Продавцы невозможного - Вадим Панов

– Не надо! Умоляю! Не надо!!

Гвоздев вцепился в прутья решетки, то ли сломать пытается, то ли отогнуть… Вырваться хочет. Очень хочет вырваться на свободу. Глаза выкачены, рот перекошен, красное от надрыва лицо, слезы, сопли.

– Не надо!!!

А в другом углу клетки замер сторожевой терьер Мутабор – здоровенная, стокилограммовая зверюга, уже начинающая проявлять интерес к бьющемуся в истерике человечку.

– Я составил его психологический портрет и понял, что господин Гвоздев до колик боится собак, – негромко сообщил Токмаков, раскуривая сигарету. – Терьер в клетку как раз то, что нужно. Я думаю, господин Гвоздев продержится не более четырех с половиной минут.

– Главное, чтобы терьер продержался и не порвал урода, – пробурчал Грег.

– Рекс не подведет, – пообещал приведший пса кинолог. Помялся, но все-таки набрался храбрости спросить: – Мне покурить можно?

– Дыми, – махнул рукой Слоновски.

Тем временем Рекс решил познакомиться с соседом по клетке поближе и, внимательно принюхиваясь, сделал пару шагов к Гвоздеву. Крики «Не надо!» сменились бессмысленным воем. Обезумевший от страха пленник не видел, что собака настроена миролюбиво, забыл, что сторожевые терьеры Мутабор отличаются огромной выдержкой, что силу свою гигантскую понимают, а потому просто так не бросаются. Гвоздев видел огромного пса, зубы, красноватые глаза, шипастый ошейник и движение… Гвоздев видел, что собака приближается, и…

– А-а!..

– Интересно, он идейный или его запугали?

– Скорее запугали, – подумав, ответил Грег. – Идейных сейчас мало.

– Китайцы, – простонал Гвоздев, вжимаясь в прутья решетки с такой силой, словно решил их продавить. – Деньги на клуб мне дали китайцы.

Токмаков посмотрел на часы.

– Три минуты и двадцать секунд.

– Я могу забрать Рекса?

Терьер с надеждой посмотрел на хозяина – ему было скучно.

– Конечно.

– Пусть скажет, кто его связной и убирается ко всем чертям, – распорядился Грег и повернулся к выходу.

Несчастный Гвоздев еще не понял, что быть в Кайфограде агентом – не исключение, а норма. На китайцев ты работаешь, на индийцев, американцев, арабов, русских – преследовать тебя не будут, ибо с тем же успехом можно попытаться вычерпать море. Слоновски просто хотел знать, под чьей ты крышей – когда-нибудь эта информация обязательно пригодится.

* * *

Анклав: Москва

Территория: Царское Село

Жилой комплекс «Замок Снежной Королевы»

Поиски в пустоте дарят лишь усталость

Мелкий весенний дождь призрачной изморосью долбил Москву. Время веселых майских гроз прошло, и теперь облака выдавливали из себя последние капли, которых едва хватало на то, чтобы припорошить темным асфальт да слегка умыть толстые стекла. Хилый дождь уходил, оставляя Анклав под властью наступающей летней жары, уходил, обещая вернуться осенью, чтобы тщательно прочистить Москву перед зимой. Весенние дожди полны сил и веселья, осенние же, подобно людям пожилым и серьезным, не поливают, а работают, их стихия – сосредоточенность.

Стоящая у окна Пэт улыбнулась, провожая арьергард уходящей весны, и тихонько спросила:

– Увидимся?

Дождь промолчал. То ли не знал ответ, то ли не рискнул. Попрощался последними каплями да растаял.

«А ведь можем и не увидеться…»

Пэт перевела взгляд на кисти рук, на черные руны, небольшие, но четко очерченные руны, что мягко скользили по ее пальцам. Менялись местами, складывались в новые комбинации, замирали, позволяя девушке проникнуть в тайну сформированной последовательности, насладиться красотой и мощью древней силы, и снова путались, перебегали с пальца на палец, чтобы вновь замереть. Иногда казалось, что по рукам Патриции стекает грязь. А иногда совершенство очередного узора щемило душу.

Руны открывали девушке тайны, но главный свой секрет пока хранили. Для главного секрета нужен ключ…

– Патриция!

Последний взгляд на руки, в глазах вспыхивает властный огонек, и руны послушно бледнеют, исчезают, словно их и не было.

Пэт обернулась:

– Да?

Таисия хрустнула пальцами:

– Ты стояла у окна, и мне вдруг показалось, что ты сейчас уйдешь. Что хрупкая стеклянная преграда рухнет и тьма кинжалом вонзится в нежный мир. – Она подошла ближе и взяла девушку за руку. – Мне показалось, что все будет разрушено.

– Тебе просто показалось, – улыбнулась Пэт.

– Я чувствую, как твои мысли уносятся в сверкающие дали. Как мчатся они, опережая одна другую, способные за секунду обогнуть Ойкумену. Я сама такая. Ты ведь знаешь. И мне бы очень хотелось, чтобы наши мысли мчались вместе. На крыльях ветра свободы, окутывающего настоящих творцов.

Пэт познакомилась с Таисией Кук чуть меньше месяца назад на приеме в честь дня рождения директора «МосТех» и сразу же ощутила то настырное давление, которое госпожа Кук называла «природным обаянием». Светская львица всерьез увлеклась юной красавицей и, не теряя времени даром, засыпала Пэт знаками внимания: невинные, но чертовски дорогие подарки, приглашения на выставки модных художников, на концерты и в литературные салоны. Таисия штурмовала девушку по всем правилам военного искусства, а Пэт… Пэт медлила обрывать знакомство. Таисия выделялась среди других одуревших от скуки верхолазок, и, возможно, в болоте этой непохожести прятался необходимый ключ.

Правда, надежда на это таяла с каждой минутой.

– Ты напоминаешь мне меня, какой я была совсем недавно, год или два назад. Молодая, неопытная, ищущая, но при этом – цельная. Я твердо знала, чего хочу, и ты, я вижу, такая же. У тебя есть цель, а свою цель я знала с самого детства. Я почти сразу ощутила себя Творцом, личностью с особым взглядом на мир, но как же трудно мне было расти в мире, где женщина не имеет права на самовыражение!

Через пару дней после знакомства Кирилл принес дочери досье на Таисию.

«Посмотри, если станет интересно».

«Зачем?»

«Ты еще плохо разбираешься в людях. Изучи факты, сопоставь с человеком. В следующий раз ты увидишь его Я и без документов».

Знать все обо всех было в духе Грязнова, и Пэт постепенно становилась похожей на отца.

Из досье девушка узнала, что Таисии, дочери мелкого капера из Эдинбурга, повезло влюбить в себя сына весьма и весьма крутого верхолаза. После чего жизнь, собственно, и удалась. Муж боготворил творчески одаренную супругу и позволял Таисии жить так, как ей заблагорассудится. Очередная пустышка? Сомнений в этом практически не осталось, но Пэт решила дать светской львице последний шанс. В конце концов, Таисия действительно была своеобразной особой.