За последней чертой - Джеймс Хэдли Чейз

о них, но мне иногда становится очень любопытно. Меня ведь трудно за это винить, правда? Я хочу сказать — ведь они занимают такое важное место в твоей жизни, да? Они для тебя гораздо больше значат, чем я, разве не так?

— Ты прекрасно знаешь, что это не так. Слушай, мы сегодня что-то все время не о том говорим. Пойдем лучше сходим куда-нибудь поужинать. Может быть, ты хочешь посмотреть шоу в «Хот-спот»?

Она рассмеялась:

— Я тебе кое-что скажу. Я видела, как ты позавчера водил свою миссис Гарнер на это шоу. Так что теперь я не смогу его смотреть. Я буду чувствовать себя там неловко после этого.

— Знаешь, ты иногда бываешь невыносимой, — процедил Гарри, сжав кулаки, и женщина увидела, что впервые он по-настоящему разозлился.

— Нет, не говори так. Это нечестно. После всего того, что между нами было, и стольких ночей, что я с тобой провела, ты не имеешь права так говорить! Просто тебе неприятно слышать правду. Ну признайся, разве не так?

Он втянул воздух сквозь сжатые зубы.

— Да, но не просто неприятно — мне больно это слышать. Ради всего святого, зачем ты все это затеяла?

— Прости. — Она допила коктейль, приготовленный Мануэлем. — Скажи ему, чтобы еще такой же принес. По-моему, он ужасно крепкий и пить его небезопасно, но мне наплевать.

Гарри сделал знак Мануэлю, и тот радостно заулыбался: раз она захотела еще один коктейль, значит, все в порядке — ей понравилось.

Они сидели и молчали. Ни один не произнес ни слова, пока бармен не поставил перед ними напитки. Когда парень ушел, Гарри сказал:

— Мануэль просто гениально придумывает новые коктейли. Ты поблагодаришь его, когда мы будем уходить?

Женщина отпила из бокала и поморщилась:

— Да, я скажу ему спасибо. Я буду с ним очень, очень вежливой, с ним и со всеми твоими знакомыми, в том числе с твоей женой и дочерью. Согласись, большего я не могу для тебя сделать.

Гарри со злостью подумал, что дальше так продолжаться не может. Просто глупо, что она взялась испортить ему настроение. Он твердо решил вернуть все в нормальное русло.

— Послушай, дорогая. Ты что, собираешься хамить мне весь вечер?

Она широко распахнула сонные глаза:

— Я?

— Давай не будем ссориться. Расскажи мне все, выговорись, тебе станет легче, и, может быть, мы придумаем, как это все забыть.

— Что забыть? Про миссис Гарнер? Про мисс Гарнер? Знаешь, это будет трудно.

— Четыре месяца назад ты говорила, что тебе до них дела нет, — напомнил Гарри, уже с трудом сдерживаясь. — Ты сказала, что понимаешь мое положение и тебя это не беспокоит. И тебе действительно тогда было все равно, я же знаю. Тебе было на это наплевать. Так что же вдруг изменилось?

Ей не понравился такой прямолинейный подход к делу.

— Гарри, как ты думаешь, если я влюблюсь в женщину, я стану счастливее?

— Нет, не уходи от ответа. Ты это просто так сказала, чтобы выиграть время.

— Нет, правда. Просто интересно. Женщины настолько душевнее и сострадательнее мужчин…

Три человека подошли к барной стойке и заказали себе напитки. Они встали близко от Гарри и его подруги в черном платье — двое мужчин среднего возраста и высокая девушка с плоской грудью; тяжелые очки в толстой роговой оправе придавали ей невероятно серьезный вид.

Один из мужчин сказал:

— Мануэль, ты сегодня неплохо выглядишь.

Бармен толкнул ему по полированной стойке бутылку канадского пива и весело ответил:

— Да, сэр, и чувствую себя тоже неплохо. Вы и сами ничего, в отличной форме.

Мужчина повернулся к серьезной девушке:

— Мне здесь нравится. Здесь тебе просто дают бутылку и позволяют напиться медленно или быстро — как тебе захочется. И никогда не надо ждать, пока тебя обслужат.

— Вот и отлично, — кивнула серьезная девушка, — потому что сегодня вечером я как раз настроена напиться вдребезги.

— Пойдем отсюда, — шепнул Гарри своей спутнице. — Здесь невозможно говорить. Давай вернемся в квартиру.

Она отрицательно качнула головой:

— Нет, не хочу. Я сегодня на взводе, мы только поссоримся. Давай в другой раз.

Гарри не смог скрыть разочарование.

— Ну хорошо. Все равно пора отсюда уходить. Я провожу тебя домой. — Он расплатился с Мануэлем.

Женщина в черном улыбнулась бармену:

— Ваш коктейль — настоящее чудо. Мистер Гарнер говорит, что вы гений.

Мануэль изобразил радостное удивление, но попрощался с ней довольно скованно. Он чувствовал, что она опять сказала что-то обидное.

Любовники вместе вышли на оживленную улицу. Гарри заметил, что его подруга слегка пьяна. От этого у него снова затеплилась надежда.

— Давай поедем к тебе, — предложил он. — Мне так много надо тебе сказать.

Она покачала головой:

— Нет, не сегодня. — В голосе ее звучала твердая решимость.

Он поднял руку, чтобы поймать такси.

— Нет, — сказала она. — Я слишком устала. Давай просто прогуляемся.

ВОЗМОЖНОСТЬ ОТЛИЧИТЬСЯ[6]

Мексиканский генерал Кортес и два офицера из его штаба собрались за большим столом, заваленным картами и бумагами. Офицеры сидели неподвижно, с прямыми спинами; их мышцы уже болели от напряжения, безразличные взгляды были прикованы к карте, которую внимательно изучал Кортес. Они оба уже все поняли и в нетерпении ждали, что скажет генерал.

Часовой, застывший у дверей, смотрел на маленькую группу у стола со скукой и неприязнью. Эти трое провели здесь уже четыре часа, перешептываясь о чем-то, а последние полчаса они вообще молчали. «Да, отличный способ выиграть революцию», — подумал часовой и презрительно сплюнул во двор.

Хольц, младший из офицеров, вдруг зашевелился. Его соратник, Мендетта, посмотрел на него сурово, предупреждающе качнув головой, но движение Хольца уже было уловлено генералом, который оттолкнул свой стул и встал.

Часовой вытянулся всем своим тощим долговязым телом, отодвинувшись от косяка, и скука в его глазах немного рассеялась. «Может быть, что-то наконец уже произойдет», — подумал он с надеждой.

Кортес прошелся вокруг стола, потом стал мерить шагами длинную комнату. Его крупное мясистое лицо было омрачено думой. Наконец он произнес:

— Дело плохо.

Оба офицера слегка расслабились. Они пришли к этому заключению уже полчаса назад.

— Ваше превосходительство правы, — сказал Хольц. — Очень Плохо.

Генерал обиженно посмотрел на него.

— И насколько плохо, по-вашему? — строго спросил он, возвращаясь к столу. — Покажите мне на карте.

Хольц наклонился над столом.

— Моя точка зрения такова, — начал он. — Противник располагает значительными ресурсами. Они хорошо вооружены, и у них есть артиллерия. Если мы попытаемся закрепиться здесь, можем попасть в окружение. У них превосходящие силы, примерно четверо против одного нашего. Наши люди устали, многие деморализованы.