Виктория - Кнут Гамсун

— Ошибаетесь, — возражаетъ лейтенантъ, — я даль вамъ пощечину. Понимаете? Понимаете?

Іоганнесъ вынулъ платокъ, приложилъ его къ глазу и сказалъ:

— Сомнѣваюсь. Вѣдь вы же знаете, что я могу сложить васъ пополамъ и положить въ карманъ.

Лейтенантъ распахнулъ дверь и быстро скользнулъ въ нее.

— Я далъ вамъ пощечину! — закричалъ онъ. — Пощечину, скотина!

И дверь съ шумомъ затворилась. Іоганнесъ опустился на прежнее мѣсто. Викторія стояла посреди веранды. Она была блѣдна, какъ полотно.

— Онъ васъ ударилъ? — спросила Камилла, остолбенѣвъ отъ изумленія.

— Онъ нечаянно задѣлъ меня по глазу. Поглядите.

— Господи! У васъ весь глазъ въ крови. Нѣтъ, не трите его, дайте я приложу воды. Вашъ платокъ очень грубъ, спрячьте его; я достану свой. Боже мой, прямо въ глазъ!

Викторія тоже протянула свой платокъ. Она ничего не говорила, только губы ея дрожали. Потомъ она подошла въ стеклянной двери и, прислонясь къ ней, смотрѣла, на происходившее. Она разорвала свой платокъ на мелкіе куски. Черезъ нѣсколько минутъ она отворила дверь и молча вышла.

Весело и радостно шла Камилла къ мельницѣ. Она была одна. Она вошла прямо въ комнату и спросила, улыбаясь:

— Простите, что я не постучалась. Мельница такъ шумитъ, что все равно ничего не было бы слышно. — Она оглядѣлась кругомъ и воскликнула:

— Какъ у васъ уютно! Какъ у васъ хорошо! А гдѣ же Іоганнесъ? Я знакома съ Іоганнесомъ. Какъ его глазъ?

Ей подали стулъ и она сѣла. За Іоганнесомъ послали на мельницу. Глазъ его распухъ и былъ багрово-красенъ.

— Я пришла васъ навѣстить, — обратилась къ нему Камилла, — я такъ хорошо прогулялась. Вы должны продолжать прикладывать холодные компрессы къ глазу.

— Пустяки, — отвѣчалъ онъ. — Боже мой, какъ это вамъ вздумалось притти сюда? Не хотите ли взглянутъ на мельницу? Я очень вамъ благодаренъ, что вы пришли. — Онъ обнялъ мать за талію и подводя къ Камиллѣ, сказалъ:- Вотъ моя матушка.

Они пошли на мельницу. Старый мельникъ, почтительно снявъ шапку, что-то говорилъ. Камилла не разбирала его словъ, но улыбалась и ласково отвѣчала:

— Благодарю! Да, мнѣ очень хотѣлось видѣть мельницу.

Шумъ пугалъ ее, она держала Іоганнеса за руку и глядѣла большими изумленными глазами на обоихъ мужчинъ, стараясь разобрать, что они говорятъ. Казалось, что она оглохла. Множество колесъ и вообще все устройство мельницы приводило ее въ изумленіе, она смѣялась, трясла Іоганнеса за руку и показывала въ разныя стороны. Мельницу остановили и потомъ опятъ пустили въ ходъ, чтобы она могла все разглядѣть.

Уже уйдя съ мельницы, Камилла продолжала еще говоритъ до смѣшного громко, словно шумъ все еще оглушалъ ее.

Іоганнесъ пошелъ проводитъ ее домой.

— Не понимаю, какъ онъ осмѣлился ударитъ васъ прямо въ глазъ? — сказала она. — Но зато онъ и исчезъ сейчасъ же, онъ уѣхалъ съ помѣщикомъ на охоту. Какъ это было непріятно. Викторія не спала всю ночь, — болтала она.

— Ну, она выспится сегодня, — возразилъ онъ. — Когда вы думаете ѣхать домой.

— Завтра. А вы когда вернетесь въ городъ?

— Осенью. Увидимся мы съ вами сегодня днемъ?

