В начале перемен - Михаил Давидович Харит

ровные ряды, образовывали глухие стены, запирали слушателей, как замурованных узников.

- В основе Моей Вселенной лежит принцип равновесия. Противоположности уравновешивают друг друга, создают гармонию. Притяжение и отталкивание, плюс и минус, жизнь и смерть… Человек тоже состоит наполовину из добра, наполовину из зла. Если расщеплённый атом даёт ядерный взрыв, какой поток смертоносной энергии возникает, когда вы разрушаете собственную душу?

«Дело дрянь», – вяло подумал барон.

Мёртвый голос умолк. Пауза вновь оказалась долгой. Тишина зевала чуть слышимым хрустом челюстей. Дождь слюняво целовал окна, как старый маньяк юную деву.

София пребывала в неподвижности, потом ожила, как кукла, которую вновь завели, и произнесла:

- Вижу, что ваш разум слаб. Не понимаете слов Моих. Не можете вместить.

- Виноваты, – безразлично согласился Анри, вспоминая покаянные речи своего персонала.

- Хорошо! То есть плохо! Скажу проще. У Максима был дед, который писал умные притчи. Слушайте, может быть, так поймёте мудрость Сущего.

Неожиданно в голове барона зазвучал хрипловатый баритон старого академика. Он увидел, как Максим сонно прошептал:

- Это же голос деда.

- Тишина, а то выгоню всех прочь! – гневно сказала София.

Барон понял, что все слышат этот голос, который неторопливо произносил, словно читал текст:

Сказка о качелях

Один добрый человек не имел детей, но любил их. Вот и построил качели. Простое бревно, лежащее на перекладине. Красиво раскрасил в яркие краски. Пусть дети радуются.

Первым пришёл хороший мальчик Пётр. Он слушался маму, умел читать и сам умывался. Сел на край бревна, и сидел до тех пор, пока плохой мальчик Павел не взгромоздился на противоположную строну. Павел не слушал маму, обижал котят и плевал себе под ноги. Но качаться оказалось весело. То один взлетал к небесам, то другой. Но вот Павел, который очень не любил хороших мальчиков, потому что они зануды и плаксы, спрыгнул с качелей, когда Пётр был на самом верху. Хороший мальчик грохнулся и с ожидаемым воплем помчался домой. Павел принялся хохотать, от восторга хлопая себя по коленкам. Минуту смеялся, две, десять… Потом вдруг понял, что смеяться расхотелось, а играть не с кем.

Он отправился к Петру. И предложил:

- Пошли качаться. Больше не буду тебя обижать.

И они пошли. Но отбитая задница у Петра побаливала. И теперь он спрыгнул с качелей в самый неподходящий момент. Павел грохнулся, но реветь не стал, а отлупил приятеля.

Несколько дней качели стояли брошенные.

Однажды добрый человек сидел на краешке бревна и с грустью думал, почему никто не играет на его качелях.

Тут подошли Пётр и Павел.

- Почему вы не качаетесь вместе?

- Потому что Павел драчун и плохой мальчик, – сказал Пётр.

- Он сам плакса и пакостник, – возразил Павел.

И оба спросили:

- Вот вы – добрый человек. Кто из нас больше достоин качелей?

Задумался добрый человек и наконец сказал:

- Моим качелям всё равно, кто на них сидит. Плохой или хороший, добрый или злой. Моим качелям нужно только равновесие.

Но дети не поняли ответ.

- У вас неправильные качели, – сказали они и ушли.

Поскольку никто больше не катался, доброму человеку пришлось снять своё бревно и распилить его на доски.

Сказка закончилась, голос замолк, Некоторое время слышался шорох, как от завершающейся записи. Хотелось укрыться одеялом, лечь на бок и смотреть тяжёлый сон дальше. Барон изо всех сил будил себя.

Вновь на неподвижно застывшем лице Софии начали шевелиться губы.

