Барабаны осени. Книга 2. Удачный ход - Диана Гэблдон

Он, пожалуй, последний человек, которого я ожидал бы увидеть в нашем медвежьем углу, вдали от малейших признаков цивилизации, да еще и без привычной ему свиты блестящих офицеров и без кучи багажа. Можешь не сомневаться, мы все были просто ошеломлены его появлением, — однако он вдруг возник перед нашим порогом, и мне поневоле пришлось оказать ему гостеприимство.

К сожалению, его привело в наши края весьма печальное событие. Его жена, отправившаяся на корабле из Англии вместе со своим сыном, во время путешествия подхватила лихорадку и скончалась посреди океана. Боясь, что удушливая атмосфера тропиков окажется столь же фатальной для мальчика, как и для его матери, лорд Джон решил, что парнишку следует отвезти в Вирджинию, где у семьи лорда имеется большое поместье, и сам отправился с мальчиком, видя, что тот слишком сильно тоскует по матери.

Я выразил некоторое удивление, но равно и благодарность, поскольку им пришлось сделать довольно большой крюк, чтобы навестить нас в нашем уединении, — но его лордство отмел мои любезности, заявив, что он хотел показать мальчику, каковы на самом деле английские колонии, чтобы тот смог по достоинству оценить богатство и разнообразие этой страны. Мальчику ужасно хотелось увидеть настоящих краснокожих — и этим он напомнил, как горел таким же желанием Ян, совсем недавно.

Мальчик очень приветливый, высокий для своего роста и довольно крепкий, хотя ему, как мне кажется, еще и двенадцати не исполнилось. Он все еще грустит из-за смерти матери, но умеет вести беседу и обладает хорошими манерами, всеми своими жестами демонстрируя, что он не кто-нибудь, а граф (лорд Джон его отчим, насколько мне известно, а настоящим отцом мальчишки был граф Эллесмерский). Зовут юного графа Вильямом.

Брианна перевернула страницу, ожидая найти продолжение, но запись на этом оборвалась. Далее следовал перерыв в несколько дней, прежде чем Джейми снова принялся за письмо, и следующей датой оказалось четвертое октября.

Вторник, 4 октября.

Тот индеец, что лежал в нашем амбаре, умер сегодня рано утром, несмотря на все усилия Клэр спасти его. Его лицо, тело и конечности сплошь покрыты какой-то ужасной сыпью, так что смотреть на него просто страшно.

Клэр думает, что он был болен корью, и это ее очень беспокоит, потому что корь — очень опасная болезнь, заразная и распространяется быстро. Она никому не позволила приблизиться к телу, только сама им занималась, — говорит, для нее это не опасно, потому что на нее еще в юности наложили чары от кори, — но мы все около полудня собрались возле амбара, и я прочитал кое-какие подходящие к случаю молитвы, а потом мы все вместе помолились о спасении его души, потому что я уверен, что даже некрещеные индейцы вполне могут надеяться на милость Господа нашего.

Но мы в некоторой растерянности относительно того, как следует распорядиться бренными останками краснокожего. Случись его смерть по другой причине, я бы тут же отправил Яна к друзьям индейца, чтобы они могли похоронить умершего по своим собственным правилам, как это принято в их племени.

Но Клэр говорит, что мы не должны этого делать, потому что сам по себе труп тоже может распространить демонов болезни среди соплеменников умершего краснокожего, а он-то уж наверняка не хотел бы этого. Клэр считает, что мы должны сами похоронить или сжечь покойного, но я лично против этого, потому что друзья индейца могут нас неправильно понять — им ничего не стоит подумать, что мы просто выдумали какую-то болезнь, чтобы скрыть истинную причину смерти индейца.

Я ничего не сказал нашим гостям о своих сомнениях. Поскольку опасность выглядит слишком серьезной, я должен просто поскорее отослать их отсюда. Мне слишком неприятно думать о том, что мы здесь полностью изолированы, да нам и вообще ни к чему чье-либо общество. Но пока мы положили тело покойного в маленькую сухую пещеру в верхней части склона, над нашим домом, — я предполагал устроить в ней небольшую конюшню или хранить там припасы.

Уж ты прости меня, что я воспользовался письмом, чтобы облегчить свой ум за счет твоего мирного существования, растревожил тебя. Но я думаю, в конце концов все будет в порядке, — просто сейчас я действительно беспокоюсь и не могу этого скрыть. Если опасность — то ли из-за болезни, то ли из-за индейцев, — станет действительно серьезной, я постараюсь отослать это письмо как можно скорее, наверное, вместе с нашими гостями, — чтобы быть уверенным, что ты его прочитаешь.

Если все будет в порядке, я как можно скорее напишу тебе снова, чтобы сообщить об этом.

Твой самый любящий брат — Джейми Фрезер.

Во рту у Брианны пересохло, и она нервно сглотнула и пошевелила языком, пытаясь вызвать слюноотделение. У нее в руках оставались еще две страницы письма; они на мгновение слиплись между собой, словно не желая разделяться, но девушка встряхнула бумагу и продолжила чтение.

Постскриптум, 20 октября

У нас теперь все в порядке, хотя и избавились от опасности несколько печальным образом. Я расскажу тебе обо всем позже; сейчас я просто не в силах возвращаться к этой теме.

Ян заболел корью, и лорд Джон тоже, он они оба поправились, и Клэр приказала мне написать, что с Яном все в полном порядке, у тебя нет причин за него бояться. Он тебе сам написал, чтобы ты удостоверилась, что тебя никто не обманывает.

— Дж.

Последняя часть письма была написана другим почерком, на этот раз аккуратным и ровным, совершенно детским на вид, и в нескольких местах страницу украшали кляксы, — то ли это сказалась слабость переболевшего корью парня, то ли просто перо было никудышное.

Милая мама!

Я тут заболел немножко, но уже совершенно выздоровел. У меня была лихорадка, с бредом даже, и мне чудились очень странные вещи. Ко мне приходил огромный волк и разговаривал человеческим голосом, но тетя Клэр говорит, что это, конечно же, был Ролло, потому что он от меня просто не отходил все то время, пока я болел, он очень хороший пес и не слишком часто кусается.

От кори у меня выскочили пупырышки на коже, и чесалось все просто ужасно. Мне даже все время казалось, что я сижу на муравейнике, или забрался в гнездо шершней. Мне казалось, что голова у меня стала в два раза больше обычного, и я все время чихал, как сумасшедший.

Сегодня я съел на завтрак три яйца, и овсяную кашу, и сам два раза ходил в уборную, так что я уже в полном порядке, хотя сначала мне казалось, что от этой болезни я ослеп, потому что когда я в первый раз вышел из дома, я видел только пятно света перед собой, и ничего больше, но тетя сказала, это скоро пройдет, и оно правда прошло.

Я тебе потом напишу еще, а то Фергус ждет, чтобы забрать письмо, он сейчас уезжает.

Твой самый послушный и преданный сын — Ян Мюррей.

Постскриптум. Посылаю скальп ежа-порпентина для Генри и Мэтти, надеюсь, он им понравится.

Брианна некоторое время сидела неподвижно, прислонившись спиной к стене, твердой и прохладной, разглаживая лежавшие на ее коленях страницы письма, и бездумно смотрела на книжную полку, на аккуратные ряды кожаных и коленкоровых переплетов. Вдруг ей в глаза бросилось тисненое золотом название на корешке одной из книг — «Робинзон Крузо».