Леди Элизабет - Элисон Уэйр

Но шли часы, а король так за ней и не послал.

Элизабет крайне расстроилась, узнав наутро, что свадьба уже состоялась — скромную церемонию провели в часовне.

— Не важно, — сказала Кэт. — Зато есть добрая весть: сегодня вы можете присутствовать в зале приемов вместе с королем. Будет представление, танцы и обычные торжества в честь Двенадцатой ночи.

Элизабет радостно захлопала в ладоши. Это она любила больше всего…

— Думаю, голубое платье будет в самый раз, — улыбнулась Кэт.

Король, раскрасневшийся от вина, злобно взирал на актеров, нервно разыгрывавших представление, в котором Гименей, бог брачных уз, благословлял свадьбу Орфея и Эвридики. Юные девушки из знатных семей, одетые в развевающиеся белые платья, пели хвалебные песни во славу брачного союза, извиваясь в замысловатом танце.

Игра актеров и их прекрасное пение завораживали Элизабет, но в не меньшей степени ее интересовала новая королева, чопорно восседавшая рядом с королем, с улыбкой на угловатом лице, нисколько не подходившей к ее глазам с тяжелыми веками. Элизабет она казалась совсем не похожей на свой портрет, а ее иноземное немецкое платье выглядело пугающе отталкивающим, к тому же ему недоставало обязательного при дворе длинного шлейфа. Хуже всего, ужаснее даже, чем низкий гортанный голос, которым Анна приветствовала девочку, когда ее представляли двору накануне, был неприятный запах нестираного белья и тухлой рыбы, постоянно сопровождавший принцессу. Однако вела она себя достаточно дружелюбно и хорошо относилась к своим новым падчерицам, так что Элизабет старалась не обращать внимания на ее изъяны, думая лишь, что скажет об этом отец, самый разборчивый мужчина на свете.

Тот явно не был доволен невестой, и несчастная женщина съеживалась от страха — неудивительно, ибо от хороших манер Генриха, которые он всячески пытался сохранить в последние дни, в итоге не осталось следа, и никто больше не сомневался в его несказанно мрачном расположении духа. Вопреки своему обычаю он не аплодировал актерам, и тем пришлось выступать в гробовой тишине.

Гименей обратился к его величеству, напоминая ему о предстоящих радостях на брачном ложе. Элизабет многого не понимала, но ее отец явно не испытывал никакого восторга.

Когда представление закончилось и актеры с облегчением покинули зал, королевский шут Уилл Сомерс попытался развеселить короля прибаутками, но Генрих продолжал сидеть чернее тучи, сузив глаза, и Сомерс опрометчиво решил воспользоваться своей должностной неприкосновенностью:

— Мы что, мешаем тебе развлечься, Гарри? Давай, не тяни! Тащи свою суженую в постель да отдери ее как следует!

Король ударил кулаком по столу так, что все подпрыгнули.

— Хватит! — рявкнул он. — Придержи язык, шут. Не забывай, здесь королева и другие дамы.

Жестом прогнав Сомерса, он вновь подал знак музыкантам:

— Играйте!

Грянула музыка — ритмичная мелодия, сопровождавшаяся энергичным барабанным боем. Генрих подозрительно обвел взглядом придворных.

— Что на вас нашло? — рыкнул он. — А ну, вставайте и танцуйте!

Несколько джентльменов поспешно поднялись, поклонились своим леди и повели их танцевать. Элизабет притоптывала в такт, молясь, чтобы кто-нибудь пригласил ее на танец, и тут увидела, как король со зловещим блеском в глазах повернулся к королеве.

— Не окажете ли мне честь, мадам? — осведомился он.

Королева Анна в замешательстве повернулась к своей переводчице, величественной немецкой матроне.

— Мадам, король желает пригласить вас на танец, — неодобрительно нахмурилась та, словно услышав самую нелепую и безнравственную просьбу на свете.

Генрих яростно уставился на матрону.

Лицо Анны вытянулось, и она что-то тихо молвила переводчице.

— Ваше величество, королева не танцует, — заявила та с целомудренной миной. — У нас в герцогстве Клевском нет танцев.

— Клянусь Богом, она будет танцевать! — услышала Элизабет гневный голос отца. — Уберите эту дракониху с глаз моих!

Когда протестовавшую женщину вывели за дверь, Генрих повернулся к Анне.

— Встать! — приказал он, поднимаясь.

Одного его тона было достаточно, чтобы понять смысл сказанного. Королева встала и покорно устремилась за ним. Она и в самом деле не умела танцевать, и придворные, затаив дыхание, наблюдали, как она споткнулась, сбилась с шага и с силой наступила на ногу королю. Тот поморщился, но промолчал, тяжело пританцовывая. Наконец танец завершился, и король повел раскрасневшуюся невесту назад.

— Мы удаляемся, — объявил он, и все придворные поднялись.

За Анной последовали ее фрейлины, за ними — король и его джентльмены. Элизабет услышала, как он пробормотал герцогу Норфолку:

— Милорд, если бы не интересы мира и королевства, я в жизни не сделал бы того, что мне придется совершить сегодня ночью!

Тяжко ступая, король вышел из зала. Кэт поспешно увела сонную Элизабет спать, опасаясь, что та может подслушать новые непристойные разговоры и пересуды придворных.

Элизабет видела множество взрослых писем и знала, что писать. Окунув перо в чернила, она медленно и тщательно вывела четким детским почерком:

«Хочу написать Вам, что искренне уважаю Вас как королеву и готова слушаться, как свою мать. Я слишком юна и слаба и ничего больше не могу, кроме как послать Вам свои поздравления в связи с началом супружеской жизни. Надеюсь, Ваше Величество будет ко мне милостиво и позволит мне верно ему служить».

Неплохо, подумала она. Возможно, королева Анна все же пригласит ее назад, ко двору. Девочке нравилось в Хертфорде, чудесном замке из красного кирпича на берегу реки Ли, где она могла побыть вместе с маленьким братом, но у нее уже появился вкус к придворной жизни, и ей отчаянно хотелось вернуться во дворец.

В классную комнату вошла Кэт.

— Что это вы пишете, миледи? — спросила она.

— Письмо королеве, — высокомерно ответила Элизабет.

— Королеве? — удивилась Кэт. — Дайте взглянуть.

Она дважды внимательно перечитала письмо.

— Вряд ли вам следует это посылать, — возразила гувернантка.

Элизабет упала духом.

— Но мне так хочется вернуться во дворец, — пожаловалась она. — Пожалуйста, Кэт.

Кэт на мгновение задумалась.

— Ладно, — с неохотой сказала она. — Полагаю, тут нет ничего обидного. Запечатайте письмо, и я распоряжусь, чтобы его отправили.

Последующие несколько дней Элизабет с волнением ждала, когда же ей позволят вернуться во дворец — к пиршествам и празднествам, где она могла бы появляться в лучших своих платьях под восхищенными взглядами лордов и леди. Она решила, что любой ценой добьется любви королевы Анны, чем бы от той ни пахло, а потом королева наверняка уговорит короля, и Элизабет выделят собственные покои. Это было бы просто чудесно!