Интернет-революция - Ричард Барбрук

Уже почти тридцать лет пророки неолиберализма в хайтеке идентифицируют экономический рост с социальным застоем. Во многих секторах они продвигали старомодные методы повышения прибыли: увеличение рабочего дня, понижение зарплаты, ускорение производства, урезание социальных программ и рост загрязнения среды. Однако в Сети эти гуру отстаивают синтез технологических инноваций и социального прогресса. Ведь превращение киберпространства в поле товарного производства и обмена невозможно без некоторой гармонизации с экономикой дарения. Даже рост электронной торговли обеспечивается некоммерческой структурой Сети. Стоимость входа на цифровой рынок так низка благодаря отсутствию проприетарных барьеров. Малые компании теперь могут пользоваться компьютерными коммуникациями, когда-то доступными лишь правительственным агентствам, финансовым структурам и глобальным корпорациям. Избавившись от посредников, многим провайдерам товаров и услуг удается повысить свои прибыли, работая напрямую с поставщиками и потребителями через Сеть. Адепты Калифорнийской идеологии в восторге от такого развития событий – они считают, что самый свободный из всех свободных рынков сейчас держится на общинах киберпространства[110].

Чистота дара

Некоторые активисты левого крыла сейчас пытаются возродить пуристское понимание даров, чтобы противодействовать коммерциализации. Огораживание Сети будет предотвращено, если не допускать компромиссов по поводу коммерческих отношений в ней[111]. Эта революционная позиция вдохновлена радикализмом хиппи 1960-х. Более 30 лет назад многие молодые люди бунтовали против социально-экономических систем и США, и Советского Союза. Материальные выгоды модернити уже не компенсировали политический авторитаризм и культурный конформизм, вносимые индустриализмом. Разочарованные в технологическом будущем, хиппи вдохновлялись трайбализмом прошлого. Многие из них просто вели образ жизни «туристов», но некоторые искали революционную альтернативу современности. Замечательно, что в среде левых интеллектуалов родилась идея обретения утопии на основе экономики дарения, существовавшей у племен Полинезии под названием «потлач»[112].

Для радикальных хиппи эта экономика дарения была полной антитезой капитализму. Вместо накопления излишков индивиды в примитивных обществах завоевывали престиж, раздавая свое достояние на публичных празднествах. Если рыночная конкуренция требовала отчуждения труда для производства все большего количества товаров и услуг, то потлач, напротив, включал в себя приятный процесс избавления от избыточных ресурсов. В то время как товар современной эпохи приносил с собой иерархии и утилитарность, примитивный дар поощрял равенство и гедонизм. Отвергая «работу как товар», левые хиппи выдвигали новый организационный принцип своего утопического общества: «ненужное как дар»[113].

Спустя много лет этот революционный антимодернизм все еще влияет на анализ компьютерных коммуникаций с радикальных позиций. Появившуюся на самом острие технологического прогресса экономику дарения в Сети легко принять за потлач, рожденный в примитивных обществах. Эти же племенные мотивы можно обнаружить и в танцевальной музыке, «свободных вечеринках», движениях протеста и других формах DIY-культуры[114]. Подражая своим старшим товарищам-хиппи, левые активисты Сети подчеркивают автономию этих отношений дарения от коррупции товарного обмена. Отвергая любые формы гибридизации, они отстаивают разрушение частной собственности через пиратство материалов, защищенных копирайтом, – так работает принцип «ненужное как дар». Вместо того чтобы продаваться и покупаться, информация станет свободно доступной каждому участнику онлайнового потлача.

К сожалению, это возрождение революционного антимодернизма имеет и реакционные последствия. Как и в прежние времена, левые интеллектуалы испытывают искушение видеть себя авангардом, возглавляющим непросвещенные массы. Выходцы из промежуточного слоя, они отстаивают «отказ от работы», видя в этом символ собственного превосходства над остальной частью рабочего класса. Уже не имея в наличии Советского Союза, некоторые члены революционного меньшинства все еще извиняются за иностранные диктатуры, которые сопротивляются американской гегемонии. Несмотря на взлет новых информационных технологий, трудно изжить старые политические привычки. Реакционная практика сталинистского коммунизма постоянно создает проблемы для революционной риторики коммунизма хиппи[115].

Американский путь к коммунизму

В самих США мало кто разделяет присущее левым строгое отношение к «чистоте дара». Со времен завоевания независимости истовая вера в частное предпринимательство лежала в основе концепции американской исключительности. В период холодной войны ни один патриот не мог бы поддержать революционную идеологию врага своей страны. Даже сегодня многим просто ненавистна сама идея социальных программ для населения, рассматриваемых как нечто само собой разумеющееся в других развитых странах[116]. И все-таки те же самые американцы правой политической ориентации радостно участвуют в строительстве киберкоммунизма. Совершенно спонтанно они переходят к тем методам работы, которые наиболее отвечают их собственным интересам. В одних случаях они используют электронную коммерцию, в других случаях предпочитают коллаборацию в хайтечной экономике дарения. Как и все остальные, консервативные американцы выбирают киберкоммунизм из прагматических соображений.

Несмотря на свое пристрастие к колдовским снадобьям свободного рынка, американцы давно предпочитают практическую полезность идеологической корректности. Со времен Токвиля они всегда гордились своим «прагматизмом янки» и скептически относились к теоретическим увлечениям европейцев. В приложении к Сети эта традиция ведет к тому, что большинство американцев игнорируют растущий разрыв между своими политическими верованиями и повседневной деятельностью. Ведь буквальное применение Калифорнийской идеологии моментально лишило бы их многих благ Сети. Разумеется, далеко не все американцы готовы открыто признаться, с каким удовольствием они грешат против национального мифа. В ситуации, когда даже требование создать общественную систему здравоохранения выглядит однозначно левым, подрывные последствия безвозмездного обмена информацией (в форме даров) попросту невообразимы. Без всяких внутренних колебаний Эрик Реймонд может и быть одновременно страстным противником торговли программным обеспечением, и считать себя «нео-языческим либертарианцем [правого крыла], обожающим стрельбу из полуавтоматического оружия»[117].