Гимназия Царима - Марьяна Сурикова

Она восторгалась тем, как в его присутствии у нее все начинало получаться (у меня в это время все определенно валилось из рук), как она ощущала крылья за спиной (ну а я предпочла бы затеряться в толпе учениц). Она говорила, что все его объяснения схватывает на лету (молчу о том, что половина фраз защитника не доходила до моего сознания), и повторяла, как будет учиться со всем старанием, чем восхитит его еще больше (после этих словоизлияний я проглотила признание, что собиралась прогулять урок).

В своей прочувствованной речи подруга не избежала упоминания других учениц нашей группы, которым довелось испытать весь яркий спектр эмоций, прежде чем защита отгородила их от зеркального заклинания. Эти мучения были Селесте близки и понятны, а потому как она могла не радоваться, что кто-то разделил с ней страдания от неудавшегося приворота! Ведь тогда самой становилось легче и менее стыдно.

В длинный и восторженный монолог я успела только раз вставить вопрос о том, как же подруга подмешала зелье в еду, если никто не знал о зачете.

— Я смешивала необходимые составляющие под столом, — ответила Селеста, — только на этом уроке мы свободно достаем ингредиенты из кладовой. Подобного шанса могло больше не представиться, а рецепт простенького приворота, действием до суток, каждая вторая гимназистка помнит. Пока пирог выпекался, я все сделала, а когда Комфи с ассистентом вышли за праздничными блюдами и крышками, довела зелье до кипения на магическом огне. Подумаешь, варю какой-то дополнительный соус! Кроме Комфи, никто не мог догадаться. Вообще-то хотела впрок заготовить, но дона упомянула преподавателей. Я тогда так обрадовалась, что даже размышлять не стала. Быстро добавила в кусочек, что приберегла для Эсташа, пока шанс был.

— Ловко вы, — восхитилась я скорости и сноровке девушек, сообразивших воспользоваться уроком готовки для варки приворотного зелья.

— Ну как не мечтать об этом мужчине, он же идеальный! Ты заметила, что перед отработкой заклинания ассистент нас расставил в строгом порядке? Я обратила внимание на едва видимые круги, в которых очутилась каждая. Это защитный контур. О таких дядя рассказывал, потому и узнала. Эсташ нас подстрахован на всякий случай, чтобы заклинание не нанесло вреда. Эх, Мариша! Я возлагала такие надежды на нашу с ним встречу. Думала, как только он поцелует, сразу поймет, что я — его судьба, и предложит выйти замуж.

Святая простота! Видимо, не одна Селеста так думала. Я покачала головой и сбежала в сад, чтобы не слышать дальнейших восхищенных речей в адрес защитника.

Пока гуляла по дорожкам, не переставала удивляться наивности некоторых гимназисток и их неосведомленности. Конечно, принцип воспитания в нашем обществе был таков, что люди, относящиеся к верхушке и имеющие возможность отдать дочерей в элитные аристократические заведения, не спешили просвещать девушек относительно некоторых вещей до свадьбы. То есть что там следует за поцелуем? Определенно, любовь до конца дней, а еще дети, дети тоже от поцелуев.

У меня вышло немного иначе. После происшествия с богатым стариком, когда отец вернул домой, а меня продолжало трясти в холодном ознобе, мама всю ночь провела у постели. Наутро она очень серьезно со мной поговорила, как со взрослой. Объяснила, отчего с самого начала отец не желал пускать меня в тот дом, а заодно приоткрыла завесу над такой важной тайной, как отношения мужчины и женщины — конечно, те, что бывают обычно после свадьбы. Она смущалась, старалась подбирать выражения, но и услышанного вполне хватило, чтобы оставить глубокое впечатление. Да еще синяки на руках и теле продолжали ныть несколько дней, закрепив результат.

В нашей гимназии порядки были аристократические. То есть полное разделение на два крыла — мужское и женское. Воспитательных бесед и уроков на запретную тему, естественно, тоже не вели. В модных журналах и газетах для светских девушек подобные вопросы затрагивались столь деликатно, что самой необходимо было обладать очень буйной фантазией, дабы догадаться.

Но это касалось девушек. Юноши, как более просвещенные, протоптали тропинки в разных концах огромного сада, также разделенного на две половины, в местах, где можно было выходить к ограде. Перелезть не позволяли мощные заклинания, но между узкими прутьями легко протискивалась тонкая девичья ручка, а если исхитриться, можно было сорвать с милых губок и поцелуй. Я на подобных свиданиях не оказывалась ни разу. Приглашали, но не ходила. Да и сегодня не собиралась. Задумавшись, брела по дорожке, пока самодовольный мужской голос не произнес:

— Так и знал, что ты придешь.

Подняв голову, увидела по ту сторону ограды Арто. Парень стоял, широко расставив ноги, запустив большие пальцы за широкий кожаный пояс, и разглядывал меня с нескрываемым удовольствием. Я отметила легкую рубашку из шамбре, обтянувшую мощные плечи, брюки без единой складочки, облегавшие мускулистые ноги. Да, на меня явно хотели произвести впечатление. И будучи воспитанной девушкой, я, конечно, впечатлялась.

— Ах, теон Орсель, что за чарующий вид! Какая неброская, почти незаметная элегантность в одежде, какая показная небрежность.

Арто даже на секунду не скис, только выше вздернул голову.

— Дыхание не сбилось, пока торопилась увидеть меня?

Нет, этому типу что ни скажи, все будет звучать признанием: «Я вас желаю, теон Орсель, сломайте наконец эту решетку». И зачем только подбирать выражения и тонко иронизировать, как учили на наших уроках? Преподавательница хороших манер так и говорила: «Аристократ может оскорбить, но сделает это с неизменной вежливостью». — Однако Арто даже толстые намеки не пробивали.

— И не думала торопиться, я просто шла мимо.

— Но не прошла.

— Ты сам остановил!

Орсель владел умением выводить меня из себя. Даже не знаю, кому еще это удавалось после трех лет суровой дисциплины. Хм, разве только тен Лорану, который вообще никаких усилий не прикладывал.

— Мои родители пришлют твоим приглашение на праздник. Уютный вечер в кругу семьи.

Вечер? В кругу семьи? Семьи сенатора?

— У сенатора Орселя какие-то дела с моим отцом?

— Насчет закупки вашего металла.

Арто наконец изменил свою вальяжную позу и приблизился к решетке. Взялся одной рукой за прутья, а второй поманил к себе.

— Открыть одну тайну, Эста?

Обычно Арто ни о каких тайнах не распространялся. Держать язык за зубами он умел, поэтому его сложно было назвать болтливым, разве только самодовольным. Отец прочил его в будущем на свое место, оттого и учил сына строго и требовал с него немало. Может, поэтому Орсель был лучшим. Но о какой тайне шла речь? И почему она касалась моей семьи? Прежде столь высокие люди предпочитали вести с нами дела через поверенных, а не напрямую.

Я сделала крошечный шажок в сторону решетки, но Арто не спешил хватать за руку и подтягивать меня вплотную, просто терпеливо ждал, пока досеменю до него микроскопическими шагами. А я не торопилась, проверяя его на прочность. Если задумал пакость, точно не выдержит моих маневров, а если правда хочет сказать о чем-то важном, дождется. Невидимой сеткой ему меня не поймать и стену из воздуха не выстроить. Никто так не может, за исключением — как оказалось — защитников.