Каприз дочери босса - Бронуин Джеймсон

Она наконец обрела голос.

— Мне надо поговорить с тобой.

— Хочешь поговорить именно сейчас?

Сразу, как только он увидел Парис, с глазами, наполненными знойным теплом, ему стало ясно, что, избегая ее, он ничего не добился. Сумасшествие никуда не исчезло. Наоборот, обострилось до крайности.

— Тренироваться я не намерена — мог бы и сам догадаться.

На ней был один из ее дорогостоящих костюмов, что он не преминул отметить, отнюдь не напоминавший спортивную форму, но воспламенивший Джека сильнее, чем самый откровенный купальник. Возбуждение захлестнуло его при виде случайно выглянувшей узенькой полоски шелка, когда девушка наклонилась. Прошло три секунды, а он все не мог избавиться от наваждения. Пальцы чесались от желания атаковать ряд пуговиц у нее на груди, открыть ее своим глазам, рукам, губам.

Он схватил гирю и принялся поднимать ее. Рывок вниз. Рывок — вниз.

— Думал, ты хочешь поговорить, — вырвалось у него. Рывок — вниз. Она не отвечала. Он взглянул на нее и понял, что совершил ошибку. Все ее внимание было приковано к его руке, глаза затуманились, губы чуть приоткрылись. — Черт, Парис. Я просил тебя не смотреть на меня так. — Он швырнул гирю на подставку, тяжело дыша, пытаясь справиться со сдавившим его грудь тугим кольцом желания. — Что ты хотела сказать? Через пять минут я ухожу.

— Конечно.

— Что значит «конечно»? — Он прищурился, упер руки в бока, надеясь, что поторопит ее вызывающим поведением. — Давай. Выкладывай, принцесса.

Она почти начала, но решение ее переменилось.

Неуловимое движение головы, сжавшиеся губы, словно прикусившие рвущиеся слова. Движение горла, сглотнувшего их. Она выпрямилась и, как всегда, подняла подбородок.

— Пожалуй, сейчас не самое лучшее время.

— Нет?

Она шагнула назад. Джек последовал за нею. Глупо, но остановиться было не в его власти. Он жаждал ссоры, хоть какой-то разрядки от горячего мутного беспокойства, овладевшего им с некоторых пор и приведшего его сегодня после изнурительной рабочей недели в гимнастический зал. Он надеялся выбить из себя наваждение до того, как позвонит ей, и, возможно, преуспел бы, если бы она не притащилась сюда.

— Снова сбегаешь? — спросил он, наступая на нее, и почти настиг, когда она споткнулась. Как в замедленном кадре, он увидел мелькнувшие руки, услышал слабый испуганный крик, почувствовал отчаянно цепляющиеся за него пальцы, и она полетела вниз… увлекая его за собой.

Они тяжело рухнули на пол. Звук падения глухо отозвался в голове у Джека. Каким-то образом он оказался внизу, а Парис — на нем. Несмотря на звон в ушах и боль в животе, куда угодил ее локоть, он мгновенно остро ощутил ногу, угнездившуюся между его ног, мягкую тяжесть женской груди.

— Ты в порядке? — задыхаясь, спросила она.

И — новые ощущения: тяжелый шелк волос и прикосновение ноги в чулке. Джек застонал в ответ на удвоенные пытки.

— Прости. При падении ты принял весь вес на себя, а я — не перышко. Ничего тебе не повредила?

Она шевельнулась, послышался шорох ее одежды, когда она села. А потом, помоги ему господи, она начала ощупывать его. Руки прошлись по плечам, вверх по шее, погладили по голове. Еще один хриплый выдох смесь удовольствия и боли — вырвался из его груди.

— Я поранила тебя!

Постоянно этим занимается.

— Где?

Ее пальцы пробежали по затылку, видимо, она наклонилась над ним. Пола ее пиджака коснулась его руки, дыхание — лица. Он жадно впитывал нежный запах, потом открыл глаза и отрешенно взглянул на нее. Беспокойство, отраженное в глубине ее глаз, туго закрутило какую-то пружину у него в груди, потом пружина развернулась, освобождая его.

— Везде, — просто ответил он. Что уж она вывела из его ответа, неизвестно, только губы ее слегка раскрылись, выпустив еле слышное восклицание.

— Может, поцеловать, где болит? — Ее мурлыканье отозвалось во всем его теле. — Здесь? — прошептала она, прикладывая губы к его коже. Потом раскрыла губы, погладила его влажным язычком.

Губы оторвались от него, палец тронул горбинку его носа.

— Как это ты ухитрился?

— Стукнулся о стальную балку.

— Глупый ты, — улыбнулась она.

— Глупый я, — повторил он, просовывая руку под спадающие волосы, охватывая ее затылок и мягко наклоняя к себе.

Ничего похожего на их первый поцелуй, грубый от злости и огорчения. Пробуя улыбку, не исчезнувшую еще с ее губ, он не мог описать эмоции, бурлящие внутри него, но знал: что бы он ни ощущал, чувства его превосходили простую физическую потребность. Он усилил давление на ее затылок, захватывая ее всем своим существом.

Их губы встретились, языки соприкоснулись. Он погрузился глубже, пробуя, вдыхая; ее трепещущий отклик удваивал его тягу. Не надо спешить. Он откинулся назад, выровнял дыхание, но Парис тут же засунула руки под его майку. Как можно останавливаться, если ее мягкие вздохи сулят такое блаженство?

Кончики ее пальцев поглаживали его ключицы, лаская, пробираясь дальше. Когда она подняла его майку и начала исследовать волосы на животе, он приподнялся. Из горла вырвался сдавленный хрип. Ее глаза блистали, она склонилась над ним, жадно приникнув губами к впадинке у шеи.

Одним расчетливым движением Джек перекатился на спину, подминая ее под себя. Его инстинкты требовали сорвать маленькую юбчонку, раздвинуть ей ноги, погрузиться в нее.

Он обуздал себя коротким решительным выдохом.

Не надо забывать, где они… и кто она. Определенно не из тех женщин, которые приветствуют, когда их тискают в уголке гимнастического зала. Такие, как Парис, требуют соответствующей обстановки. Соблазнять их следует в пятизвездочном отеле с шампанским и кроватью, застеленной старинными простынями, имея в запасе достаточно времени, чтобы удовлетворить ее великолепное тело. Он взглянул на это тело, распростертое перед ним в бездумном забытьи.

Волосы разметались по пылавшему лицу, глаза затуманились. Ему пришлось снова одернуть себя.

— Ты невероятно прекрасна, — пробормотал он.

Черт, как банально звучит! Ему хотелось произносить слова, которые никто никогда до него не говорил, которые она не могла еще слышать, которые еще не придумали. Сила желания будоражила его, но не удивляла.

Он чувствовал себя собранным, наполненным невиданными ощущениями и всемогущим. Невероятно! Он не знал, как это будет с нею, а потому избегал ее.

Она шевельнулась, мягкое дыхание приподняло и опустило обратно прядку золотых волос. Он отодвинул их, провел ладонью по матовой коже щеки, вниз, к горлу, вдоль линии пиджака.