Хранитель Дикого вереска - Наталья Алексеевна Мусникова

обвинять её абсолютно не в чем. Да, она приняла чужой облик, но как ей иначе попасть на факультет, который категорически не принимает девиц?! И даже если допустить, что история с братом целиком и полностью выдумана (а ведь только Норд отрицает, что Даниэль у него учился, остальные деканы, даже Доминиция, внятного ответа так и не дали), то велика ли беда в том, что девочке захотелось стать воином? За спиной Абигайл опять раздался скрежет, целительница быстро повернулась к доске и нахмурилась, увидев небольшую корявую надпись: НЕ ВЕРЬ. Мел повисел в воздухе, словно обдумывая, что ещё написать, а затем проворно заскрипел: НЕ БОЙСЯ. Опять повисла небольшая пауза, а затем грифель доцарапал: НЕ СПЕШИ. Что ж, как говорится, намёк более чем прозрачен. Абигайл посмотрела на невозмутимо сидящую за столом Верену, на других студентов, которые не выразили ни малейшего удивления по поводу странных надписей. Кажется, послание было адресовано только ей и для посторонних глаз не предназначалось. Грифель снова заскрипел, оставляя лаконичный ответ на невысказанный вопрос: ДА. Что ж, по крайней мере, таинственный собеседник избавил целительницу от объяснения со студентами, уже хорошо. Абигайл глубоко вздохнула и приступила к лекции.

В отличие от тёмных магов, Стражи отнеслись к целительству с должным вниманием и почтением, они прекрасно понимали, что даже базовые знания в этом направлении могут облегчить боль, а то и спасти жизнь, продолжительность которой, учитывая специфику направления, не смогут предсказать даже самые опытные оракулы. Поэтому студенты слушали внимательно, старательно скрипели перьями и в прямом смысле ловили каждое слово. Единственное, что огорчало Абигайл — будущие боевые маги были столь же немногословны, как и их декан, вывести их на обсуждение хоть какой-либо темы было чрезвычайно трудно. Заданные вопросы повисали в воздухе, пока староста курса, обменявшись взглядами со своими приближёнными, не озвучивал негромко своё предположение, а все остальные дружно, точно всю жизнь репетировали, не склоняли согласно головы. Мысль, что староста, а точнее, командир курса, может ошибаться или вообще чего-то не знать, казалась студентам крамолой, за которую, вполне возможно, озвучившего её святотатца могли и побить. Если же целительница предлагала высказаться кому-то помимо старосты, на неё смотрели так, словно она предложила нечто безумное и аморальное.

— У отряда нет и не может быть иного гласа, кроме командира, — холодно бросил староста в ответ на очередное предложение начать обсуждение. — Множество голосов заглушает зов правды и приводит к бесчинствам и поражениям.

— А как же разведка? Или она тоже не имеет права докладывать о том, что увидела или услышала?

Староста снисходительно улыбнулся, в очередной раз убедившись, что женщины, что бы там ни утверждали отдельные выскочки, абсолютно не пригодны к военной службе.

— Разведка — это глаза и уши командира, они доставляют ему сведения, но только он и никто другой решает, что по-настоящему важно, а что нет, что стоит сообщать другим бойцам, а чём лучше промолчать. Он подобен мозгу, — по губам старосты скользнула мимолётная ехидная улыбка, — надеюсь, Вы, как целительница, понимаете, всю значимость мозга?

В лекционном зале повисла тишина, студенты, кто исподволь, кто в открытую, не таясь, наблюдали за наставницей, которой только что бросили вызов. Абигайл помолчала, прекрасно понимая, что от её реакции на не очень-то и прикрытую дерзость будет зависеть многое, если не вообще всё. С этого задаваки-старосты станется и лекции вместо неё читать, и практикумы проводить. Ну уж нет, хватит ей быть тенью при самоуверенном мужчине, став вдовой, она наконец-то обрела свободу и независимость и так просто их не отдаст! Леди глубоко вздохнула, расправила плечи, вскинула голову и окинула развалившегося на скамье студента ледяным взглядом, мало чем уступавшим фирменному взгляду Норда, без всякой магии пробиравшему до костей.

— Я понимаю всю значимость мозга. А ещё, будучи целительницей, прекрасно осведомлена о том, что мозг сам по себе, без поддержки и защиты других частей тела не только ничего не значит, но и весьма уязвим. Разум могут помутить всевозможные заклинания, некачественная или отравленная еда и питьё или, — Абигайл пристально посмотрела на посуровевшего и подобравшегося старосту, — спесь и глупость, от которых, увы и ах, никто не защищён.

И опять в зале повисла тишина, на этот раз глубокая, ошеломлённая, в которой одинокий смешок Верены показался едва ли не громом небесным. Испуганная тем, что невольно привлекла к себе внимание и так-то не блещущих дружелюбием одногруппников, Верена испуганно зажала рот рукой, медленно втягивая голову в узкие плечи.

— Пфентео, — зло выплюнул староста, мельком покосившись на провинившегося студента и тут же отвернулся, дабы не осквернять свой ясный взор столь ничтожным зрелищем.

Абигайл озадаченно вскинула брови, слово было ей незнакомо, но судя по презрению в интонациях и мимике старосты, смертельной бледности, покрывшей лицо Верены, это было ругательство, причём весьма страшное.

— Не стоит отторгать тех, кто в трудную минуту может стать единственным путём к спасению.

Староста оскалился, точно зверь, у которого попытались отобрать добычу:

— Да я скорее сдохну, чем приму помощь от этого!

— Что же ты в коридоре-то его тискал? — прогудел чей-то насмешливый, тягучий, точно карамель голос откуда-то с задних рядов.

Оскорблённый до глубины души староста и его приближённые вскочили на ноги, меж их ладонями заплясало, стремительно разгораясь, магическое пламя.

— Кто посмел?! — потряс лекционный зал оглушительный рык, едва не раскрошивший стёкла в мелкое крошево.

Со скамьи лениво поднялся невысокий худощавый парень, улыбнулся снисходительно, точно перед ним не разъярённые маги, а раскапризничавшиеся малыши стояли:

— Что, правда глаза колет?

Староста взревел и запустил в насмешника магическим пульсаром, а следом за командиром отправили в полёт свои пульсары и его приспешники. Абигайл вскрикнула, понимая, что от дерзкого юноши в лучшем случае останется лишь жалкая кучка пепла на полу, взмахнула руками, спешно выплетая цветочный щит и с ужасом понимая, что не успевает. Вызвавший же переполох студент спокойно смотрел на летящие в него пульсары, а когда они приблизились на расстояние не более ладони, сложил губы трубочкой и… со свистом втянул в себя магические шары, проглотив их, точно удав глупых кроликов, смачно облизнулся и расплылся в широкой улыбке:

— М-м-м, как вкусно!

Недоделанный цветочный щит лопнул, разлетевшись зелёными искрами, студент взмахом руки направил их к себе, проглотил, зажмурившись от наслаждения и отвесил Абигайл изысканный поклон, которому и представители королевской фамилии позавидовали бы:

— Благодарю вас, леди, Ваша магия несравненна, а забота обо мне весьма мила.

— Магический вампир, — охнул староста, отшатываясь назад и вытягивая из-за ворота причудливый серебряный медальон. — Сгинь, проклятый пожиратель магии!

Магический вампир громко расхохотался, запрокинув назад