Бабочка - Александр Варго

– Ага, – подтвердил Глеб, вертя в руках подарок. Ему хотелось вскрыть его, но он стеснялся делать это в присутствии мужчины.

– У меня в том доме подарки лежат. Нужно помочь их забрать, – предложил Дед Мороз. – Я их как раз в твоем доме оставил. Идет? Я тогда тебе еще конфет дам.

Глеб засомневался, родители предупреждали, чтобы он не общался с незнакомцами. Впрочем, на улице было сейчас людно, да и что могло приключиться в его собственном доме? Да и может ли причинить вред Дед Мороз? Глеб категорически отказывался в это верить. До одиннадцати оставался еще час, за это время он заработает конфет и не поделится ими с Колей, не заслужил братик этого.

– Давайте, – согласился Глеб. Мужчина удовлетворённо похлопал его по плечу.

– Пойдем. Мне еще с десяток подарков раздать надо успеть!

По пути мужчина продолжал задавать вопросы о родителях, брате, как он учится в школе? Глеб охотно отвечал. У дома Дед Мороз повел Глеба к дверце на торце здания, ведущей в подвал, и принялся шарить в карманах в поисках ключа.

– А зачем было их в подвале держать? – удивленно протянул Глеб. Дед Мороз хмыкнул:

– Так это же сюрприз! Родители же от тебя прячут подарки на день рождения? Так вот, что я буду делать, если подарки найдут преждевременно, что я дарить буду?

Глеб прикусил губу – действительно, что? Оглянувшись по сторонам, Дед Мороз взял Глеба за плечо:

– Пошли, время идет.

В подвале было сухо и тепло, в углу валялась груда проржавевших труб, отовсюду торчали переплетения труб, ведущих вглубь. Дед Мороз показал рукой на приоткрытую железную дверь, расположенную напротив входа:

– Вот там я их спрятал.

Помещение оказалось бойлерной. На Глеба смотрели многочисленные приборы для измерения давления и многочисленные вентили. В углу стоял стол, покрытый газетками, и стул, чуть выше была прибита полка с книгами со стертыми корешками.

– А где подарки? – никаких коробок Глеб не заметил. Дед Мороз не ответил, лязгнула дверь, и он повернул ключ в замке. В душе Глеба прорезались первые семена сомнений. Мужчина пробежал по нему взглядом и жутковато улыбнулся. Снял варежки и провел пальцами по его щеке. Глеб отодвинулся от Деда Мороза, что хотел от него мужчина, он не понимал, но нутром чувствовал, что ничего хорошего его не ждет. Все пути отступления были отрезаны, взгляд Глеба упал на коробку с железками – может быть, получится отбиться, если что?

Но ничего предпринять он не успел, мужчина схватил его за обе руки и подтянул к себе. Глеб закричал, вырываясь, но мужчина держал крепко.

– Потерпи немного, все будет хорошо, – в голосе Деда Мороза явственно чувствовалось нетерпение. Он ловко содрал с Глеба куртку и шапку. Глеб кричал и плевался, за что получил от мужчины добрый удар в живот. Глеб задохнулся от боли и умолк.

– Вот так. Потерпи еще немного, – прошипел Дед Мороз. Шапка его слетела на пол, явив миру проплешину в окружении редких русых волос. Он уложил Глеба животом на стол и резким движением спустил ему штаны вместе с трусами.

– Хороший мальчик, хороший… – с этими словами Дед Мороз хлопнул его по заднице. Слезы заливали глаза Глебу, и он мало что мог разглядеть. В память врезалась подшивка газеты о том, как масштабно готовится Советское государство к новогодним праздникам. Дед Мороз схватил Глеба одной рукой за шею, а другой больно завернул правую руку за спину. Свободной рукой Глеб шарил по столу, пытаясь нащупать что-то тяжелое, но ничего не попадалось. Тут он охнул от резкой боли в заду, когда что-то большое и горячее вошло внутрь. Дед Мороз захрипел и медленно задвигал тазом. С каждым его движением Глеб вздрагивал от боли, но постепенно она уходила. Все закончилось, когда, довольно охнув, Дед Мороз окатил задницу Глеба теплой, липкой жидкостью. Глаза жгло огнем от слез. Глеб, хныкая, нацепил штаны. Дед Мороз развернул подарок, который подарил ранее, и продемонстрировал содержимое – грязный, тающий снег.

– Как тебе мои подарочки? – хихикнул мужчина. – Не выходи еще с полчаса отсюда. Иначе я тебя найду. И убью, – сделал он акцент на последнем слове.

Глеб бессильно мотнул головой. Довольно насвистывая, Дед Мороз выскочил из помещения.

* * *

Александр Витальевич Ануфриев сидел в стареньком потертом кресле и потягивал сигарету. В это время Малофеев гремел чашками на кухне, готовя свой фирменный кофе по-бразильски.

– Так что ты, Саша, хотел мне рассказать? – он поставил чашку с горячим напитком на журнальный столик. Несмотря на преклонный возраст – месяц назад ему стукнуло семьдесят пять лет, – Малофеев был по-прежнему бодр и весел, регулярно совершал долгие пешие прогулки и ездил на велосипеде. Чему завидовал тучный Ануфриев, будучи моложе почти на тридцать лет, он успел заработать себе одышку от постоянного курения. Про пробежки и занятия спортом речи даже не шло. Он затянулся сигаретой и выпустил дымок.

– Вы помните, как впервые внедрялся дезитопамин?

Малофеев сделал глоток из чашки и кивнул. Ануфриев продолжил:

– Дело вот в чем. Недавно ко мне поступил новый пациент. Его взяла полиция, когда он стал приставать к мальчишке рядом со своим домом.

– Педофил? – уточнил Малофеев.

– Знаете? Не думаю. Это оказался некий Григорьев Глеб Васильевич. В детстве его изнасиловал хорошо известный вам Армеев Денис. Помните его?

Малофеев наморщил лоб. Фамилия показалась ему знакомой.

– Да. Его поставили к стенке за несколько изнасилований детей в конце восьмидесятых, – вспомнил он. И тут же задал встречный вопрос: – А при чем здесь дезитопамин?

Ануфриев отправил пепел в пепельницу.

– Всему свое время, – выговорил он. – Значит, вернемся к Григорьеву. Несколько лет подряд до этого он сам оставлял себе подарки исключительно на Новый год и не помнил этого. Возможно, впадал в сомнамбулическое состояние. Когда его привели ко мне, Григорьев с ходу заявил, что одержим духом Армеева, тот овладевает на некоторое время его телом и оставляет подарки, чтобы свести с ума и отомстить, ведь он был последней жертвой. И к тому мальчику он приставал якобы под влиянием призрака Армеева.

А дезитопамин здесь при том, что девятилетний Григорьев сразу после изнасилования проходил лечение у нас. Дезитопамином в том числе.

Малофеев откинулся всем телом в кресле. Дезитопамин был средством для подавления воспоминаний, введенным в оборот только в некоторых клиниках страны. От его использования отказались довольно быстро, после того как оказалось, что действие его непродолжительно. Спустя некоторое время подавленные воспоминания выбирались наружу, лишь ухудшая психическое состояние пациентов.

– Но ведь прошло больше двадцати лет? Почему это случилось сейчас?

Ануфриев достал новую сигарету из пачки.

– Я полагаю, что все началось после того, как он вернулся в родной дом. Возвращение в место, где все произошло, стало триггером, запустившим механизм его безумия.