Эта ласковая земля - Уильям Крюгер

– Нет, Фариа. ДиМарко убил я.

Мы нашли Альберта и Вольца на старом плацу. Они искали меня всюду и страшно волновались.

Снова силы покинули мои ноги, и мне пришлось сесть на траву. Моз знаками объяснил им, что случилось, а Альберт перевел для Вольца.

Вольц встал на колени и заглянул мне в лицо:

– Винсент убил Билли Красного Рукава?

Я кивнул, все еще ощущая пустоту и тошноту.

– Оди, если бы ты его не убил, он сделал бы с тобой то же самое.

Я посмотрел на его доброе лицо, заглянул в понимающие глаза.

– Я хотел, чтобы он умер. Стоял там и был счастлив, что он мертв.

– Нам нельзя здесь оставаться, – сказал Альберт.

– Мы просто расскажем правду, – сказал Вольц.

– Кто поверит мальчишке вроде Оди? – спросил Альберт, и я был с ним совершенно согласен.

– Мы покажем тело Билли.

Моз показал мне: «Знаешь, где Билли?»

Я покачал головой, и Альберт сказал Вольцу:

– Он не знает, что ДиМарко сделал с Билли.

Немец почесал подбородок четырехпалой рукой и прищурился.

– Может, ты и прав. Но если вы просто сбежите, это будет выглядеть подозрительно.

– У нас нет выбора, – сказал Альберт.

Моз показал: «Куда бежим?»

– Если пойдем по дорогам, нас найдут на раз-два, – сказал Альберт.

– Может, вам удастся найти дрезину?[14] – сказал Вольц. – И уехать на ней далеко.

– Они разошлют информацию, и все сторожи на дороге между Сиу-Фоллз и Сент-Полом будут начеку, – сказал Альберт.

Мы знали про сторожей. В прошлом году сбежал паренек по имени Бенджи Железное Облако. Он сел на товарный поезд, и его поймал один такой бугай, который избил его до полусмерти, а потом сдал властям.

– Я мог бы отвезти вас куда-нибудь, – предложил Вольц.

– Нет, – сказал Альберт. – Это наша проблема, не ваша.

– Моя, – поправил я.

Альберт смерил меня взглядом.

– Наша. Мы одна семья.

Моз кивнул и показал: «Семья».

Я перевел взгляд на поле, траву на котором всегда тщательно стригли под бдительным оком ДиМарко. Над зданием столовой висела луна, и поток ее холодного света заливал старый плац.

– Гилеад, – сказал я.

– Что? – не понял Альберт.

– Помнишь, что говорила миссис Фрост? Гилеад впадает в Миннесоту, а Миннесота впадает в Миссисипи. Мы можем взять каноэ мистера Фроста и уплыть так далеко, как пожелаем.

Моз показал: «Его уничтожил торнадо».

Я покачал головой:

– Я видел его, когда был там сегодня. Оно все еще стоит на козлах. Что думаешь, Альберт?

– Что ты не такой тупица, каким кажешься. Это пока что лучший план.

– Я отвезу вас к дому Коры, – сказал Вольц.

– Без гармоники не поеду.

– Оди, твоя гармоника у Брикманов, – сказал Альберт. – Ее придется оставить.

– Без гармоники я никуда не поеду.

– Не глупи.

– Езжайте, – сказал я. – Я как-нибудь достану гармонику и догоню вас.

Альберт посмотрел на Вольца, а Вольц на Альберта, и между ними произошел какой-то безмолвный диалог.

– Возможно, есть способ, – сказал Альберт.

В те времена жители Линкольна, штат Миннесота, не запирали двери. Подозреваю, что так же было в большинстве маленьких городков, где все друг друга знали. Но входная дверь дома Брикманов была заперта. И задняя тоже.

– Оди, впусти нас старым способом, – сказал Альберт и вручил свой официальный бойскаутский карманный нож, который мистер Сейферт подарил ему на день рождения.

– Старым способом? – не понял Вольц.

– Не спрашивайте, – сказал ему Альберт.

Я взял нож и подошел к одному из подвальных окон. За годы путешествий со своим отцом-бутлегером мы с Альбертом научились вскрывать замки. Открыть тот, что был на окне, не составило труда, и я быстро оказался внутри. Хотя в подвале было ужасно темно, через узкое окно за спиной лился лунный свет, и через минуту мои глаза привыкли. Я нашел лестницу и поднялся на первый этаж, где уловил запах жареной курицы. Лишение ужина было частью официального наказания, наложенного ДиМарко, и я умирал от голода. Меня так и подмывало завернуть на кухню, но я пошел прямиком к входной двери и открыл ее. Альберт и Моз вошли, и когда Вольц пытался последовать за ними, у него на пути встал Альберт.

– Вам нельзя в этом участвовать, – прошептал он.

– Я уже в этом участвую, – тихо сказал Вольц.

– Не официально. Послушайте, Герман. Если вас обвинят в чем-то из этого, Брикманы вас сожрут. Подумайте обо всех детях в Линкольнской школе, которых спасает ваша доброта. Ради них вы должны держаться в стороне от этого.

Я удивился, услышав, что Альберт зовет Вольца по имени. Я понял, что их отношения глубже, чем я думал, и это было немного обидно. Я никогда этого в них не замечал.

Было видно, как тяжело было Вольцу признать правоту Альберта, но он кивнул и остался снаружи.

– Я подожду вас. Если что-то пойдет не так, я буду здесь, – пообещал он.

Альберт тихо закрыл дверь и пошел вперед. Я никогда не был у Брикманов, но Альберт был явно знаком с расположением. Мы прошли через гостиную, в которой было светло благодаря окнам и пахло кожаной мебелью. Лампы выглядели изысканными и дорогими, а ковры, по которым мы ступали, были мягкими. Альберт провел нас в кухню, где невероятно аппетитно пахло курицей, и у меня в животе заурчало.

– Тихо, – прошептал Альберт.

– Я не ужинал, – сказал я. – Умираю с голоду.

Альберт открыл холодильник, и в нем зажегся свет. Я заметил, что Брикманы едят по-королевски, и подивился, как Черной ведьме удается оставаться такой худой. Альберт оторвал ножку от холодной жареной курицы и передал мне. Я тут же впился в нее зубами. Хотя я ненавидел все в Брикманах, их жареная курица оказалась божественной.

Альберт открыл кухонный шкафчик и засунул руку внутрь. Через мгновение темноту прорезал луч фонарика. Альберт сразу же выключил его и сделал нам с Мозом знак следовать за ним. Он провел нас вверх по лестнице на второй этаж, прямо по коридору, остановился перед закрытой дверью и показал: «Говорить буду я». Он взялся за ручку и распахнул дверь. И в тот же миг нажал кнопку на фонарике.

Луч света упал на кровать с четырьмя столбиками, самую большую, что я видел в жизни. Брикман моментально сел. Простыня закрывала его ниже пояса. Выше он был обнажен. Он оказался не один, и я подумал, что это странно, потому что миссис Брикман днем уехала на серебристом «Франклине» в Сент-Пол и вернется только через пару дней. Потом я увидел, что его дама блондинка. Она медленно села, придерживая простыню на груди. Мисс Стрэттон уставилась на луч света, как олень.