Не отпущу! - Ли Уилкинсон

— Да, — нетерпеливо кивнула она. Что угодно, только неоставаться с ним здесь, в этой западне.

Куинн с притворным огорчением покачал головой.

— Не получится, лодок тут давно нет. Генри от них в своевремя избавился. — И с укоризной добавил: — Откуда такое отчаяние? В концеконцов, я твой муж.

Муж... Такой суровый, уверенный, надменный.

— Никакой ты не муж! По крайней мере...

— ...всего лишь перед законом, — закончил он за нее. — Чтож, если тебе захочется разделить мою постель, это будет на вполне законномосновании.

— Мне не захочется делить с тобой постель, — елесдерживаясь, процедила Элизабет. Еще немного, и она его ударит. — Я обещалавыйти замуж за Ричарда, и мне будет очень неприятно, если возникнут какие-либозатруднения.

— А в чем, собственно, проблема? Если тебе нужен простобогатый муж, позволь заметить, что он у тебя уже есть.

— Мне нужен не просто богатый муж, мне нужен Ричард. Я люблюего.

— Почему мне кажется, что когда ты говоришь о любви кБомонту, то стараешься убедить в этом саму себя?

— Не знаю, почему тебе так кажется.

— А скажи, Джо, он стоящий любовник?

— Не твое дело, — огрызнулась она.

— Ну, если ты нас сравниваешь... согласись, вопрос непраздный.

— Я не сравниваю.

— Не хочешь? Или не можешь?

— Не хочу.

— Но почему? Думаю, это было бы интересно... И меняпросветила бы... насчет того, чего мне не хватает... Но ты так странноизбегаешь прямого ответа... Я начинаю думать... а может, ты с ним и не спала?

Это было уже слишком.

— Да, да, не спала! — выкрикнула она. — Теперь тебе лучше?

— Теперь ясно, откуда у этого несчастного такой унылый вид,— с ухмылкой протянул Куинн. — И почему же?

— Я, видишь ли, весьма старомодна. — Элизабет растянула губыв слащавой улыбке. — Хочу, чтобы сначала мне надели кольцо на палец.

Он рассмеялся, сверкнув зубами.

— А со мной ты такой не была.

— Я уже говорила: я тогда была наивной и глупой, теперьстала мудрее.

— Значит, вы оба страдаете от неудовлетворенного желания.Или у тебя есть любовник на стороне?

— Не хочу огорчать тебя...

— Сколько их было после меня?

— Десятки, — рассеянно бросила она.

Неожиданно Куинн напрягся, вскочил с кресла и впился ей вплечи.

— Говори правду. — Он тряхнул ее. — Сколько?

— Да нисколько, — устало призналась Элизабет.

— Удивительно, — произнес он, отпуская ее, — ты ведь пылкаяженщина. — Теперь он стоял, привалившись спиной к каминной полке, и изучал ее.— Помню, первый раз, когда я занялся с тобой любовью, ты вспыхнула каксолома... Вряд ли это было притворством...

— Я предпочла бы не касаться прошлого... — выдавила она.

— Похоже, у нас нет будущего, по крайней мере общего, такчто, кроме прошлого, нам и говорить-то не о чем. Разве что о том, много ли утебя шансов обрести счастье с Бомонтом...

Она приняла вызов:

— Гораздо больше, чем с тобой! Он хоть любит меня. А тывообще ничего ко мне не испытывал...

— Еще как испытывал. Я, хоть и знал о твоих затеях, сразуувлекся. Презирал себя за эту страсть, за то, что не устоял перед примитивнойохотницей за деньгами, но все равно бешено ревновал, стоило тебе улыбнутьсяотцу.

Он говорил о своей любви как о давно минувшем мимолетномувлечении, но сознавать, что он когда-то хоть что-то к ней испытывал, былоприятно.

— Скажи-ка, Джо, — оборвал ее мысли его хрипловатый голос, —если бы не появился я, ты вышла бы замуж за отца?

— С чего ты взял, что он предлагал мне это?

— Он был влюблен в тебя. А иначе с чего ему было оставлятьтебе половину наследства?

— Генри был ко мне привязан, но это совсем не то. Не знаю, счего он оставил мне половину наследства, но при таких обстоятельствах, ей-богу,лучше бы он этого не делал.

— Разумеется, было бы лучше мне сидеть в Бостоне, а тебевдруг оказаться богатой вдовой, — усмехнулся Куинн.

— Я не вышла бы за него замуж. Об этом и речи не было.

— Ты говорила, что он был тебе дорог.

— Говорила. Но я, скорее, видела в нем отца.

— Не «папочку»?

— Подарков он мне не делал, если ты это имеешь в виду.

Куинн выпрямился.

— В самом деле?

— Конечно. Только медальон, который я получила к двадцатьпервому дню рождения. Ты знал о нем, видел, как я его носила.

Дешевый серебряный медальон, купленный в Ковент-Гардене вовремя ее с Генри поездки в Лондон. Элизабет загляделась на него у какого-то прилавка.Заметив, что медальон ей нравится, Генри настоял, чтобы она приняла его вкачестве подарка ко дню рождения.

— О медальоне я знаю, — нетерпеливо оборвал ее Куинн. — Ну асерьги?

— Серьги? — Она непонимающе взглянула на него. — Какиесерьги?

Куинн вытащил из кармана куртки мягкий кошелек и, что-товынув из него, протянул на ладони сережки в виде двух русалок, которые накануневытащил у нее из ушей.

Столько произошло с тех пор, что она совсем забыла про них.

— Правда прелестные? — Он пристально вглядывался в ее лицо.— Необыкновенно тонкая работа.

— Пожалуй, — согласилась она, — но при чем тут Генри?

Будто не услышав вопроса, он заметил:

— Я не видел, чтобы ты их носила, когда мы толькопознакомились.

— Тогда у меня их не было.

— Или ты их прятала.

— Прятала? Зачем мне было их прятать?

— Чтобы я не узнал, что Генри подарил их тебе.

— Генри мне их не дарил.

— Ты отрицаешь это?

— Конечно!

— Тогда откуда они у тебя? Ты говорила, что твоя семьябедна, а таких украшений на базаре не купишь.

Она вспыхнула.

— Не твое дело, откуда они у меня! Отдай сейчас же.

— Нет уж. — Не обращая внимания на ее возмущенный протест,он положил их обратно в кошелек. — Мне надо кое-что проверить. Если Генри тебеих не дарил...

— Нет, не дарил, — со злостью перебила она.

— ...а сказать, откуда они, ты не хочешь... значит, ты взялаих сама.