Аббарр. Пепел и крылья - Helga Wojik

Втянув прохладный ночной воздух, Эша собралась было уйти, но заметила, как от крыльца приюта отделилась тень и, пройдя вперед по улице, нырнула в переулок.

– Уна? Куда это тебя понесло на ночь глядя?

Силуэт еще пару раз мелькнул между домами, пока совсем не скрылся из вида.

– Да я смотрю, у вас есть свои тайны, Вэлла Маан, – хитро улыбнулась Эша.

* * *

Маан сдержала слово и устроила свидание Сиолы с Зурри в парке у Павильона Чудес.

Бистеныш был счастлив, когда шагал рядом с Ашри на встречу с подругой.

Утром, узнав от Вэллы Маан о том, что сегодня в полдень он увидит подругу, Зурри разве что колесом не ходил от радости. А затем синим вихрем побежал готовиться. Он прилежно вымылся три раза, натер до блеска макушку, надел парадную одежду, отличавшуюся от обычной лишь ярко-оранжевым шейным платком, что вкупе с природной синевой биста делало его похожим на птицу тук. Зурри знал, что тук – это самое яркое создание водных лесов Архипелага. Он даже видел это неземной красоты существо в Аббарре. Однажды Вэлла Уна водила его и других приютских малышей на ярмарку, где эта королевская птица развлекала посетителей, вытаскивая печенья с предсказаниями за символическую плату.

Денег у Зурри не было, и он мог лишь слушать, что сулит судьба другим. Тук была как само провидение – словно соткана из огня. Будто пламя приняло форму мудрой птицы и, сверкая, стало посредником, мостиком между реальностью и волшебным миром. И вот, когда в очередной раз тук взмахнула своими сказочными крыльями, в воздух взлетела яркая искра. Огненный лепесток закружил на фоне небесной синевы. Зурри храбро бросился через толпу и спас этот маленький кусочек волшебства. Вытянув ладони, он поймал перо, прежде чем оно коснулось земли. Бистеныша, правда, чуть не затоптал гвар, а потом от души наказала Вэлла Маан, но перо заняло почетное место в заветной коробке сокровищ. И сейчас огонек тука сиял на маленькой индиговой шапочке.

Зурри пригладил рубаху на животе, перебрал когтистыми пальцами ног, прежде чем надеть до блеска начищенные сандалии, а затем, оглянувшись и удостоверившись, что его никто не видит, отодвинул половицу, достал коробочку и извлек оттуда великолепный зеленый леденец в виде птераха. Совершенно новый, ни разу не лизанный! Втянув большим носом чудесный мятный запах лакомства, Зурри зажмурился и сглотнул слюну. Накануне он купил это великолепие на деньги, которые заработал, помогая Вэл Стуриону. Чем ужасно гордился.

Замотав подарок в лист пергамента, выпрошенного у Вэллы Маан, Зурри завязал бантом атласную зеленую ленточку. Придирчиво оглядев сверток со всех сторон, малыш остался доволен: он был готов к грядущей встрече.

Сидя в тенистом парке, Эша наблюдала, как Зурри трещит без умолку, рассказывая новости Сиоле. Девочка казалась немного отстраненной, под глазами залегли серые тени. Но в целом она выглядела вполне здоровой.

– Бедняжка очень горюет, – сказала Вэлла Критару, перехватив взгляд Эши, и пояснила: – Кошка-нянька, пришедшая с ней, умерла вчера к ночи.

Критару, аллати, в чьем роду было много кошек, хотя, возможно, и разных видов, вздохнула, не скрывая сожалений.

– Мы нашли ее слишком поздно. Страшно испугались, подумав, что нас могут обвинить в смерти шаати. Но, благо, обошлось.

– А что произошло, Вэлла Маритта? – насторожилась Эша, не сводя взгляда с Зурри и Сиолы.

– Одной Бездне известно. Вечером мы услышали плач и музыку, поднялись наверх, в комнату, которую отвели девочке, и увидели Сиолу. Она баюкала мертвую кошку, а рядом стояла шкатулка. И эта музыка… Прямо сердце кровью обливается. Жуткое зрелище. Малышка не хотела отдавать свою няньку. Вцепилась мертвой хваткой. Плакала так, что душа разрывалась.

Критару смахнула слезу и продолжила:

– Она еще что-то лепетала о том, что теперь у нее нет крыльев. Что она не сможет улететь в Золотой Город. Мы перепугались ужасно и не нашли ничего лучше, как позвать Вэллу Маан.

– Вчера?

– Да, – кивнула приемная родительница. – И Вэлла Маан, несмотря на поздний час, пришла, успокоила бедняжку и посоветовала вот встречу устроить, чтобы отвлечь малышку. Столько бед на такую кроху.

Эша посмотрела на Сиолу. Девочка, казалось, совсем не обращала внимания на речи Сказочника. Сверток с зеленым бантом так и лежал рядом на скамейке, не распакованный. Малышка сидела, устремив пустой взгляд печальных глаз вдаль, и лишь теребила маленький ключик, висевший у нее на шее.

С высоты птичьего полета пустыня Мэй поражала своим размахом и красотой. До того, как жизнь закинула Эшу в Аббарр, элвинг и представить не могла, что у песка столько цветов. Но чтобы удостовериться в этом, нужно подняться высоко, в пронзительно голубое небо, и оттуда, паря в воздухе, окинуть взором весь этот смертельный простор. Смолотые временем горы и кости, перетертые истории и города, навеки сгинувшие герои и клады. А поверх всего – миллиарды крупинок сухого моря. Пустыня дышит, живет, лениво перетекает под знойным ветром и застывает волнами ребристых барханов. Золотая роскошь Мэй всех оттенков от белого до кроваво-красного и коричневого. И кое-где на этом бесконечном полотне виднеются зеленые броши оазисов, иглистая бахрома гор и узор великого Черного Цветка Аббарра. Если посмотреть на юго-восток, то Мэй продолжает течь, теряясь за горизонтом. Что там, вдали, за Пеклом демонов, что называют Сковородой, за всеми отмеченными на карте городами и оазисами? Может быть, там, на другой стороне Мэйтару, и правда стоит Золотой Город?

Временами Клыки напоминали Эше горную цепь родины – Хребет Дракона. Порою она думала о том, что Мэй – всего лишь неизведанный кусочек Пустошей клорингов, и стоит перемахнуть через скалы, как попадешь в Извечный лес, а там недалеко до Пугатона. Но за Клыками лежала лишь синяя гладь океана: одна пустыня сменяла другую.

Эша прогнала непрошеные мысли и воспоминания, провела рукой по серебристым перьям кайрина.

– После лети в скалы. Если все пойдет как надо, я буду тут утром, – сказала элвинг, нагнувшись к уху грифона.

«Может, с тобой пойти?» – осторожно спросил Сварг.

– Если со мной что-то случится, то надо ведь кому-то рассказать об этом миру.

«Не хочу тебя разочаровывать…»

– Знаю, знаю, миру наплевать, – перебила грифона Эша и надулась.

«Вообще-то я хотел сказать, что кроме тебя меня никто из твоих друзей не слышит».

– И это тоже. Все время забываю. Кстати, кошки шаати со мной не разговаривают.

Грифон хмыкнул: