Моя чужая женщина - Мишель Смарт

Наташа с интересом заглянула внутрь и обнаружила, что это совсем не похоже на больничную палату. Больше на комнату в роскошном отеле, где все идеально чисто.

– Есть кто-то на примете в качестве опекуна? – спросил Матео, закрывая дверь и увлекая Наташу за собой вглубь коридора.

Он ввел код безопасности, и они оказались в еще одном коридоре, который резко отличался от первого. Мягкий ковер под ногами сменился на блестящую твердую плитку, а нежная персиковая краска на стенах – на кристально-белую.

– Я не знаю. Если Франческа не возненавидит нас, то я бы выбрала ее. – Ее голос едва заметно дрогнул.

– Возможно, она нас удивит.

– Ты правда так думаешь?

– Нет.

С уст Наташи слетел печальный вздох.

– Я тоже. Посмотрим, как все сложится, а потом уже решим. Но это точно не будут мои родители.

– Они знают, что ты здесь?

– Нет. Я не разговаривала с ними после похорон. Если им что-то понадобится, они знают, как со мной связаться.

– Они ни разу тебе не позвонили? – Маттео резко остановился и посмотрел на нее.

– Нет. Уверена, они напомнят о себе, когда придет время разбираться с завещанием Пьеты. Наверное, это справедливо, я ведь и сама не звонила им.

– К черту справедливость. Ты ничем им не обязана, – раздраженно выдохнул он.

– Я обязана им жизнью, – мягко заметила Наташа.

Ее сердце сжалось, почувствовав, что этими словами он хотел ее защитить. Ее пальцы чуть не потянулись к его лицу. Она так мечтала снова ощутить вкус его губ. Это превращалось в некое наваждение.

– Кто угодно может зачать ребенка, – произнес Маттео низким голосом. – Мы с тобой это доказали. А вот заботиться о новой жизни – не каждый.

Будто загипнотизированная блеском его глаз, Наташа потянулась к нему, чувствуя, как ее веки тяжелеют, а губы сами приоткрываются. От предвкушения по ее телу пошли мурашки.

Она хотела Маттео. Желала его каждой клеточкой своего естества. Но Наташа не могла позволить себе снова оказаться с ним в одной постели, а после слушать, как из его уст сыплется брань от осознания ужаса произошедшего. Для собственного спокойствия ей надо держать свои чувства под контролем, но с каждым днем, проведенным вместе с ним, это давалось ей все тяжелее.

Нельзя забывать, что у них нет надежды на совместное будущее. Только в роли родителей их общего ребенка. Ей уже пришлось пережить один несчастливый брак, поэтому начинать новые отношения, да еще так скоро – просто верх безрассудства.

Маттео тоже не стремился к отношениям с ней. Но это никак не влияло на химию их тел, которая жила своей обособленной жизнью и не считалась с доводами разума.

Ее веки сомкнулись. Наташа чувствовала его дыхание на своем лице и жадно вдыхала терпкий запах, окруживший ее…

Громкий звук вернул ее к реальности, когда огромная дверь, у которой они стояли, распахнулась. Она отступила назад и слабо улыбнулась, когда двое врачей прошли мимо них, поздоровавшись с Маттео.

Он провел рукой по своим темным коротким волосам, и они зашли в очередную комнату.

– Это наше операционное крыло, – как сквозь туман услышала Наташа его хриплый голос с едва уловимой ноткой недовольства. – У нас есть операционные, реабилитационные палаты, в общем, все, что должно быть в обычной хорошей больнице.

Мимо них прошла медсестра в одежде, предназначенной для проведения хирургических операций, и помахала Маттео в знак приветствия.

– Одна из операционных сейчас свободна. Ты можешь в нее только заглянуть. Туда нельзя входить в обычной одежде.

Он открыл перед ней дверь. Наташа заглянула и застыла в изумлении. Это была действительно шикарная операционная, подобные она видела только по телевизору. Только еще больше и гораздо внушительней.

– Я подпишу кое-какие бумаги в офисе, а затем нас ждет ланч. Как тебе идея отправиться в заведение рядом с портом?

Наташа придала своему голосу такой же спокойный тон, поняв, что Маттео удобнее делать вид, будто между ними ничего не произошло пару минут назад, и они вовсе не собирались поцеловаться.

– Только если чайки не утащат мои чипсы.

– Ты хочешь чипсы?

– Да. Большую пачку чипсов и традиционный американский сэндвич.

– Хорошо, значит, это и закажем.

Они вернулись в приемный зал и прошли в другом направлении, к его кабинету.

– Ты принимаешь здесь клиентов? – поинтересовалась Наташа, осматривая комнату.

– Да, тех, кого я лично оперирую.

– И как часто ты теперь этим занимаешься?

– Не так часто, как прежде. Организационные вопросы и ведение бизнеса отнимают уйму времени. Но достаточно, чтобы поддерживать профессиональные навыки. – Маттео сел за стол и достал из ящика кипу бумаг. – Это займет не больше десяти минут. Можешь пока выпить кофе, если хочешь.

Наташа заметила, что он избегает ее взгляда.

– Нет, спасибо.

Чтобы чем-то себя занять, она начала рассматривать различные медицинские награды и сертификаты на стене. На дипломе из медицинского училища все еще значилась его старая фамилия – Пеллегрини.

Немного подумав, Наташа все же решила задать ему вопрос об одном очень важном решении в его жизни:

– Почему ты сменил фамилию?

Боковым зрением Наташа заметила, как кончик его ручки замер на мгновение, прежде чем Маттео поставил подпись на очередном документе.

– Потому что не хотел больше иметь ничего общего с моим отцом.

– У вас настолько разладились отношения?

– Не притворяйся, будто не знаешь. Уверен, ты в курсе всех деталей.

– Ты имеешь в виду ссору, которая произошла между вами двумя на похоронах твоего брата?

Маттео кивнул.

Пьета уговаривал ее пойти с ним на похороны Роберто. Это был единственный раз, когда Наташа позволила себе отказать ему, сославшись на то, что никогда не видела Роберто и поэтому ее присутствие будет нежелательным. Но на самом деле она просто не могла прийти из-за Маттео. Ее появление сделало бы тяжелый день еще хуже для него.

– Я знаю только о том, что после этой ссоры ты изменил фамилию спустя две недели. Но я не знаю, из-за чего именно вы тогда повздорили.

– Разве ты не спрашивала у Пьеты?

– Я никогда никого не расспрашивала о тебе. Все, что я узнавала, доходило до меня из общих семейных разговоров. – Она расправила плечи и тихо добавила: – Я боялась, что если произнесу твое имя, то выдам себя.

– И что же они могли узнать такого?

– Правду о нашем прошлом.