Шпион - Павел Астахов

— «Хулиганы, бандиты»! Я тебе покажу! Ответит Жора за твой «косяк»!

Первое блюдо они ели молча, а потом в сумочке у Сони пронзительно затрещал телефон, и посетители, почти переставшие разглядывать эту необычную пару, снова превратились в слух.

— Да, это я, — отозвалась девушка. — Нет, не планирую. Нет, я вам этого не обещала. Вы сочли желаемое за действительное. До свидания.

Она сунула телефон в сумочку, и Артем, чтобы как-то скрасить возникшую неловкость, поинтересовался:

— Ну, и как первый день на новой работе, Соня?

Соня помрачнела.

— Все не так. Нет, вроде все понятно. Общественный фонд. Дети. Милосердие. Но как начинаешь говорить об этом с вашими бизнесменами… так просто волосы дыбом встают. Я всего триста сорок тысяч за полдня собрала!

Артем поперхнулся:

— Сколько?!

— Триста сорок тысяч, — печально вздохнула девушка, — сорок тысяч одна добрая женщина дала, еще сто тысяч — молодой человек, ну, этот перед девушкой своей красовался… ну, и еще двести тысяч один бизнесмен…

— Но как вам это удалось? — заинтересовался Артем.

Соня пожала плечами:

— Подходишь, садишься напротив и начинаешь объяснять, что нужны деньги, много денег, и тот, кто не платит, тот поддерживает голод и разрушения…

Артем схватился за голову:

— И все это в общественных местах?

— А где же еще? — Соня поправила растрепавшиеся волосы, и Артем откровенно залюбовался. — У меня вон целый список таких мест… Алек Савельевич не сказал, что ваша полиция тоже это запрещает.

Артем покачал головой:

— Кстати, а как он вообще — этот ваш босс? Как его там? Алик Савельевич?

— Нет. Его зовут Алек, через «е», — поправила его Соня, — не очень приятный, но умный. Определенно талантливый. Папа говорит, что таким был и его отец.

— А что с отцом?

— Он, к сожалению, умер полгода назад. Алек очень сокручинится.

— Не сокручинится, а сокрушается, — на ходу поправил Сонин «американизм» Артем.

— Да. Со-кру-шает-ся. В общем, огорчается.

— А чем он занят сейчас? Ну, кроме сбора денег жертвам голода и войн.

— Он ведет какой-то сложный издательский проект. Издает, кажется, Большую физическую энциклопедию.

Артем удивился:

— Энциклопедию по физике? Зачем? Кому сегодня нужна энциклопедия по физике?!

— Как кому? Всем. — Соня хлопнула красивыми желто-карими глазками.

— Нет, Сонечка, — не согласился Артем, — «всем», если уж использовать этот термин, сегодня нужны книги «Как заработать миллиард» или «Тысяча сравнительно честных способов отнять чужие деньги».

— А энциклопедия?

— Хм. Энциклопедия — хорошая вещь, но лучше, если это «Энциклопедия эротики» или «Энциклопедия гадания». Про экстрасенсов, магов, гадалок, знаете?

— Да, знаю. У нас они тоже есть. Но это для людей отчаянных. Которые не верят в свои силы. Потеряли, как это… — она потеребила в воздухе пальчиками, — у нас называется «сэлфэстим».

— Самооценка, — подсказал Артем и добавил: — Только не отчаянных, а отчаявшихся.

Соня кивнула и наконец доела свой супчик.

— О да. Зачем вам это? России нужно заниматься тем, в чем она всегда была сильна.

— Вы имеете в виду оружие, нефть, газ? — подначил Артем американку.

Соня покраснела:

— Нет! Не это! Точные науки. Открытия, за которые России обязано все человечество. За Россией будущее. У нас в Америке… то есть я хотела сказать, у НИХ в Америке все лучшие умы — русские. Те, кто уехал от тоталитарического режима.

— От тоталитарного. Как ваш папа?

Соня решительно закивала:

— Да. Миссия России — будущее всего мира. Кто это не понял — просто дурак!

Девушка сдвинула брови, убрала руки со стола, и по всему ее виду было понятно: тот, кто с ней не согласится, мгновенно перейдет в разряд вечных врагов. Артем приложил ладонь к груди:

— Абсолютно солидарен!

Соня удовлетворенно вздохнула, и Артем подвел черту:

— И все же, Сонечка, «Энциклопедия физики» — это утопия. Не верю, что ваш гений столь слабо разбирается в конъюнктуре издательского рынка сегодня.

На него посмотрели как на слабоумного или ребенка.

— Вы не понимаете. Кантарович прекрасно знает рынок и конъ-юн-кту-ру. Сначала: энциклопедия выйдет на английском языке.

Артем задумался:

— Вот оно что…

Это меняло дело в корне.

— Да. Весь тираж пойдет в Британию. И вот на эти деньги Алек Савельевич сможет издать русский вариант. А за счет разницы можно будет сделать ее очень дешевой и доступной.

— Интересно… — наконец-то признал экономический гений Алека адвокат Павлов, — очень интересно.

— Интересно… — вслед за ним повторил Соломин и надвинул наушники поглубже.

Слышимость была неплохая, техники постарались на славу, но вплоть до этого момента все, что он слышал, было банальным трепом.

— Он гений, я вам говорю, — восторгалась Соня, — представьте, какая будет помощь университетам и школам! А ваши ученые смогут получить хороший гонорар, а не то, что им платит ваше правительство. Понимаете? Ученые получат реальные деньги!

— И не только они, — почти синхронно с Павловым оценил изящный ход Кантаровича полковник Соломин.

— Соня, что мы все про работу, издателя, физику? Давайте о лирике, — перевел разговор в иную плоскость Артем.

Соломин чуть не застонал. Разговоры на тему спасения России и всего мира чрезвычайно возбуждали молоденькую благотворительницу из Штатов, и она становилась необычайно говорливой — только слушай! Но Артема кибернетическая физика интересовала куда как меньше, чем сама возбужденно дышащая собеседница.

«Зар-раза!»

— Предлагаю прогуляться до знакомой вам квартиры и выпить у меня чаю, — уже перешел в наступление однокашник, — обещаю заварить особенный в вашу честь…

«Ага, — раздраженно подумал Соломин, — а после еще пообещай ей и Вахтанговский театр…»

— А после чая — в Вахтанговский, — немедленно озвучил предположение Артем, — у меня как раз два билета на премьеру. Дают «Дядюшкин сон». Редкий жанр для Федора Михайловича — комедия. Надо пользоваться случаем.

Полковник Соломин скрипнул зубами: столь многое обещавшая прослушка превратилась благодаря Павлову неизвестно во что. И только откровенно соблазняемая Сонечка была довольна.