Добравшись до горы - Алексей В. Мошков

широкой дуге, держась стороны Предгорий, но он чувствовал, что должен достигнуть ее середины. Отступись он сейчас — после никогда себе этого не простит.

Углубившись в болотистую низменность, юноша заметил, что она не всюду одинакова. В некоторых местах ковер из гнилой растительности становился будто бы плотнее. Осторожно орудуя своим посохом, Клаус определил, что этот ковер постепенно загибается к югу и к северу, словно кто-то аккуратно вырезал из болотистой равнинки огромный блин. Выяснять, что находится посередине этого блина, юному путешественнику не хотелось, но тревога гнала его именно в этом направлении. Набравшись храбрости, дровосек решительно пересек край блина и двинулся к его сердцевине. Не успел он сделать и двух десятков шагов, как услышал сдавленный вопль. Солнце мешало разглядеть, что происходит вдали, Клаус разобрал лишь неясный силуэт, но и этого было достаточно, чтобы ринуться вперед, забыв об осторожности.

Хищник, который лишь притворялся болотом, решил, что жертва забралась достаточно далеко, чтобы ее можно было пожрать без помех. Скользкие мертвые корни, подобно щупальцам мерзкого спрута, поджидающего добычу на морском дне, выплеснулись из сердцевины ковра и мгновенно оплели ноги беспечного человека. Жертва, правда, сдаваться без боя не собиралась. Она мгновенно выхватила кинжал и принялась отсекать корни, которые пытались лишить ее равновесия. Кинжал был острым, а корнещупальца — гнилыми, и потому они рвались, как нитки старой, застиранной тряпки. Беда попавшегося в них путника заключалась в том, что хищник был огромным и весь состоял из этих щупалец. Как ни боролся несчастный с оживленным неведомым колдовством чудовищем, на стороне последнего был неисчерпаемый запас терпения.

Клауди сражалась отчаянно. Она уже понимала, что не сможет убить гадину, на плоском туловище которой мог бы разместиться небольшой городок, но и задаром отдавать свою жизнь тоже не собиралась. Ярость и отчаяние придавали девушке силы. Она неустанно рассекала и рвала корни, которые хватали ее за ноги, норовя вскарабкаться повыше. Отважная путешественница боролась молча, считая ниже своего достоинства звать на помощь. Да и звать-то, собственно, было некого. И только когда чудовище с неожиданной силой рвануло сопротивляющуюся жертву на себя, последняя невольно вскрикнула. Этот вопль и услышал Клаус. В несколько длинных прыжков он достиг места схватки и на мгновение остановился, пораженный увиденным.

Посреди блина извивался черный скользкий комок, в котором лишь угадывались очертания человеческой фигуры. Кто был этот бедолага и какая тварь поймала его, раздумывать было некогда. Выхватив нож, дровосек мгновенно подсек корни, удерживающие незнакомца, взвалил последнего на плечо и бросился бежать. Болотоподобный хищник не ожидал такого поворота событий. Он не умел размышлять и потому не успел сообразить, что добыча раздвоилась. Корнещупальца попытались ухватить убегающего за ноги, но тот был слишком силен и быстр, чтобы его можно было запросто удержать. И когда до колдовской твари дошло, что она осталась вообще без добычи, ловить стало уже некого. Дровосек со своей не слишком тяжелой ношей к этому времени достиг края блинчатого ковра.

Не доверяя коварному болоту, он не остановился, покуда не добрался до места повыше и посуше. И только здесь снял бедолагу с плеча и осторожно положил на землю. Стремительный рывок, короткая борьба с непостижимым чудовищем и бегство обессилили юного дровосека. Он рухнул рядом с тем, которого только что спас от неминуемой гибели, и долго лежал так, тяжело дыша и не в силах вымолвить ни слова. Спасенный тоже не шевелился, и только хриплое дыхание свидетельствовало о том, что он жив. Наконец Клаус отдышался и приподнялся на локте, чтобы рассмотреть незнакомца. Щегольской кожаный костюм, всклокоченные волосы, лицо — все было заляпано грязью, но сомнений быть не могло: перед изумленным дровосеком лежала его спутница.

Глава восьмая. В тишине ночи

По большой дуге обогнув коварное болото, они снова вышли к реке. Здесь Клауди пришлось заняться приведением себя в порядок. Пока Клаус собирал хворост для костра, она быстренько разделась, вымылась в реке и выстирала изгвазданную одежду. К счастью, пожитки в ее заплечном мешке не испачкались, так что нашлось, во что переодеться. Когда юноша вернулся к месту их вынужденной стоянки с огромной вязанкой хвороста, то обнаружил вместо нахального мальчишки, из образа которого его спутница до сих пор не выходила, милую девчушку лет шестнадцати, не старше. Волосы у нее, правда, были коротковаты, к тому же не слишком ровно острижены, словно девушка отрезала их сама, второпях. Впрочем, Клаус не стал ее спрашивать об этом, опасаясь получить оплеуху.

Он занялся более привычным делом — разведением костра. Следовало высушить одежки спутницы. Да и саму ее согреть не мешало. Видно же, что зуб на зуб не попадает. Вода в реке, видимо, оказалась холодной, а солнце уже клонилось к закату. День пролетел неожиданно быстро. Слишком стремительно развивались события с того момента, когда Клаус проснулся у подножия холма. Костер разгорелся. Дровосек воткнул вокруг него колья, на которых Клауди развесила одежду для просушки. Потом она достала то, что осталось от съестных припасов, и они разделили их между собой. И все это происходило в полном молчании. Как-то не складывались у этих двух путников разговоры. Да и о чем было говорить?.. Если у них и накопились общие воспоминания, то не слишком приятные.

Несмотря на жар от костра и ужин, Клауди все еще дрожала. Не спрашивая разрешения, Клаус снял свою теплую куртку и укутал ее. Девушка было повела плечиком, словно хотела сбросить чужую одежду, но движение осталось незавершенным. Конечно, куртка пахла мужским потом, но в ней и в самом деле было тепло. Дрожь постепенно утихла, и Клауди начало клонить в сон. Заметив это, юноша расстелил поближе к огню свое походное одеяло, и его спутница безропотно позволила себя уложить. Солнце скрылось. Безоблачное небо покрыла изморозь созвездий. В прохладном воздухе заныли комары. Клаус сорвал зеленую ветку с ближайшего дерева и принялся обмахивать ею спящую спутницу, которая что-то сердито пробормотала во сне.

Юноша понял, что в эту ночь спать ему не придется. Клауди нужно было набраться сил перед завтрашней дорогой. Конечно, эта надменная аристократка не слишком-то жаловала простолюдина, с которым случайно пересекся ее путь, но не бросать же ее из-за этого одну? Мало ли во что она еще вляпается… Во всяком случае, покуда пути их не разойдутся, придется этой горделивой девице терпеть его общество. Он даже готов следовать за нею поодаль только для того, чтобы не спускать с нее глаз. Вот только бы не уснуть на ходу… А может, сейчас вздремнуть? Нет, если