Игра в ошибки - Алиса Поникаровская

— Я просто понял, зачем ты это сделала, – сказал Михалыч.

Алиса подняла на него глаза: издевается? Но Михалыч был грустен и серьезен.

— Тогда и вовсе незачем ничего объяснять, – произнесла она. – Мне пора, уже поздно. Всего хорошего тебе.

— Подожди, – остановил ее Михалыч. – Я все понял. Не уходи. Я люблю тебя.

— Слишком поздно, – Алиса покачала головой. – Ты не оставил мне выбора. Я решила вернуться к мужу. Прости.

Михалыча затрясло:

— Я люблю тебя, ты не можешь уйти!

— Слишком поздно, – повторила Алиса, чуть не плача.

В глазах Михалыча появились слезы:

— Малыш, не уходи… Все не может кончиться так.

— Может, – всхлипнула Алиса.

Михалыч подошел к ней и прижал ее к себе.

— Я никуда тебя не пущу, – Алиса увидела, что он плачет. – Я люблю тебя, слышишь, я не смогу без тебя… Я все понял, теперь все будет не так, прости меня и… останься…

Алиса гладила его волосы и плакала вместе с ним.

— Я не могу, не могу, слишком поздно, я уже обещала…

— Малыш, не делай этого! Ты будешь об этом жалеть всю жизнь! Мы будем об этом жалеть… – поправился Михалыч. – Поверь мне, все будет не так, все будет совсем по-другому… Я правда, очень тебя люблю…

Алиса вырвалась, отвернулась, плечи ее вздрагивали, Михалыч осторожно повернул ее к себе, приподнял лицо, убрал с него волосы и взглянул в большие заплаканные глаза:

— Ты останешься?.. Ты не уйдешь?..

Вместо ответа Алиса прижалась к нему, изо всех сил сжимая руками его спину.

— Малыш… – обрадовано выдохнул Михалыч и покрыл ее лицо поцелуями. – Я люблю тебя…

Утром проснулись поздно.

— Сегодня репетиция, – сказал Михалыч. – Пойдешь?

— Да, пожалуй, нет, – подумав, ответила Алиса. – Перед Кимом неудобно. Я же ему в трубку крикнула, что ненавижу…

— Я знаю, – кивнул Михалыч. – Но я обещал тебе, что теперь все будет не так. И если у человека проблемы – то это его проблемы, а не наши с тобой. Так что выкинь из головы, и пойдем. Ничего не бойся, я буду рядом.

— Ну, хорошо, – согласилась Алиса, все еще сомневаясь, стоит ли ей идти туда.

На репетиции Ким, увидев ее, оторопел, Михалыч усмехнулся, Алиса чувствовала себя очень неловко, ей хотелось подойти и извиниться, но Ким старательно не смотрел в ее сторону, Алиса пожала плечами, ну и черт с тобой, и уселась в уголке. Когда начали играть, у Кима вновь все валилось из рук, Михалыч ехидно улыбался, глядя, как человек с трудом справляется с собой, потом, после пары едких замечаний Кима в свой адрес, Михалыч сорвался и разозлился, начал говорить гадости, Алиса подняла на них обоих глаза и, встретив быстрый, будто бы скользнувший мимо взгляд Кима и раздраженно недовольный взгляд Михалыча, обреченно поняла, что ничего не кончилось, все продолжается, это просто новый виток бесконечной спирали, чьей-то игры, в которую они трое втянуты далеко не по собственной воле…»

Когда Лиана открыла глаза – было темно. В комнате царил полумрак, горела настольная лампа, заботливо прикрытая сверху какой-то тканью, чтобы свет не падал ей в лицо. За окном по-прежнему шумел дождь, Ивар лежал на кровати рядом с ней, одетый, нежно обнимая ее одной рукой. Лиана осторожно повернула голову и увидела, что он спит. Лицо его казалось измученным и бледным, и, даже во сне, лишенным покоя. Лиана долго разглядывала его, пытаясь понять, так ли это на самом деле, или его бледность и измученность лишь последствия игры световых пятен и царившего в комнате полумрака. Под ее пристальным изучающим взглядом Ивар зашевелился и открыл глаза.

