Охотник за смертью: Восстание - Саймон Грин

— Рад, что вы вернулись, капитан.

Сайленс с трудом сдержал улыбку. Но когда дверь за его спиной захлопнулась, он вынужден был привалиться к переборке, чтобы перевести дух. Голова раскалывалась, а руки тряслись сильнее прежнего.

— Мне надо выпить, — устало сказал он.

— Нет, не надо, — возразила Фрост.

— Слушайте, у кого из нас похмелье, в конце-то концов!

— В этом состоянии вы подняли первого помощника, — спокойно сказала Фрост. — Одной рукой. Я потрясена.

— Я тоже, — честно ответил Сайленс.

Он с трудом отлепил спину от переборки и двинулся дальше. Разведчица молча последовала за ним. До самой капитанской каюты никто из них не произнес ни слова. Ни для кого не было тайной, что офицер безопасности нашпиговал корабль жучками от носа до кормы. Свою каюту Сайленс чистил от них регулярно. А поскольку техника у капитана была лучше, чем у Стелмаха, он с чистым сердцем считал каюту безопасным местом.

Сайленс плюхнулся на свое любимое место, а разведчица Фрост снова села на стул. Капитан задумчиво посмотрел на полупустую бутылку, подумал и отвернулся. Выпивка подождет.

— Итак, разведчица, похоже, что краткое пребывание в Лабиринте Безумия изменило нас с вами сильнее, чем мы думали. Там, в рубке, помощник показался мне легким, как перышко. Я мог разорвать его голыми руками. И в глубине души мне этого хотелось.

— Не знаю, стала ли я сильнее, — сказала Фрост. — Возможно, у меня появились какие-нибудь другие неожиданные качества. Даже интересно, во что бы мы превратились, если бы прошли Лабиринт до конца…

— Можно спросить у мятежников, если мы снова с ними встретимся. Они прошли до конца.

— В любом случае я думаю, что про эти изменения нам тоже никому не стоит рассказывать.

— Не собираюсь с вами спорить, разведчица. Поговорим лучше о менее опасных вещах. Что, по-вашему, должно было стрястись на Геенне, чтобы они не успели ничего сделать, кроме установки аварийного маяка? В нормальных условиях им надо было открыто передать свое сообщение по всем каналам, и через несколько часов к ним на помощь уже прилетел бы имперский звездный крейсер. По всей Империи принято поступать именно так. Правда, мы сейчас на границе, но тем не менее… Может это оказаться первой атакой мятежников?

— Сомневаюсь, капитан. Во-первых, они слишком плохо организованы, чтобы подготовить массированную атаку. Во-вторых, у них сейчас нет на это средств. А в-третьих… В-третьих, у меня дурные предчувствия. Представляете, какое мощное нужно оружие, чтобы захватить планетную базу так быстро, что обитатели ее успели только установить аварийный маяк? Думаю, такого нет ни у мятежников, ни у нас.

— Так что же это тогда? Хайдены? Воины с планеты Шаб?

— Возможно. Помните, как замолчала база на Ансилии?

— Мы обнаружили там разбитый звездолет «чужих», построенный с использованием неизвестной в Империи технологии. А на базе все уже были мертвы. — Сайленс нахмурился. — Вы думаете, это те же самые «чужие»? — спросил он задумчиво.

— Все может быть. — Фрост внезапно улыбнулась. — А я бы сейчас с удовольствием ухлопала десяток-другой пришельцев!

— Будто вы когда-нибудь делали это с отвращением. Лично я даже рад, что пришлось отложить возвращение на Голгофу. Нападение «чужих» — одно из немногих событий, которые могут оправдать наше опоздание. Но надо сказать, что меня совсем не обрадует, если мы действительно потеряли еще одну планетарную базу. Это значит, что мы весьма и весьма уязвимы. Кроме того, всегда есть шанс, что этот сигнал — просто приманка в ловушке для ничего не подозревающих кораблей.

