Устойчивость к ежедневному писательству: вдохновение для писателей на 365 дней - Брайан Е. Робинсон

Начав жить полной жизнью, как если бы каждый день был последним, мы перестанем сомневаться или задаваться двусмысленными вопросами о том, что могло бы быть. Настало время, чтобы спасти возможность, которую мы откладывали или избегали, потому что на завтра у нас нет никаких гарантий.

Исследования показывают, что средний американец тратит 11 минут на ланч в ресторанах быстрого питания и 18 минут в столовых на рабочем месте. Бессознательное поглощение пищи – в автомобиле, на бегу, перед телевизором или вообще пропуск еды – превращает питание во второстепенный процесс.

Сколько из нас, писателей, перекусывают пончиком с кофе, а потом спешат обратно за письменный стол, считая прием пищи лишь неизбежным злом? Или, наоборот, едят, когда не голодны, чтобы справиться с писательским стрессом? Когда мы очень заняты и постоянно на ногах, то склонны выбирать более удобную еду – высококалорийные, ведущие к ожирению углеводы, которые хорошо выглядят и быстро насыщают. Какой была бы наша жизнь без Burger King или Ben and Jerry’s?

Сытый организм надежнее защищен от стресса и лучше поддерживает жизненные силы писателя. То, что мы кладем себе в рот, влияет на то, что выходит потом из наших творческих мозгов: что посеешь, то и пожнешь. Было бы здорово, если бы бездумное питание увеличивало способность выдавать заслуживающие внимания литературные работы. К сожалению, так не бывает. Когда мы начнем относиться к еде как к самостоятельному занятию, а не как к очередной задаче, с которой приходится мириться, и будем наслаждаться ею ради нее самой, тогда мы потянемся за яблоком, а не за пирожным.

Словно весенний дождь, орошающий землю, сочувствие к самим себе пропитывает наши тела, разум и души. Звучит фальшиво? Нескладно? Неуместно?

Не торопитесь. На первый взгляд кажется, что никакой связи между сопереживанием самим себе и устойчивостью нет, но если приглядеться, то становится ясно, что они неразрывно связаны. Если мы не умеем соотносить нашу писательскую сущность с сопереживанием, то в дело вступает самобичевание с его цепями и кнутом, выискивая недостатки, предъявляя требования и лишая нас творческих сил.

С другой стороны, милосердие к себе подобно лучшему другу, особенно в трудные времена. Оно бережет нас от падения в пропасть и вдохновляет на движение вперед, когда мы испытываем досаду и разочарование – активизируя стойкость и давая толчок к достижению наших целей. Оно наделяет нас знаниями об издательском мире и о творческих путях преодоления возникающих сложных ситуаций.

Каким количеством сочувствия вы обладаете? Если ваш запас подходит к концу, устройте мозговой штурм, каким образом вы можете восстановить его и предотвратить «пересыхание» вашей писательской устойчивости.

Много раз мы по привычке игнорировали неприятные ситуации или возникающие внутренние проблемы. Скорее всего, мы занимаем себя чем-то, чтобы отключиться: смотрим телевизор, делаем покупки, убираемся в квартире или путешествуем по Интернету. Обходные пути уводят нас от необходимости покончить с неприятностями и приносят лишь временное облегчение. В конечном итоге это не избавляет нас от тревоги и беспокойства. Отсутствие в настоящем моменте лишает ясности мыслей и самоосознания. Но когда мы преднамеренно уделяем внимание внутренним негативным ощущениям и проявляем сострадание к ним без осуждения, игра меняется коренным образом.

В качестве эксперимента вспомните о неудовлетворенности, которая регулярно появляется или возникла недавно. Погрузитесь в себя, вызовите ощущение, затем проявите к нему сострадание в настоящий момент, точно так же, как вы сидели бы у постели больного друга. Ознакомьтесь с этой частью себя с максимальным сопереживанием. Не пытайтесь освободиться или зафиксировать ее. Просто присутствуйте рядом с неудовлетворенностью как можно осознаннее. Каждый раз, когда мысли или телесные ощущения будут отвлекать вас, мягко возвращайте ваше внимание обратно. Не удивляйтесь, но через некоторое время беспокоящее назойливое чувство перестанет вам казаться таким плохим, как раньше.