Рабство Кольца - Александр Изотов

— А с чего взяли-то, что туда пройти нельзя? — наивно спросил Боря.

И преподы, и Гармаш удивлённо уставились на здоровяка.

— Простите, юный плеер? — неуверенно сказала Селена Лор — Я — историк. И я могу вам перечислить поимённо, кто из магов прошлого смог это сделать.

— Да не, ну я просто книжку одну читал…

— Уверен, деревня, что это за всю жизнь, — прошептал Лекарь, и Боря ощутимо толкнул его локтем.

Я придержал Толю, а Бобр продолжил:

— Там типа про игроков прошлого было, ну, великих. Орфей, древний бард, и Дионис, крутой алхим, там ещё всякие. Так вот, в той книге Аим летал в тот мир, как к себе домой.

— Аим?! — удивилась Селена Лор.

Как выглядит наш Боря, когда вещает о том, в чём уверен? При том, что уверен он всегда! Так вот, выглядит он непробиваемым, как гранитная плита.

Надо было видеть красноволосую. Судя по её лицу, ей захотелось тотчас же сорваться к себе в кабинет и начать листать все труды прошлого, чтобы проверить «дерзкую» теорию.

— Ну да, ядрён батон, наш основатель. Аим, который с Рандомом был, — со знанием дела закивал Бобр, — Он там на ком-то женился, а она, его жена, использовала зелье из крови Диониса для полётов.

— Боже ты мой, — Селена шлёпнула себя по лбу, но в её голосе было слышно облегчение, — Это Аид, плеер, а не Аим. Как же легко ты наших основателей женил, да ещё закинул на Олимп.

— А, ну, может быть, и Аид, — пожал плечами Бобр, — Какая разница, они же все десятки!

Даже Тегрий в углу крякнул от заявления Бобра, а Гармаш на троне спрятал лицо в ладонь и покачал головой.

Бобр будто и не замечал реакции окружающих:

— И там, короче, этот Дионис, супер алхим, чего-то с собой сделал, кровяку себе пустил. На, и выросли бомбы.

— Что? — на Селену было жалко смотреть, — Юный плеер, что ты мелешь?

— Не, ну чего вы? Я в библиотеке был же, там и картинки. Кровь капает, и превращается в эти, ну… это… ну, ты зёрна же таскаешь, Герыч?

Я сначала хотел промолчать, чтобы не участвовать в этом карнавале неловкости, что создал Бобр. А потом вдруг до меня дошло.

— Гранаты? — удивился я.

— Во, точняк! Гранаты выросли из его крови, и они, видимо, неплохо так взрывают проходы между мирами. Ну, гранаты же, наверняка осколочные, — развёл руками Боря.

Лекарь засопел, преподы тоже заулыбались. Блонди и Биби хихикали, прикрывая рты, а Бобр смотрел со смесью возмущения и недоверия, хотя и продолжал говорить…

Говорить про то, что в книжке «та сторона» называется миром мёртвых, потому что если кто ушёл туда, то больше не возвращался. Ну, не считая особо прошаренных.

И что зелье из крови Диониса, рецепт которого давно потерян, позволяло перемещаться туда и обратно. Что и делала жена Аида, который почему-то всё время ошивался там, в мире мёртвых.

Только я стоял, круглыми глазами рассматривая Бобра. Почему я не стал читать ту книгу?! Вот же, твою за ногу, не мог он мне раньше сказать, а? Почему сейчас надо было выкладывать, при всех?

Тут Гномозека вполне серьёзно спросил, строго уставившись на меня:

— Подожди-ка, Георгий. Уж не хочешь ли ты сказать, что собрался на «ту сторону»?

Я резко покачал головой, чуть позвонки не хрустнули.

Гномозека долго сверлил меня взглядом, потом осторожно продолжил:

— Всем известно, что единственный шанс попасть на «ту сторону» — это нижние уровни Великих Прорывов.

— Гармаш Дворфич, — возмутилась Селена, — С вашей стороны будет глупостью подсказывать ему, как лучше это сделать!

— Селена! — строго посмотрел на неё ректор, потом продолжил, ткнув пальцем вниз, — Там один моб может уложить пять таких групп, как твоя. Обычный моб, я не говорю о боссе уровня.

— Импелский лейд, — вдруг сказал Тай Лун, — Только он мозет туда спустися!

— Верно, — кивнул Гармаш, — А ещё перед тобой окажутся ворота. Те самые, которые когда-то запечатал твой отец.

Селена ахнула, а ректор опять отмахнулся:

— Помолчите, Селена, вы же знаете, для чего были все эти убийства. Неужто версия Министерства уже до того въелась вам в подкорку?

Красноволосая сначала упрямо поправила очки, а потом ссутулилась, сокрушённо кивнула:

— Да.

— Георгий, — качнул головой Гармаш, — Мой юный плеер. Чтобы пройти на «ту сторону», нужна колоссальная энергия…

Он хотел сказать что-то ещё, но не мог. Видимо, таким страшным было это признание.

— Жертвоприношение? — шёпотом спросил я, — Ваш брат упоминал об этом.

Гном кивнул, хотя слова о брате заставили его горько поморщиться. Дворфич молчал некоторое время, нервно жамкая бороду в руках, потом кивнул:

— Да. Судя по записи, семнадцать лет назад Вайт и его сообщники хотели вытянуть сюда «властелина той стороны». Видимо, на это требуется не меньше энергии, чем на то, чтобы нашему игроку попасть в «тот мир».

Воцарилась тишина. Все думали над словами ректора.

Дворфич всё же взял себя в руки и спросил:

— Ты готов к этому, Гончар? — он чуть наклонился, обвёл взглядом всю мою группу, — Твои друзья… Команда. Ты готов пожертвовать ими, чтобы просто увидеть отца?

Я сразу же выпалил:

— Нет!

Моё сердце часто забилось. Да как он мог подумать? И мой отец точно этого не делал!

Ну, неужели они не слушали запись? Оркос с Вайтом чётко сказали, что Чекан помешал им.

Это они, заговорщики, убивали рейды. Да и где бы мой отец столько народу взял, чтобы сразу на все Семь Великих Прорывов жертв найти?

— И мне радостно это услышать, — гном облегчённо откинулся на спинку, — Гончар, живи спокойно. Ты знаешь правду о родителях, и мы знаем правду…

Я обернулся на Селену и Тай Луна, старательно избегая взглядов Тегрия. Преподы, улыбаясь, кивнули.

— Пойми, Георгий, стоит тебе только покинуть стены Батона, и мы не сможем тебя защитить. Ты много сделал, дал толчок, и Министерство уже не сможет всё спустить на тормозах.

Я упрямо смотрел на ректора. Можно подумать, если я буду стараться всё выяснить дальше, то прямо кровь польётся рекой.

И мой отец наверняка не просто так собирал эти ноты. Когда узнал, какую цену надо заплатить, он стал искать другой выход. И наверняка нашёл, раз о нём до сих пор помнят.

И что, он теперь предлагает мне подождать, когда наконец Министерство снимет все обвинения с Чекана? Тут поставят статую, и я буду ходить мимо с гордо поднятой головой?

Я вперил упрямый взгляд в пол. Мне не нужна их слава. Мне не нужна светлая память. Мне нужны они сами, и я не могу сидеть просто так, если есть хоть шанс, что мои родители живы.