Она вскрикнула:

— Да, да, пожалуйста! вы говорили, здѣсь есть какая-то пещера, покажите мнѣ ее.

— Я приду за вами и мы пойдемъ вмѣстѣ,- сказалъ онъ.

Вернувшись домой, онъ долго сидѣлъ неподвижно, въ глубокой задумчивости. Нѣжныя, счастливыя мысли бродили въ немъ.

Послѣ обѣда онъ пошелъ въ замокъ, онъ остался на дворѣ и послалъ сказать Камиллѣ о своемъ приходѣ. Пока онъ ждалъ, онъ увидѣлъ въ одномъ изъ оконъ второго этажа Викторію; она пристально поглядѣла на него, повернулась и скрылась въ комнатѣ.

Камилла вышла изъ замка и онъ повелъ ее въ каменоломню и пещеру. Онъ чувствовалъ себя какъ-то необыкновенно покойно и счастливо. Молодая дѣвушка оказывала на него благотворное вліяніе; ея веселыя, безхитростныя слова ласкали и согрѣвали его сердце. Сегодня надъ нимъ виталъ его добрый геній. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

— Я вспомнилъ, Камилла, что вы какъ-то подарили мнѣ кинжалъ. У него были серебряныя ножны. Я уложилъ его въ ящикъ съ другими вещами, потому что мнѣ нечего было съ нимъ дѣлать.

— Да, съ нимъ нечего было дѣлать, но что же изъ этого?

— Я его потерялъ.

— Ахъ, какъ жаль. Но, можетъ-быть, мнѣ удастся найти такой же взамѣнъ потеряннаго. Я постараюсь найти.

Они пошли дальше.

— Помните, вы мнѣ еще подарили медальонъ? Массивный золотой медальонъ на подставкѣ. Въ медальонѣ вы вырѣзали нѣсколько дружескихъ словъ.

— Да, я помню.

— Въ прошломъ году за границей я подарилъ этотъ медальонъ.

— Нѣтъ, правда? Вы его подарили! Почему вы его подарили?

— Я подарилъ его на память одному товарищу. Это былъ русскій. Онъ на колѣняхъ благодарилъ меня за это.

— Онъ такъ былъ радъ этому? Я убѣждена, что онъ былъ безумно обрадованъ, если благодарилъ за него на колѣняхъ. Вы получите за это другой медальонъ, который будете носить.

Они вышли на дорогу, отдѣляющую мельницу отъ замка. Іоганнесъ остановился и сказалъ:

— На этомъ мѣстѣ со мной однажды случилось слѣдующее. Однажды въ теплый лѣтній вечеръ я по обыкновенію пришелъ сюда. Я легъ за этими кустами и погрузился въ мечты. По дорогѣ молча шли двое. Дама остановилась. Ея спутникъ спросилъ: отчего вы остановилась? И, не получивъ отвѣта, онъ повторилъ: что съ вами? Ничего, отвѣчала она; но вы не должны такъ смотрѣть на меня. Вѣдь я только смотрю на васъ, сказалъ онъ. Да, возразила она, я знаю, вы меня любите, но папа никогда не согласится на это, понимаете, это невозможно. Онъ пробормоталъ: да, это, конечно, невозможно. Потомъ она сказала: какая у васъ широкая рука; у васъ удивительно широкія руки! И съ этими словами она схватила его за руку.

Молчаніе.

— Да, а что было потомъ? — спросила Камилла.

— Не знаю, — отвѣтилъ Іоганнесъ. — Зачѣмъ она заговорила о рукѣ?

— Можетъ быть, она находила его руки прекрасными. А если на немъ еще была крахмальная рубашка, — о, я это отлично понимаю. Можетъ быть, она тоже любила его.

— Камилла, — сказалъ онъ, — если бы я вамъ сказалъ, что люблю васъ и готовъ ждать нѣсколько лѣтъ, — я только спрашиваю… Я знаю, что недостоинъ васъ; но согласились бы вы быть моей женой, если бы я черезъ годъ, черезъ два спросилъ васъ объ этомъ?