Свистопляска с Харриет - Дороти Кэннелл

Так, надо остановить преподобного, пока его мысли не добрались до Средних веков.

– Боюсь, вы немного перепутали. Видите ли…

Меня перебил бой часов.

– Может быть, вы пришли по поводу девочек-скаутов? – с надеждой предположил викарий. – В таком случае вам лучше встретиться с моей женой. Кэтлин до сих пор хранит форму и будет рада видеть вас в нашем доме.

– Но это не ваш дом.

– Правда?

Мистер Эмблфорт огляделся с видом человека, оттаивающего после пятидесяти лет анабиоза. Взгляд его упал на портрет Абигайль над каминной полкой, пробежался по бирюзово-розовому ковру, по креслам в стиле эпохи королевы Анны. Когда ему на глаза попались жёлтые китайские вазы, на лбу викария проступила недоумённая складка.

– Это Мерлин-корт…

Продолжить мне не дал звонок в дверь. Кого ещё принесла нелёгкая?! Поспешно извинившись, я устремилась в холл выяснять, кто же ещё считает, что мы никогда не ложимся спать. Дверь распахнулась как раз в тот момент, когда наш посетитель, точнее, посетительница снова собиралась поднять трезвон. Я отступила на шаг, и гостья вошла в холл с видом начальника экспедиции к Северному полюсу. Доспехи у дверей вздрогнули, словно ожидая приказа двинуться навстречу полярным медведям.

Кэтлин Эмблфорт, иначе говоря супруга священника, несомненно, взяла жизнь за горло в ту самую минуту, когда вылезла из чрева. В сравнении с её безудержной энергией любой средний человек выглядел так, словно он нуждается в немедленном переливании крови. Когда она приехала в Читтертон-Феллс, то в одиночку разгрузила грузовик, пока два здоровяка распивали чаи. За какой-то час Кэтлин распихала по местам мебель, повесила картины и выстроила на полках безделушки. После чего усадила мужа на стул в его кабинете, напекла кучу лепёшек с сыром и перекопала большую часть сада.

Об это мне поведала миссис Рокси Мэллой, моя домработница, и тут же прозрачно намекнула, что она гораздо охотнее заглядывала бы в Мерлин-корт, если бы накануне её визита я устраивала генеральную уборку. Ещё большей поклонницей миссис Эмблфорт она стала после того, как прошла прослушивание и получила в пьесе роль без слов. Рокси даже назначили запасной на роль главной героини. Единственная её претензия состояла в том, что у жены нашего нового викария отсутствует вкус. Сказано это было в тот момент, когда сама миссис Мэллой вырядилась в платье из пурпурного бархата с более глубоким декольте, чем Марианская впадина. Но надо признаться, что и Кэтлин питала пристрастие к шляпкам с таким количеством фруктов на полях, что они обеспечили бы недельную потребность многодетного семейства в витамине C. На сей раз шляпка отсутствовала, из-под твидового пальто выглядывала розовая ночнушка, над каждым ухом висело по гигантской бигуди, а на босых ногах болтались растоптанные башмаки.

– Прошу прощения, что подняла вас в столь неурочный час. – Кэтлин закрыла входную дверь и огляделась с таким видом, словно её одолевало неистребимое желание привести всё в порядок. – Но дело в том, дорогая Элли, что мой Дунстан опять куда-то пропал. Я оставила его в кабинете, а сама отправилась на кухню печь бисквиты для «Домашнего Очага», а когда вернулась, он исчез. Поначалу я не волновалась, так как Дунстан часто выходит на прогулку, чтобы привести в порядок мысли о святом Этельворте. Но прошло не меньше двух часов, а его всё не было. И тогда я сказала Рут: «Судя по всему, твой дядюшка Дунстан опять зашёл не в тот дом. А ближайший к нам – это Мерлин-корт».

– Он в гостиной, – сообщила я.

– Вот глупенький! – Миссис Эмблфорт с нежностью покачала головой. – В прежнем приходе соседи привыкли к подобным визитам. Они даже оставляли для него банку с какао.

– Боюсь, сегодня ему пришлось порыться в кладовке.

– Наверное, это был для него тяжёлый удар! Дунстан не привык заботиться о себе. Тем более что мы с Рут всегда приглядываем за ним. О, она замечательная девушка! Милая Рут печатает для него и проповеди, и рукописи. Хорошо, что она живёт с нами, но мы её вовсе не держим на привязи. Да и подходящих мужчин вокруг полным-полно. Возьмём, к примеру, вашего кузена Фредерика… Впрочем, я отвлеклась. Кстати, о Фредди. Он замечательно справляется со своей ролью в пьесе. Ох, это одна из лучших моих пьес. И нам очень повезло, что леди Гризуолд согласилась принять участие. Вы знаете, что до замужества она играла на сцене?

– Да, я об этом слышала.

– Так что повезло не только Дунстану, – миссис Эмблфорт наконец нашла картину, которую надо поправить, – в том, что мы переехали сюда. Полагаю, вы понимаете, что он стремился к этому потому, что хотел оказаться рядом со святым Этельвортом. – Обернувшись как раз вовремя, чтобы успеть заметить моё замешательство, Кэтлин продолжала: – Руины того монастыря, который святой Этельворт основал в 1014 году, находятся на земле Гризуолдов. Вы должны простить меня, дорогая. Когда живёшь с таким человеком, как Дунстан, волей-неволей становишься занудой.

Она передвинула вазу с цветами и строевым шагом устремилась к зеркалу, явно намереваясь протереть его до блеска.

– Я знала о руинах, но почему-то думала, что в монастыре жили бенедиктинцы.

– Только не вздумайте сказать об этом Дунстану, а то он может выйти из транса и убить вас. – Миссис Эмблфорт ещё раз нежно улыбнулась и, взяв меня под руку, повела к гостиной. Её рассеянный супруг, к моему великому облегчению, пребывал в полном забытьи, мерно покачивая чашку с какао на коленях.

– Дорогуша! Он действительно немного помешался на почве своего героя одиннадцатого века. Но у каждого свои заскоки, не так ли?

Прежде чем я успела ответить, сверху спустился папа. На нём была ночная рубашка в сине-белую полоску. Раскинув руки, он двинулся прямо на Кэтлин. Глядя на супругу викария остекленевшим взором, папочка прогрохотал:

– Прочь, дыхание смерти, приди в мои объятия, самый изысканных из цветов страсти!

О, это было незабываемое зрелище, от которого я получила громадное удовольствие. Неукротимая и бесстрашная миссис Эмблфорт взвизгнула, ринулась в гостиную и шлёпнулась на колени своего почтенного мужа, начисто позабыв о чашке с какао.

И вот, ясным октябрьским утром я стояла у решётчатого окна в маленьком замке на берегу моря, наблюдая, как по ступенькам во внутренний дворик спускается темноволосый мужчина. Он был воплощением моей мечты: красивый, остроумный, очаровательный и, что самое лучшее, влюблённый в такую обыденную и повседневную особу, как я. Отрадную картину портило лишь одно обстоятельство. Черноволосый красавец должен был сейчас укладывать чемоданы в машину для поездки во Францию. А вместо этого он собирался закатить в стойло папину колымагу, пока торговец рыбой, приезжавший к нам по вторникам, не врезался в неё.

– Ты эгоистичная и злобная корова, вот ты кто! – Женский голос за моей спиной с жестоким наслаждением чеканил каждый слог. – К тебе испытывают не любовь, а жалость! Кому ты нужна в этом доме?! Он согласился поехать с тобой за границу лишь из врождённого благородства!