— Ну, слава Богу, – сказал он, и сон моментально улетучился с его лица. – Как ты себя чувствуешь?

— Ничего, – ответила Лиана, ощущая вместо своего тела одну огромную слабость. – Сколько времени?

— Часа четыре ночи, – произнес Ивар. – Как ты меня напугала…

«Дрезина уже ушла, – отстраненно подумала Лиана. – Никуда отсюда я теперь не уеду… А чтобы уйти, нечего и мечтать, – поняла она, чувствуя, что едва ли в силах подняться даже с кровати. – Весело, ничего не скажешь…

— Есть хочешь? – спросил Ивар, заботливо глядя на нее.

— Нет. Пить.

— Я сейчас принесу тебе бульон, – Ивар поднялся с кровати и легко поцеловал ее в лоб. – Попьешь, а заодно и поешь.

Он быстро вышел из комнаты, и Лиана услышала, как затихают его шаги на ступенях лестницы. Она повернула голову и уставилась в потолок.

«Паутина, – думала она. – Мы как мухи в паутине… И чем больше ты будешь дергаться, тем сильнее завязнешь… Паутина, сплетенная по правилам, нам, увы, непонятным… Кто-то должен выпасть из этого треугольника, или я, или Ивар, или Янис… Но я попыталась и не получилось… Значит, выпасть не так, выпасть насовсем… Но где гарантия, что после все не начнется снова?.. Может, это проделал кто-то из нас когда-то там, давно?.. А в результате все равно все по кругу, по спирали, проклятой спирали… И количество витков бесконечно… А может, я до этого не додумалась раньше?… Может, это единственный выход? В том, чтобы выпасть насовсем? Тогда все очень просто… только… только я не хочу… Я не хочу и страшно боюсь… А того, что происходит, не боишься? И этого боюсь… И черт его знает, чего боюсь сильнее… Эй, хозяин паутины, беги сюда, тебя ждет роскошный обед из трех блюд: горячее, закуска и десерт, ты под нас хоть рюмку водки выпьешь, прежде чем сожрать? Или тебе и без того хорошо?… Господи, до чего же все мерзко, не просыпалась бы никогда…»

Скрипнула дверь, и в комнату вошел Ивар, неся в вытянутой руке кружку с дымящимся бульоном.

— Я не знаю, что это – поздний ужин или ранний завтрак, но он прибыл.

Ивар поставил кружку на стол, шагнул к Лиане и помог ей сесть, заботливо подложив под спину еще одну подушку.

— Спасибо, – она вяло улыбнулась и взяла протянутую кружку.

— Да не за что, – Ивар коснулся ладонью ее лба. – Температуры нет, теперь тебе нужно есть побольше, и через пару дней встанешь на ноги.

— Я долго уже валяюсь? – спросила Лиана, медленно глотая горячую жидкость.

— Два дня, – ответил Ивар.

— Я последний раз болела очень давно, – задумчиво сказал Лиана больше себе, чем ему. – Так, чтобы серьезно свалиться. Года три, наверное, назад… Зимой грипп ходил тяжелый, от кого-то набралась. Тоже лежала с дикой температурой, и глаз не могла открыть… Чуть в больницу не загремела… – она сделала глоток и посмотрела на Ивара. – Что мы теперь будем делать?

Ивар тяжело опустился рядом с ней на кровать.

— Не знаю, – помолчав, признался он.

— Ведь должен быть какой-то выход, – сказала Лиана. – Ну, один я знаю: если устранить одну из вершин – треугольник автоматически перестает быть треугольником. Но это крайний случай. Может быть, есть еще какие-нибудь варианты?