- Вы сломали равновесие. Одна часть внутри вас жаждет уничтожить другую. Половина мира хочет, чтобы исчезли иноверцы, другие желают истребить религиозных фанатиков. Одни ненавидят богатых, другие терпеть не могут голытьбу. Премудрые презирают дураков, тех тошнит от умников. Восемь тысяч лет Каин убивает Авеля. Раньше брат просто душил брата, а сейчас использует ракеты и танки. Все жаждут побоища, но это и есть апокалипсис. Это вы создаёте Конец Света своими желаниями. Вы просите – и дано будет.

Гроза за окном стихла, перестали сверкать вспышки молний, словно где-то в небесах перестали баловаться выключателем. С наружи лишь монотонно шелестел дождь шаркающими шагами подкрадывающейся армии. Когда на дворе ненастно, в доме должно казаться теплее и уютнее. Но в комнате похолодало и сгустился мрак, тепло и свет затягивались невидимым сквозняком сквозь плотно запертые окна во тьму внешнюю. Да и дышать стало трудно, будто из помещения незаметно выкачивали воздух. Люди стеснились вокруг стола. Возникло впечатление, что за спиной комната раздвинулась, ушла в бесконечность, туда, где шумели тёмные деревья, изгрызенные непогодой.

Неожиданно тревожно зазвучали монотонные гудки охранной сигнализации. Змеиный шорох раздался со стороны окон, это опускались бронированные жалюзи. Их мышиный серый цвет затянул комнату в безжизненную внутренность сейфа. Где-то лязгали стальные засовы. Звуки исчезали, оставались снаружи. Дом ожил и хищным зверем разминал мышцы, готовясь сожрать любого незваного пришельца. Ловушка захлопнулась, но кто кого поймал – непонятно.

Андрей, как спросонья, нервно вскочил. Остальные заторможенно повернулись к барону. Их глаза были мутными, рыбьими. Так смотрит человек, находящийся под гипнозом. Вадим зевнул, все послушно повторили.

Безмятежным и ярким оставалось только сияние вокруг божества.

Что происходит? Лучшие маги мироздания сладко дремлют, а на замок только что напали. Анри наклонился к селектору, там разнообразно подмигивали красные кнопки.

Секретарь появился мгновенно:

- Что случилось?

- Выясняем. Пока непонятно.

София поморщилась:

- Успокойтесь. Ложная тревога. Ваши компьютеры ненадёжны, но много о себе воображают. Выключите их все!

- И систему охраны?

- Всё. Маловеры! Пока Я с вами, волос с головы не упадёт без Моего ведома.

Барон поспешно кивнул секретарю:

- Исполняйте, отключите!

- Совсем?

- Полностью!

События развивались странно. Успокаивало, что, кроме компьютеров, замок охраняли старые добрые колдовские ловушки. И их никому не обойти. А электроника – так, модная игрушка.

С тихим шелестом поднялись жалюзи. Мерцающий красными огнями селектор мгновенно умер, и назойливые гудки сигнализации прекратились.

Все сидели слегка ошарашенные, вспоминая, о чём шла беседа.

Барон почувствовал, что обуявшее его оцепенение отступило. Наверное, мозг мобилизовался во время тревоги. Бывает, что неприятное событие помогает. А то бы так и клевал носом до самого Конца Света. Нельзя терять нить разговора.

София безжизненным жестом поправила волосы:

- Надоели ваши страхи, вражда, ненависть, кровавые помыслы, предательство. Если буду ждать, пока на земле прекратятся войны, боюсь, не доживу.

Неожиданно она улыбнулась. Улыбка походила на гримасу, уголки губ растянулись, обнажились зубы.

Барон не торопился со словами – следовало пробудить сознание остальных. Сбросить охватившее всех колдовское наваждение и правильно направить русло беседы. У Максима было неплохое начало.

Анри попытался проникнуть в разум сотрудника. Наткнулся на преграду. Поискал прореху в защите и наконец нашёл крохотную, едва заметную