Загадка Александра Македонского - Неля Гульчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Птолемей нашел губы любимой, и оба замерли. Неожиданно Таида вырвалась и, слегка задыхаясь от охватившего волнения, прошептала:
– Пойдем… Всему свое время и… место.
Гетера лукаво улыбнулась трепетавшему от страсти Птолемею.
Птолемей и Таида возлежали на шелковом ложе – уставшие и счастливые. Среди подушек янтарного цвета, в облаке иссиня-черных волос девушка казалась звездой на золотом предрассветном небе.
Возле ложа стояли ее лира и столик, на котором были блюда с инжиром и виноградом, два кубка и кратер с красным вином.
– Моя радость от встречи с тобой смешивается с глубокой печалью… Ирония судьбы – встретиться, чтобы тут же расстаться, – с горечью произнес Птолемей.
Она с удивлением взглянула на него:
– Расстаться? Но почему?
– Завтра… Нет, уже сегодня я должен вернуться к Александру.
Таида мгновенно оживилась, с готовностью предложила:
– Хочешь, я поеду с тобой, любимый?
Птолемей с грустью смотрел перед собой:
– Об этом я мог только мечтать, но, к сожалению, сейчас это невозможно.
– Но почему? – она испытующе смотрела на возлюбленного.
– Войско уходит в поход… Впереди война.
Оба помолчали, каждый думая о своем. Потом Таида спросила:
– Какова конечная цель Александра? Ты посвящен в нее?
Взяв чашу с вином, Птолемей отпил несколько глотков:
– В планах Александра нет секретов. Он мечтает дойти до пределов мира, туда, где восходит солнце.
– И ты пойдешь с ним до конца? – задумчиво спросила Таида.
Птолемей взглянул на гетеру. Взгляд этот был уже не тот, которым он совсем недавно одаривал возлюбленную. Это был взгляд воина, мужественного и непреклонного.
– Да! Я верю в Александра и разделяю его цели. До него их не ставил перед собой никто!
Гетера пытливо спросила:
– Может быть, потому, что они недостижимы?
Македонец, не раздумывая, убежденно ответил:
– Я же сказал тебе, что верю в него. Он истинный стратег! Такие люди, Таида, рождаются раз в столетие… Если не реже…
Чувствовалось, что разговор об Александре прежде всего интересует Таиду. Она явно провоцировала Птолемея на откровенность.
– Ты так веришь в Александра?
– Да! Я готов отдать за него свою жизнь!
– За него или его цели?
– И за него, и за его цели!
Таида поднялась с ложа, присела на край, глядя на Птолемея, улыбнулась. И было неясно, что таила в себе эта улыбка.
– И я верю в него! Этой силе я готова подчиниться и служить!
Она встала. Птолемей поднялся с ложа вслед за ней, обнял ее. Его разгоряченное тело ощутило мягкую волнующую прохладу ее кожи.
Гетера мягко отстранила от себя возлюбленного. Он с изумлением посмотрел на нее.
– Разве ты принадлежишь не мне? – сдавленно и хрипло спросил он.
Таида опустила голову, затем подняла глаза. Наконец, нашлась, с явным вызовом проговорила:
– Но ведь ты готов отдать ему жизнь. А я – часть твоей жизни.
Птолемей нахмурился, не зная, что ответить. Помолчал, потом сказал:
– Хорошо, доверю тебе тайну моего рождения. Моя мать – знаменитая гетера Арсиноя.
– Мою мать тоже звали Арсиноей… – загадочно улыбнулась Таида.
– Одно время ее приблизил к себе Филипп. Я появился на свет раньше моего брата Александра. Потом Филипп выдал мою мать за Лага, человека знатного происхождения. Теперь ты можешь понять, что нас связывает с Александром.
– Родственные узы, связывающие тебя с Александром, не делают ли тебя пристрастным в суждениях о нем?
– Александр не нуждается в моих панегириках – он слышит их каждодневно. И, уверяю тебя, он стоит их.
– Я очень хочу, слушая тебя, познакомиться с царем… Могу ли я побывать в лагере Александра? Это возможно?
Птолемей снова притянул к себе Таиду, усадил на ложе.
– Так ко мне ты хочешь приехать или к Александру? – улыбнувшись, спросил он.
– К тебе… И к нему… – тоже улыбнувшись, ответила Таида.
– Хорошо. Я буду рад видеть тебя.
Она крепко поцеловала Птолемея:
– Спасибо!
Нежно прижав ее к себе, он сразу же почувствовал, как она ответила на объятие, с трепетом прильнув к нему. После долгого поцелуя, погрузив руки в ее роскошные темные волосы, Птолемей понял – того, что сейчас случится, он уже никогда не сможет забыть. Она была настоящей волшебницей, вечной Женщиной, которую мужчина никогда не постигнет до конца, и это давало ей магическую власть над ним.
Получив верховое командование объединенными войсками, Александр быстрой и твердой рукой взялся за бразды правления. Но на пути в Азию еще стояло много препятствий. Прежде всего необходимо было восстановить спокойствие внутри Эллады.
Персидский царь Дарий призывал эллинов к восстанию против Македонии, обещая много золота.
Спарта приняла персидских послов и согласилась помочь персам… Пускай лучше персы, чем македонцы!..
Почувствовав поддержку других городов, готовились к восстанию против Македонии могущественные Фивы…
Неприятные и оскорбительные вести приходили и из Афин: в народном собрании оратор Демосфен назвал Александра мальчишкой и дурачком.
Неподкупный оратор также принял золото Дария, боясь, что македонцы возьмут верховную власть над Афинами. Демосфену была непереносима мысль о подчинении его прославленной родины грубым и неотесанным македонцам, которых гордые афиняне не считали чистокровными эллинами.
Множество забот обрушилось на голову двадцатилетнего царя, закрывая путь к быстрому осуществлению его дерзких стремлений – низвергнуть персидское владычество. Он знал – ни Спарта, ни Фивы, ни Афины не готовы к войне.
Противники македонского царя не могли смириться с мыслью, что полисы – замкнутые города-государства – отживали свое время, как отживала свое время и рабовладельческая демократия Афин.
Молодой царь не хотел воевать с Элладой и не понимал упорной враждебности некоторых угасающих эллинских государств. Ведь македоняне открывали эллинам путь к мировым завоеваниям. А македонцам нужны были союзники.
Тщетно посылал Александр послов, уверяющих в его добром расположении к Элладе.
Терпению македонского царя пришел конец.
Яростно негодуя на упорное сопротивление Афин и Фив, Александр стал лагерем вблизи фиванской крепости Кадмеи.
Когда в Афинах узнали, что Фивы уже практически находятся в руках Александра и что двухдневного перехода достаточно, чтобы неприятель подошел к стенам города, даже самые ярые поборники свободы пали духом.