Саша, привет! - Дмитрий Данилов

– Ну, в общем, да.

– Поэтому у нас всего два варианта. Первый – вы подписываете заявление о том, чтобы я к вам больше не приходил, потому что вы как нееврей не нуждаетесь в религиозной помощи. Второй – вы ничего не подписываете, и я прихожу к вам раз в неделю или чаще, по вашей специальной просьбе, и мы просто беседуем с вами. Так сказать, о вопросах нравственности.

– Только о вопросах нравственности?

– Можем и о других вопросах побеседовать. «О вопросах нравственности» – это так в наших документах обозначено. О чём угодно можем с вами говорить. Хоть о футболе.

– Вы интересуетесь футболом?

– Ну так, посматриваю.

– За кого болеете?

– За «Торпедо» московское.

– Необычный выбор.

– Ну да. От отца унаследовал. Он ещё Стрельцова застал. На ЗИЛе работал.

– Ну тогда да, понятно.

– А вы за кого, если не секрет?

– За «Динамо».

– Ну видите! Тоже необычный выбор! Мы оба с вами болеем за несчастные, нелепые команды.

– Да уж.

– Мне это в вас нравится.

– Мне в вас тоже. Хотя динамовцы не любят торпедонов за их дружбу с мясом.

– Ну, я в эти фанатские разборки не вникаю, я всех уважаю, «Динамо» – великий клуб, Яшин, турне по Британии.

– Да я тоже особо не вникаю, я так. Я тоже всех уважаю. «Торпедо» – тоже великий клуб. Стрельцов, Воронин.

– Но вот вы говорите – мясо, а не «Спартак». То есть вы в этой фанатской теме?

– Да нет, так, краем. Ну, хожу… ходил… да, ходил. Надо теперь в прошедшем времени говорить. Прощай, родная трибуна D. Ходил на футбол, есть знакомые среди фанатов. Были. Были знакомые.

– Я тоже иногда хожу. Мы, правда, в первой лиге, футбол неинтересный.

– «Тоже» тут не совсем уместно. Вы ходите, а я ходил. Разница.

– Да, вы правы. Простите меня. Я зря это сказал. Простите.

– Да ничего. Я уже привыкаю.

– А так вы вообще кто? Как-то мы почему-то с футбола начали.

– Я филолог. Но мне в моём положении трудно это говорить. Наверное, лучше сказать – бывший филолог. Филолог – это тот, кто сейчас филолог и собирается быть филологом в будущем. А у меня, как вы понимаете, будущего нет.

– Да, понимаю.

– Будущего нет. No future.

– Да. No future, no future.

– No future for me!

– Да, хорошая песня.

– Немного неожиданно, что вы её тоже любите.

– Да, люблю классический панк. А что. Раввины – тоже люди.

– Ну я это как бы понимаю.

– Ну а что, нам надо любить только песни в стиле «мизрахи»?

– Я даже не знаю, что это такое.

– Вам лучше этого не знать. Вообще, иудаизм вовсе не предполагает какую-то вот такую замшелость.

– Ну вот, вы уже проповедуете мне иудаизм без возможности моего его, иудаизма, принятия.

– Да, глуповато получилось.

– Да ладно, ничего.

– А вы филолог? Что изучаете?

– Да, филолог. Изучаю в основном Серебряный век и советскую литературу двадцатых – тридцатых годов.

– Самый лучший период. Самый такой… плодотворный.

– Ну да. Можно и так сказать. Хотя были и другие периоды.

– Да, конечно. Я очень люблю Хармса.

– Ну, кто же его не любит.

– Вот это, например:

– Немного неточно, но да. Да, я его тоже очень люблю. Это стихотворение. И Хармса.

– Неточно? Ну ладно, я же не филолог, в конце концов. Это вам надо быть точными. Я ещё Введенского люблю.

– Это да. Я тоже. Лучше, наверное, сказать – «любил», но нет, люблю.

– Давайте вернёмся к началу. Вы хотите подписать заявление, чтобы я к вам больше не приходил, что вы не нуждаетесь в моей религиозной поддержке?

– Вы знаете, я не нуждаюсь в вашей религиозной поддержке, но я совсем не против, чтобы вы ко мне приходили. Вы приятный человек, можем поговорить о религии, о футболе, о жизни. Если вы не против, конечно.

– Я не против. Все души важны.

– В смысле, не только еврейские?

– Да, не только еврейские.

– Я, в принципе, так и понимал, но так, уточнил.

– Неевреи тоже созданы по образу и подобию Божию.

– Это радует. Или нет.

– Я понимаю вашу иронию. В вашем положении трудно относиться к некоторым вещам с серьёзным энтузиазмом.

– Да, это вы очень точно сказали.

– Хорошо, тогда я буду приходить к вам раз в неделю. Буду просто с вами.

– Хорошо, спасибо. Я буду рад поговорить с вами.

– Есть такие ситуации, когда нужно, чтобы с человеком кто-то просто побыл. Больше ничего, просто побыть с человеком. Быть с ним. Я готов быть с вами.

– Спасибо.

– Если нужно, чтобы я к вам экстренно пришёл – например, вы почувствовали какую-то особую тревогу, предсмертную тоску или ещё что-то такое, – тогда прямо вызывайте меня, я приду, как только смогу.