Лучезарный след - Елена Суханова

Как-то вечерком в гости пришла Надёжа. Я отметила, что она стала совсем габаритная. Не пора ли рожать? Заглянула и Златка. И Лучезара снова завела свою шарманку. Мы с Радмилкой старались молчать. Нас Гуляевская тема сразу основательно злить начала. Зато гостьи принялись сочувствовать. Златка с некоторой долей иронии. Она заходила частенько и быстро уяснила для себя, что за человек Лучезара. А вот Надёжа вполне искренне. Тоже мне нашлась советчица! Она всегда такая смиренная. Тише воды, ниже травы, как говорится. Она и не влюблялась никогда, пока со своим будущим мужем не познакомилась. Несколько лет встречались. Теперь счастливы. Гармоничная пара… Наверное, у таких девчонок в любви, в семейной жизни всё прекрасно складывается. Не то что у нас с Радмилкой. Кочевряжимся, выбираем, характер показываем. Княжича нам подавай непременно на белом «Гуляй-мобиле».

Ох…

Да я уже и на Радимушку-дурачка согласна. Тоскливо по вечерам одной дома сидеть… Нет, вру! На дурачка не согласна. Была б согласна, не сидела бы. Дурачков пол-общежития. В том числе парочка неравнодушных ко мне.

– Придумай что-нибудь. Случайно с ним столкнись в коридоре. Пролей на него чай в столовой, – предлагала Надёжа. – После такого он тебя точно запомнит. И повод заговорить появится.

– Ага, – усмехнулась Радмилка, – запомнит. А потом в суд подаст за порчу дорогих тряпок.

– Да ладно, – махнула рукой Надёжа, – она его очарует.

Тут, со значительной долей скепсиса, усмехнулись мы со Златкой. Личное знакомство со Славомиром не водили, но логика подсказывала: не так-то просто очаровать парня, которому дабы выделить одно лицо из толпы поклонниц, надо приложить усилие. Да и нам необходимо усилие, чтобы посчитать Лучезару очаровательной.

– Я и сама думала, – проговорила Чародейка, кивая. – Не про чай конкретно, а про неожиданную встречу.

– Слушай, – предпочла сменить тему Златка, – а ты ногти не наращиваешь?

Волосы она красить не хотела. Вполне устраивал свой тёмно-русый оттенок. А с ногтями часто экспериментировала.

– За ногтями в цирюльню, – томно пробасила Лучезара. В мыслях она, похоже, восседала за свадебным столом рядом со Славомиром.

– Ты не пробовала?

– Пробовала. Заканчивается плохо.

– Почему?

Верещагина вынырнула из-за воображаемого стола и пустилась в объяснения:

– Чародейки с искусственными ногтями дела не имеют. Они стараются усилить крепость и рост своих. Я тоже так могу. Процесс неприятный, иногда болезненный. Но потерпеть можно. Загвоздка только в том, что я останавливать вовремя не умею. И обрезать их не получается. Заклинание ослабнет рано или поздно, но когти к тому времени вырастут аршинов до двух.

– А почему обрезать не выйдет?

– Побочное действие моей волшбы, – непонятно изъяснилась Лучезара. – Это часто случается. Больно очень.

– А почему остановить не можешь?

– Болезнь у меня такая. Чисто магическая, не пугайтесь. – Верещагина вздохнула. – «Невозврат» – в простонародье. У неё есть мудрёное название, но вам оно ничего не скажет. Не могу я отменять собственные заклинания. Чужие – могу. Не все, конечно. Очень небольшое количество, но могу. И другие Чародеи мои заклинания отменяют. Правда, их крайне мало, таких Чародеев. Самым сильным иногда не удаётся. Я такое в силах забабахать! Нарастила как-то ногти клиентке одной. Девушку сперва всё устраивало, а вскоре… У меня сестра была. Названая. Она бы разворожила. Она из тех редких Чародеек. Но мы тогда разругались. Вдрызг. А ни у кого больше не получалось. Ногти росли быстро. Девчонка месяца два мучилась. Я такого о себе наслушалась! В итоге они сами отвалились. Но вымахали больше чем два аршина.

– Так, ладно. Передумала я насчёт ногтей. – Златка засобиралась к себе. – Заходите в гости. Со своим печеньем.

Лучезара сообразила-таки, как подобраться к Славомиру. То есть как сообразила… Инструкцию к подобному подвигу в любом дальневизионном «мыле» отыскать можно. Всегда кто-нибудь знакомится, «случайно» столкнувшись. Верещагина налетела на Славомира в дверях и измазала его мороженым. Нужно было видеть лицо Радмилки, когда она услышала эту историю. Оно выражало: неподдельное изумление от того, что во вселенной ещё находятся люди, способные заниматься в жизни чушью, годной лишь для экрана; раздражение, потому что разговоры про Гуляева стояли у неё уже не только поперёк горла, но и набычились против всех органов пищеварения; облегчение при мысли, что, возможно, сейчас Лучезара отвяжется от неё со своими расспросами, – и ещё с десяток эмоций.

На самом деле Радмилка страдала, и её бесило всё происходящее вокруг. Ни одного поклонника за последние два месяца. С тех пор как женатик отстал. Несколько дней назад у Владимира она попробовала флиртовать со Здравко. Он подлетел ко мне с совершенно обескровленной физиономией, на которой выделялись россыпи прыщей, и выплюнул:

– Твоя подруга ко мне пристаёт!

Бедненький!

Я успокоила Здравко и подошла к Барышниковой, чтоб пособолезновать. Приставать к Здравко – уже крайняя стадия. Дубинин на его фоне красавец. Она, ясное дело, ответила, мол, пошутила. Но как известно, что у трезвого на уме, то у подвыпившей Радмилки так и прёт. А тут ещё счастливая Лучезара – с улыбкой настолько широкой, что кажется, будто у неё не тридцать два зуба, а все пятьдесят.

Пришёл день зимнего солнцестояния. Всюду праздновали. Довольная своим летучим состоянием, Лучезара заливала коридоры общежития игривым вином. Пару раз по непонятной причине обрызгала раскрасневшихся от бега детей. Их в праздник всегда пускали в здание. Небольшими группками ребятишки мотались с этажа на этаж по обеим лестницам, стучали во все двери, пели славу Коляде и клянчили конфеты. Те, кто поскромнее, удовлетворялись сушками, наглые требовали шоколада или зефира, а если получали отказ, то ещё долго орали под дверью, что хозяева – невозможное жлобьё. Заканчивалась какофония тем, что либо обитатели комнат откупались от попрошаек деньгами, раз уж не запаслись конфетами; либо выходили соседи и заваливали нахалят сладостями, лишь бы закрыли рты. Перед зимними праздниками всегда наблюдалась одна и та же картина. Учащиеся тащили в общежитие мармелад и пряники мешками. А дети теми же мешками уволакивали в обратную сторону карамель и пастилу. Ассортимент варьировался.

Куда им столько сладкого?

Милорад тоже решил запастись добром (он о таких вещах всегда заранее думает) и купил два полных пакета ирисок. Один раздал детям в несколько приёмов, а потом ушёл на кухню варить суп, и Ратмир подарил очередной толпе песнопевцев сразу весь второй пакет. Милорад по возвращении поругался, давя на то, что супом они детей награждать не смогут, а больше ничего не осталось. Можно не открывать дверь, но в коридоре галдёж начнётся. На этаже много таких, кто не открывает. Тут я заглянула на огонёк. Просто поздороваться. Под предлогом, что книгу хочу вернуть, а на самом деле сбежала из 1407. К Лучезаре пришли сразу три клиентки.