днях пути от гор, в предместьях Сюзейла, смех и звон бокалов наполняли свадебный шатер. Разноцветные стены колыхались на ветру. Белая крыша тряслась, когда кто-нибудь из гостей прислонялся к громадному центральному шесту, подпиравшему ее.

Элия и Акабар прибыли поздно ночью накануне, перепачканные и измученные, но в компании знаменитого барда. Дракон ковылял позади них, отказавшись ехать верхом. К счастью, он без труда поспевал за лошадьми.

Хозяйка встретила их настолько радушно, насколько была способна. Весь дом был заполнен гостями, и путешественников поселили во флигеле, в маленьких уютных комнатах.

Хозяйка пригласила их на свадьбу, но, как показалось Элии, только потому, что неудобно сразу было попросить их уехать. О том, что нужно поблагодарить за услуги, леди Леона явно не подумала. Она ясно дала понять, что борьба с драконом – ничто по сравнению с организацией свадьбы на триста человек.

Для гостьи был найден вполне приличный наряд – небесно-голубое платье. Еще один аксессуар был добавлен к ее одежде – это длинные, до локтя перчатки, несомненно для того, чтобы скрыть ее «несчастье».

Элии было неловко в этом одеянии, хотя ткань и покрой были безупречны. Но без своего вооружения она чувствовала себя просто раздетой и постоянно наступала на подол.

«Можно подумать, я никогда не носила платье в моей жизни, – упрекала Элия саму себя, в третий раз наступая на подол. В конце концов, не родилась же я прямо в кольчуге».

Ее дырявая память говорила, что все-таки она носила платья до того, как стала путешественницей. Даже взявшись за меч и рискуя навлечь на свою голову насмешки мужской половины отряда, в который некогда входила, Элия иногда позволяла себе надевать платье.