— Вот прилетим туда и посмотрим, — сказала Фрост. — В конце концов, мы и есть те самые «допустимые потери».

— Говорите за себя, разведчица, — проворчал Сайленс.

«Неустрашимый» вынырнул из гиперпространства и вышел на орбиту Геенны, мира вечного пламени. Планета светилась, как тлеющий в темноте уголь. К небу поднимались языки пламени размером с целый континент. Огонь вспыхнул давным-давно, когда людей здесь еще не было, и в силу какой-то цепной реакции распространился по всей поверхности планеты. Полярные шапки растаяли, океаны испарились, и весь мир превратился в бушующее пламя. В геенну огненную. Вещество планеты медленно, но неуклонно выгорало. По всей видимости, раньше здесь была какая-то цивилизация, но сейчас от нее не осталось почти никаких следов. Только глубоко под землей люди нашли несколько странных каменных бункеров, огромных, но абсолютно пустых. Быть может, тут и скрывалась какая-то тайна, но никто так и не смог ее раскрыть. Никто не знал, что случилось с цивилизацией, как не знал, на что были похожи создавшие ее существа. Уничтожили они себя сами, или это сделал какой-то внешний враг — в любом случае было очевидно, что не пламя послужило причиной их гибели. Это был лишь побочный эффект. Так что же уничтожило население целой планеты?

Разумеется, именно этот вопрос интересовал Империю в первую очередь. Оружие, которое способно сжечь целую планету! Лайонстон очень хотела заполучить такое оружие. Она приказала построить в самом сердце бушующего пламени научную лабораторию и защитить ее лучшим в Империи силовым полем. Согласно данным, заложенным в компьютер «Неустрашимого», ученые работали на Геенне уже девять лет и до сих пор были так же далеки от разгадки, как и в первый день существования станции.

Сайленс сам возглавил экспедиционный отряд. Во многом потому, что в случае опасности хотел сам принимать решения. Но немалую роль сыграло и то, что ему очень не хотелось идти. Капитан все еще отвратительно себя чувствовал, а все члены команды продолжали неодобрительно коситься на него, когда считали, что он этого не видит. Кроме того, он не был уверен, что сможет принять правильное решение, когда на карту будут поставлены чужие жизни. Но именно по этой причине он и должен был идти. Остаться на корабле означало бы сложить с себя капитанские полномочия, а Сайленс пока что не был к этому готов. Так что отряд он возглавил. Теперь оставалось лишь надеяться, что он действительно годится для этой работы. Фрост — как разведчица — разумеется, пошла с ним. Что удивительно, попросился в отряд и офицер безопасности Стелмах. Вероятно, боялся оставить их без присмотра. Кроме них, пошли шестеро десантников и офицер связи Идеи Кросс. Два года назад он служил на Геенне и, хотя пробыл там недолго, не выказывал ни малейшей радости по поводу возвращения.

Иден Кросс не отличался выразительной внешностью. Это был мужчина среднего роста, со смуглым лицом и плотно сжатыми губами. Он не принадлежал к числу тех, кто подвергал капитана остракизму. Вне службы Кросс вообще не отличался особой разговорчивостью. Однако, когда ему предложили войти в отряд, он проявил чудеса красноречия, доказывая ненужность и невозможность своего участия. Сайленсу это понравилось. Он не любил, когда в опасных ситуациях рядом с ним оказывались люди слишком послушные или безрассудно храбрые. Пусть лучше испугаются и будут настороже. Именно такие и выживают. Интересно, что Кросс совсем недавно стал офицером связи. Он постоянно менял место службы, в основном по собственному желанию, просто потому, что на любой работе быстро начинал скучать. В армии, где единообразие ценится превыше всего, Кросс был белой вороной. Такие либо рано, еще до тридцати, становятся капитанами, либо очень быстро сгорают. Сайленс назначил Кросса пилотом спасательной шлюпки, которая должна была доставить их на Геенну. Кросс в лепешку расшибется, чтобы обеспечить им безопасную посадку. Он из тех, кто не признает плохой работы.