Академия Хиллкроуз. Искусство выживания - Мэй Кин

Надо сказать, их не мало. И все, как на подбор. С дорогими украшениями, массивными часами, кольцами, сверкающими от лака, уложенными волосами. В отутюженной одежде, где складочка подобрана к складочке. С дизайнерскими сумками и рюкзаками.

– Прости, конечно, – Я поворачиваюсь к своей соседке, – но ты точно училась здесь всё это время?

Нет. Она, конечно, тоже выглядит достойно. Однако несколько иначе.

Изабель усмехается, очевидно поняв мою мысль, и тут же произносит:

– Просто я не любитель подобной показухи.

– Тогда это многое объясняет.

Она улыбается, но затем её взгляд становится серьёзным.

– Не видишь Кларка?

Я оглядываюсь по сторонам, но в такой толкучки вряд ли что-либо можно разглядеть. Поэтому уже собираюсь ответить: «Нет». Однако взгляд неожиданно натыкается на бездонные глаза, в который раз пытающиеся прожечь во мне дыру.

– Зато…я нашла Лукаса, – сглотнув, спешно произношу. Затем натягиваю на лицо милую улыбку и приветливо машу ему.

Играть, так играть!

По крайне мере попытаюсь…

Правда вот лицо моего мистера Х по-прежнему остаётся непроницаемым, несмотря на проявленное мной дружелюбие.

– Зачем ты его дразнишь? – глядя на Лукаса, а затем на меня, с любопытством и одновременным укором, горящим в глазах, интересуется Изабель.

Я невольно усмехаюсь и говорю, как есть:

– Мне нравится, как дёргается его челюсть в моменты, когда он злится. Словно она вот-вот отвалится.

Изабель смеётся в голос, чем привлекает к нам нежелательное внимание. Многие начинают оглядываться, поэтому я стараюсь особо не святиться.

– Только не ляпни это при нём. Иначе попытки примерить вас – так и не увенчаются успехом.

– К чему нас мирить, если мы толком и не ссорились? Просто сразу расставили все точки над «и».

В конце то концов, моё дружелюбие испарилось в тот же миг, когда этот невежа не удосужился даже проявить капельку приветствия, не говоря уже – об уважении.

– Кейла. Я серьезно, – Лицо Изабель приобретает суровые нотки, черты заостряются, – не отвечай ему тем же. Лучше игнорируй. Самый действенный способ.

Я фыркаю и киваю, подняв при этом руки вверх, в жесте капитуляции.

– Хорошо. Если ты так просишь…

– Поверь. Я знаю о чём говорю.

– Тогда скажи мне – какие цветы предпочитает твой друг? – ухмылка так и просится осесть на губах.

– В смысле?

– В смысле пришлю ему букет с запиской с наилучшими пожеланиями.

– Не смешно.

– Вообще то, я серьезно. Может быть так – его гнев поубавится.

– Тогда хочу огорчить тебя. Лукас терпеть не может всю эту чепуху в виде сердечек, цветов, бантиков, блёсток и прочей подобной ерунды.

Я хихикаю.

– Ну, ладно – блестки и банты. Но, как можно не любить цветы?..

– Спроси у него сама.

– Окей. Тогда пришлю ему колючую морию, – в конец решив, с уверенностью произношу я, на что Изабель обречённо покачивает головой.

– За тобой нужен глаз да глаз.

– Дядя тоже вечно так говорит, – усмехаюсь я, припоминая лицо Рэймонда, когда он отчитывает меня за действия, выходящие за его рамки «можно» и «должно».

Изабель уже собирается что-то ответить мне. Но в этот момент гул резко прекращается, поляну охватывает тишина, в которой вдруг раздаётся мужской голос:

– Я рад приветствовать всех вас в академии Хиллкроуз! Те, кто здесь учится уже не первый год – прекрасно осведомлены с нашими правилами. Те, кто лишь поступил – обязаны изучить их так, чтобы в последствии не возникало проблем. При этом хочу сказать, что этот год является для всех нас особенным… – Он делает многозначительную паузу, а затем продолжает: – Пару лет тому назад, его императорское величество смогло противостоять повстанцем и усмирить бунт, который освободил Айстридж от нападков и посягательств на наш народ. Именно поэтому в академии пройдёт церемониальный бал.

На этих слов раздаётся беспорядочный гул голосов, в которых то и дело слышатся довольные возгласы. Правда стоит ректору выставить руку вперёд – все тут же смолкают. Поляна снова погружается в безмолвную тишину.

Мужчина же продолжает:

– Также, не так давно преподавательский состав разработал новую методику обучения, которая позволит вам не просто окончить с отличием, но и стать действительно уникальным магом, – не без гордости, сочащейся в голосе, произносит он и тут же насмешливо добавляет: – При наличии хороших способностей конечно же.

Мысленно негодую, не понимая, как подобное высокомерие и раздутое эго ещё не разорвали его на части, однако помалкиваю. В то время, как ректор академии произносит:

– И последняя на сегодня новость – Турнир Четырёх Стихий! Смею напомнить, что участие в нём могут принять все желающие. Большую же информацию вы сможете получить у своих кураторов. А теперь, – тонкие, едва потрескавшиеся губы мужчины растягиваются в полуулыбке, – поприветствуем трёх студентов, которые удостоились возможности получить гранд, а также место в нашей академии!

О-о, нет.

Только не это.

Терпеть не могу публичность! Да ещё такую! Словно вместо косточки, они смилостивились и бросили нам добротный такой кусок сырого мяса!

Стервятники!

– Хеллен Айдинэр Ридж, – с нотками торжественности в голосе, произносит мужчина и при этом смотрит в маленький листок, который находится у него в руках.

Хм. Он даже толком не знает наших имён. Хотя чего ещё следовало ожидать от подобных ему людей?

Стоило мне впервые увидеть ректора данного заведения – я сразу же почувствовала неприязнь, как, если бы меня заставили поцеловать лярейку, которых я ещё с детства терпеть не могу. Но, если подобное чувство – вполне естественно, то холод, пробежавший ледяной волной, расползающейся мурашками по коже – не совсем. Ведь подобная реакция у меня лишь тогда, когда внутренняя сущность велит держаться подальше от данного человека.

Мистер Эвилер Вольтинэр – высокий, подтянутый шатен с прищуренным цепким взглядом серых глаз, которые смотрят на тебя с извечной возвышенностью, да так и кричат: «Я – элита! А кто ты?» Однако для своих пятидесяти он неплохо сохранился. Ровная подтянутая кожа с аристократической бледностью. Строгие, утонченные черты лица. Чуть резковатый подбородок, вытянутый немного вперед. Длинные ресницы и густые брови. От него веет непоколебимой уверенностью, а ещё силой. А потому я просто уверена, что женским вниманием он не обделён. Возможно даже со стороны студенток.

Только вот…

От него веет смертью. Необъяснимый, едва уловимый запах гнили и прожжённого пепла, который я странным образом чувствую, стоит лишь оказаться поблизости и взглянуть в хищные глаза напротив. И впервые… я не могу сказать, что это означает.