Неверная - Аля Алая

– Я сейчас сама, – беру протянутый ею телефон и вводу запрос «Соня Сабурова выставка в Москве»

Пресс-релиз об отмене мероприятия появляется сразу же и все, что там написано меня ранит.

«Соня Сабурова отменила выставку в связи с замужеством…Уехала с мужем, бизнесменом Ренатом Войцеховским за границу… Мир искусства потерял еще одного талантливо скульптора… Любовь превыше всего…»

– Спасибо, – возвращаю Латифе телефон.

– Я тоже увлекалась немного искусством, – она смущенно пожимает плечиками, – рисовала. Но сейчас, когда появились дети, совсем не до того,– она широко улыбается, – ты и сама скоро поймешь, что это такое.

– Соня, – Ренат приобнимает меня за локоть, – вижу, вы с Латифой подружились, это чудесно.

– Да, просто потрясающе, – сжимаю в руках бокал с лимонадом, тонкое стекло которого сейчас лопнет от того, как сильно я его сжимаю, – я хочу уехать, прямо сейчас.

– Давай побудем еще часик, – он разворачивает меня к себе, когда Латифа с Самиром уходят, – я многих знаю, заведешь себе еще подруг.

– Мне они не нужны, – цежу сквозь зубы, – и я уехать хочу, прямо сейчас или устрою скандал.

– Соня, – в голосе Рената появляется металл, – я же для тебя это делаю. Ты заведешь знакомства, тебе будет с кем общаться. Сколько можно сидеть в четырех стенах?

– Я хочу уехать прямо сейчас.

– Ладно, поехали, – он раздраженно разворачивается и ведет меня к выходу, – ты сама усложняешь свою жизнь. И знаешь, твоя упертость уже начинает утомлять, – Ренат помогает мне сесть в подъехавший автомобиль, – мне ведь может и надоесть.

К моменту возвращения в квартиру Рената мое напряжение достигает своего предела. Устраивать скандал в машине глупо, поэтому я терплю до последнего. Но как только за нами закрывается дверь, терпение лопается.

– Любовь превыше всего? – поворачиваюсь и ору Ренату прямо в лицо, – я бросила скульптуру и отменила выставку ради тебя? Да кто ты, блядь, такой, чтобы я ради тебя пожертвовала смыслом своей жизни?

Кровь в висках отчаянно стучит, тесное платье и груз тяжелых украшений не дают дышать.

– Когда ты попросила, было уже поздно что-либо менять. Все было свернуто за день до этого, и пресс-релиз был опубликован.

– Ты меня обманул! Знал, я бы ни за что не пошла с тобой сегодня на этот банкет, если бы знала правду.

– Я сделал это для тебя, Соня. Знал, что ты остро отреагируешь и закроешься. А тебе нужно выбираться в люди, заводить новые знакомства.

– Ложь. Все это ложь, Ренат. Неужели я так похожа на глупую дурочку? Тебе нужно было показать свою молоденькую жену своим партнерам, и чтобы я не рыпалась. И я сделала это для тебя.

– Соня.

– Уверена, уже завтра во всех новостях и газетах будет большой разворот, а может даже обложка, на которой мы позируем, такие счастливые молодожены. И большая статья о том, как ты, завидный холостяк, обзавелся, наконец, второй половиной. Ну, скажи, не так?

– Это часть бизнеса и жизни публичного человека, Соня. Никто не будет лезть в нашу семью, но общие сведения должны быть на виду.

– Так что же ты фотографии со свадьбы не предоставил? Ах, да, их же нет. А ты расскажи «в общем», как мы с тобой с шиком расписывались, как я свидетельство о заключении брака слезами счастья залила.

– Соня, я все исправлю. Мы можем сыграть свадьбу и здесь, по законам этой страны, будет красиво. Только скажи. У тебя будет самое лучшее платье, огромный дворец и несколько сотен гостей. Все будут тобой восхищаться.

– Нет, мне это притворство нахрен не нужно. Думаешь, меня можно вот этими побрякушками купить?

Сдираю с себя колье, браслет и сережки, все летит в стену.

– Ты хоть представляешь, сколько это все стоит? Да на твоем месте мечтает оказаться любая.

– Я не любая, – кричу ему в лицо, – не любая. Все, что я хотела, все, что мне было нужно – это моя выставка. А ты ее отменил. Решил, что имеешь на это право. Даже не посоветовался со мной.

– Соня, как твой муж, я имею право принимать все важные решения и я решил, что так будет лучше. Какой смысл в выставке, если автор на нее не явится, и больше никогда не будет заниматься этим? Распродать то, что уже сделано? Так тебе не нужно зарабатывать деньги, этим занимаюсь я. Скажи, сколько тебе нужно и я дам.

– Дело не в деньгах, Ренат. Дело в том труде, который я вложила.

– Соня, – Ренат устало вздыхает, – я понимаю, ты потратила на свою работу кучу времени и усилий. И немного обидно, что так все вышло. Но уж как получилось. Сейчас ты можешь выдохнуть и забыть о работе. Смысл жизни не в твоих вазах и скульптурах.

– Что? – я непонимающе смотрю на него во все глаза.

– Ты еще слишком молода, чтобы понять настоящую ценность жизнь, Соня. Она в семье, в людях вокруг тебя, в детях.

Меня начинает разбирать дикий смех, как можно быть настолько узколобым.

– Ренат, если ты потрахал меня пару месяцев, то это не дает тебе никакого права решать, что в моей жизни главное. Я с пяти лет четко знала, кто я и чем буду заниматься. Всю жизнь шла к этому моменту, своей первой выставке. Работала сутками, наплевав на всех, потому что для меня скульптура важнее всего.

– Соня, это всего лишь неодушевленные предметы. А я рядом с тобой, живой человек, который тебя любит, – Ренат подходит совсем близко и пытается ухватить меня за ладони, – я тебя люблю.

– Да мне плевать, – хочется выть от его непонимания, – что такое любовь одного человека, против восхищения сотен и тысяч? Когда твое имя становится важным, оставляет след в искусстве и истории? Когда люди смотрят на твои творения с горящими глазами, поражаясь твоему таланту?

– Это все пустое, Соня, – Ренат сбрасывает пиджак и ослабляет галстук, – Ну хочешь, я все привезу сюда, куплю тебе выставочный зал? Лепи, сколько хочешь.

– Это шутка такая? – понимаю, что доказать уже ничего не получится. Но то, что он всю мою жизнь и работу считает развлечением, простой блажью, убивает, – я потратила всю свою жизнь на то, чтобы продолжить работу своего отца. Добилась того, чтобы никто не смог сказать, что моя работа кем-то спонсирована. Все, что у меня было – это талант, и только он пробивал мне путь наверх. А теперь ты, значит, притащишь все сюда, купишь мне зал и великодушно разрешишь лепить? Ренат, ты себя слышишь?

– Соня, принцесса моя, – он пытается примирительно прикоснуться к моему лицу ладонью, но я ее отшвыриваю.

– Никакая я не принцесса, не смей меня так называть, – мой голос звенит в огромной квартире, – ты куда смотрел все то время, пока мы были в Москве, Ренат? Мне между ног? Тебе только это было нужно? Красивая барби, которая ноги широко раздвигать умеет? Выставочная породистая лошадь, которую ты сегодня при всех выгуливал? – Зло вытаскиваю из волос дорогие заколки и швыряю в него, – так я тебе покажу, кто я такая, если сразу рассмотреть не получилось.