Долететь и вернуться - Владимир Перемолотов

— Хотите анекдот, капитан? — быстро спросил он и, не дожидаясь ответа, торопливо начал; — Встречаются две половины крокодила…

— Да не слушайте вы его, капитан!

Штурман отодвинул Сергея подальше от приборной доски и от радиостанции.

— Никто не спит. Я рулю. Все в порядке. В ответ Мак-Кафли не сказал ни слова. Что там у них творилось, он не видел, хотя голоса у экипажа вроде были веселые. Наконец он решил не дразнить гусей и миролюбиво попросил:

— Вы там хоть по сторонам почаще смотрите… Мало ли что…

Сергей словно из любезности посмотрел по сторонам, повернув голову вправо-влево. Капитан и этого, конечно, не увидел, и он сообщил:

— Я посмотрел. Наверху — пусто, внизу — пусто, прямо…

Он драматически замолчал, но штурман в отместку ерничество опередил его:

— Впереди тоже ничего. Хотя…

Мартин прищурился. Воздух впереди дрожал, и вместе с ним едва заметно приплясывала линия горизонта, а посреди этого дрожания серой кляксой расплывалось серое нечто. На мгновение Мартину показалось, что он смотрит на горизонт сквозь силовое поле, и он тряхнул головой, отгоняя наваждение. Чего-чего, а уж этого тут никак не могло быть.

Но если не это, то что?

— Сергей! — позвал он. — Скучно тебе было? Погляди-ка вперед, и скуки не останется. Летучий корабль!

Инженер ткнулся носом в лобовое стекло. Прошло несколько мгновений, и пятно, корчившееся у горизонта, незаметно и впрямь превратилось в летучий корабль. Это было еще нереальнее, чем силовое поле.

— Ничего себе!

— Что у вас там? — наконец спросил капитан. — Падаете, что ли?

— Нет, — помешкав, ответил Сергей. — Тут летучий корабль.

Эти слова словно что-то сдвинули в мозгу Мартина, и он отчетливо увидел стройные мачты и паруса, наполненные ветром.

— Что? — переспросил капитан — Что-что?

— Летучий корабль, — терпеливо объяснил Сергей капитану. — Вон летит. Встречным курсом. Правда, видно плохо… Муть какая-то.

Они молчали, сознавая двойственность положения. Оба понимали, что этого не может быть, и в то же время отчетливо видели все своими глазами. Вспомнив капитанские слова о зенитной артиллерии, Сергей спросил:

— Какое у него вооружение, интересно?

Заторможенный чудным видением, Мартин отозвался:

— Катапульты, наверное…

А потом, сообразив, что у него сорвалось с языка, только сплюнул.

— Ну какой это истребитель? Не может это быть истребителем…

— А чем это еще может быть?

Инженер посмотрел на него и спокойно сказал:

— Я и сам знаю, что такого, конечно, не бывает, но все равно… Я бы это облетел. И нам спокойнее, и капитану легче. Так ведь, капитан?

Капитан уже пришел в себя.

— Летучих кораблей не бывает, — сказал он. — Смотрите лучше.

«Он, кажется, решил, что мы его разыгрываем», — подумал Мартин, не услышав в капитанском голосе никакого ощущения опасности.

— Да уж куда лучше, — ответил Сергей. — Он там действительно есть…

Инженер нашарил бинокль и поднес к глазам. Он искал в небе корабль, а за спиной раскатывались голоса, наполнявшиеся беспокойством:

— Сколько до него?

Мартин навел дальномер, и плечи над окулярами непонятно дернулись.

— Дальномер не определяет.

— Как?

— Не знаю как. Отмечаю только какой-то непонятный скачок плотности.

— Величина?

— Три десятых.

И вдруг Сергей понял. Все стало ясно, словно яйцо треснуло.

— Я понял, что это… — перебил инженер штурмана. Он замолчал, явно желая услышать вопрос.

— Ну, — спросил капитан, который не мог, как Мартин, вырвать у него из рук бинокль.

— Это мы, — сказал Мартин. — Господи! Какое убожество!

— Что значит «мы»? — спросил капитан, не зная, что и подумать. — Что у вас там происходит?

— Мираж, — объяснил Сергей. — Там граница плотности — снизу поднимается теплый воздух, а мы в ней отражаемся… Действительно, уродство.

Воздушная клякса обрела контуры. Куда-то пропали нарисованные воображением паруса, и плавные обводы небесного парусника превратились в колышущуюся массу воздушного мешка.

— Первый контакт не состоялся, — пробормотал Мартин. — А жалко…

Несколько десятков секунд отражение увеличивалось, в какое-то мгновение оно дрогнуло и растаяло, не оставив следа.

Прямо под ними лес расступился, обегая со всех сторон огромную поляну, на которой длинной цепочкой пристроились какие-то холмы. Дирижабль подбросило, поляна начала стремительно проваливаться вниз, когда ток теплого воздуха подбросил судно к облакам. Примерно через полкилометра лес внизу вновь сомкнулся, и все кончилось.

— Вот и все, — сказал Сергей.

— Обошлось? — спросил издалека Мак-Кафли. — Все нормально?

— Все. Вон и море видно.

— Воздушный «Летучий голландец», — сказал Мартин.

— Типун тебе на язык, — отозвался Сергей. — Думай, что говоришь… О себе ведь.

— Что такое «типун»? — спросил штурман.

Сергей замялся: он и сам толком не знал, но ответил:

— Не конфета, во всяком случае…

Суша снова кончилась, и под брюхом дирижабля покатились морские волны, и вновь потянулись безмятежные часы. Ветер попытался сбить их с курса, но Мартин взял поправку на ветер, и они понеслись, строго придерживаясь меридиана.

Неприятности начались около берега. Уже дважды экипаж докладывал капитану о приближении земли, но оба раза это оказывалось ошибкой. Утомленные морским пейзажем, они принимали за материк довольно большие острова, поэтому и к третьему докладу капитан отнесся скептически:

— Нет. На этот раз это точно материк. Я уверен. Береговая линия занимает почти весь горизонт.

Сергей, смотревший в другую сторону, добавил:

— Кстати, нас там уже встречают…

До капитана донесся скрип кресла. Мартин развернулся в ту сторону, куда показывал Сергей.

— Да-а-а, — протянул он и замолчал.

— Да что там у вас? — не выдержал капитан. В глубине души он уже проклял себя за то, что приказал снять телеустановку, хотя, с другой стороны, зачем она ему без спутника-ретранслятора на орбите?

— Птички-треугольники.

Капитан сглотнул пересохшим горлом:

— Много?

— Много. Целая геометрия. Мартин был точнее Сергея:

— Пять штук.