Университет некромагии. Отдам покровителя в добрые руки - Галина Львовна Романова

— Любимый, — прошептала она, когда на миг их губы разъединились и она смогла говорить.

— Что?

Звук хриплого прерывающегося голоса ее отрезвил. Лилька отпрянула, хлопая глазами, словно только что проснулась.

— А?

— Что ты только что сказала? — Вальтер смотрел ей в глаза. Дышал он тяжело, и выражение его лица девушке очень не понравилось.

Как странно он смотрит! Так, словно у нее рога выросли, а кожа приобрела зеленый цвет.

— Когда?

— Только что. Когда мы целовались.

— Целовались? — Она быстро бросила через плечо взгляд вокруг.

Их поцелуй не просто заметили — он произвел маленький фурор. Парни и девушки с других курсов и факультетов довольно спокойно отнеслись к столь бурному проявлению чувств, но те, кто близко знал Зябликову и фон Майнца, застыли как парализованные. В дверях образовался затор — там столбами стояли Яна Терчева, Аглая Борецова с братом и Ивонна Швецова. Еще несколько парней с их потока ободряюще кивали головами и подмигивали Вальтеру, украдкой показывая оттопыренный большой палец — мол, так держать, друг, давай еще! И, самое главное, Анна Белла буквально оцепенела и лишь хлопала глазами, не замечая вокруг никого и ничего. Ее белое лицо и разинутый в беззвучном выкрике рот были для Лильки лучшей наградой за то, что она только что пережила. Впрочем, нельзя сказать, что ей это совсем уж не понравилось. Целоваться Вальтер, как оказалось, умел, и очень даже неплохо.

Однако то, что она увидела минуту спустя, сразу убило ее хорошее настроение. Вместе со студентами у входа в столовую собралось несколько преподавателей. Обычно они тоже приходили поесть в общий зал, особенно если народу было мало или с утра пораньше, перед нулевой парой. И надо же было такому случиться, что здесь сейчас вместе с мэтрессой Коваль и двумя аспирантами оказался мэтр Виктор Вагнер!

Декан, конечно, не мог не видеть, как она целуется с Вальтером фон Майнцем — выражение лица у него было соответствующее. И он единственный, кажется, осуждал девушку, потому что, проходя мимо, успел шепнуть:

— Ну и ну… Понятно…

Понемногу отмерли и все остальные. Студенты входили и выходили, бросая на парочку двусмысленные взгляды. Кто-то зашептался, кто-то захихикал, кто-то украдкой вздохнул.

Лилия чувствовала себя отвратительно. Даже посрамление соперницы так не радовало ее. Победа обернулась поражением, и девушка решительно оттолкнула руку Вальтера, которой он все еще продолжал ее обнимать:

— Пусти! Что ты в меня вцепился?

— Извини. — В глазах юноши мелькнула боль. — Я думал, тебе понравилось…

— Понравилось? Мне? — Лилька чуть было не брякнула что-то вроде: «Как такое может понравиться?» — но неожиданно вспомнила, что она вообще-то собиралась мириться с другом, и улыбнулась: — Очень понравилось. Ты здорово целуешься. Просто, — тут же поспешила она остудить его пыл, — мы, кажется, чересчур увлеклись, и кое-кому это, наоборот, не понравилось.

— Да уж. — Осмелевший от ее улыбки Вальтер опять притянул девушку к себе. — Не стоило делать это здесь… Но, может быть, потом… наедине, когда нам никто не помешает?

Голос его замер на вопросительной ноте, и девушка поспешила кивнуть:

— Конечно. Да. Потом. Позже. Не сейчас.

— Тогда пошли завтракать? — Он поднял с пола свою сумку, уверенным движением забросил на плечо сумку подруги.

— Не хочу. — При мысли о том, что вдруг придется сидеть за соседним столиком с самим Виктором Вагнером, у нее резко заболел живот. — Меня что-то мутит. Наверное, после вчерашнего. Побочный эффект от лекарств, так сказать. Я лучше немного поголодаю.

— Ну хотя бы чаю с булочкой?

— Чай принеси, — милостиво разрешила Лилька. — А булочку не надо.

Вальтер ввинтился в толпу, двигаясь легко и свободно, словно его несли невидимые крылья. Лилия не без зависти смотрела ему вслед, не забывая держать на лице улыбку. Хорошо ему! Таскай сумки, бери чай и хлеб, ешь свой завтрак… А ей думать надо, как жить дальше!

По давней традиции алхимические лаборатории располагались в подвалах и полуподвалах. Несущие стены были такими толстыми, да еще и усиленные дополнительными опорными конструкциями, что среди студентов давно уже распространились слухи о том, что территория подземелий намного больше, чем кажется, там повсюду тайные ходы и по ним можно добраться в любую точку университета. Более того — через систему подземных ходов можно даже пройти из одного корпуса в другой и дальше. Например, в расположенный в том же квартале Университет богословия и инквизиции. И в прежние времена, когда велись религиозные войны, Колледж некромагии частенько становился настоящей крепостью. Пусть у него не было грозных стен, рва с водой и земляного вала, утыканного острыми кольями, но защитники могли уйти в подземелья, откуда выкурить их было практически невозможно. Собственно, это был университет в университете. Почти вся кафедра алхимии располагалась под землей: три аудитории, несколько кабинетов для практических занятий, хранилища дорогостоящих препаратов и лаборатории, где изготовлялись используемые на занятиях зелья. Не говоря уже о том, что тут разместился филиал библиотеки, где находились труды по алхимии, зельеварению и изготовлению лекарств. Будущие целители и ветеринары тоже занимались здесь составлением лекарств, у них имелись собственные аудитории и кабинеты. А были еще кладовые, сушильни, коптильни, валяльни… Короче, без карты и стрелок с указателями не разберешься. Во многих помещениях постоянно стеной стоял дым, витали неприятные запахи, а лаборанты-алхимики, занимавшиеся научной работой, ходили бледные, с кругами под глазами и такими замученными лицами, что студенты, которые спускались сюда лишь от случая к случаю, шарахались от них, как от привидений. Время от времени где-то за стеной что-то взрывалось, разбивалось со стеклянным звоном или слышалось зловещее шипение пара.

Лилька, сколько занималась алхимией, столько не могла понять, чем руководствовались те, кто устраивал кафедру в подвалах. Тут и так темно и страшно, откуда-то веет холодом и доносятся странные звуки, ну а если что-то взорвется, то есть опасность обрушения потолка и всей части здания на голову незадачливых экспериментаторов. Правда, преподаватели уверяли, что стены защищены дополнительными заклинаниями, но все равно сама мысль о том, что вдруг придется провести тут лишние полчаса, вызывала дрожь в коленях. А каково тем студентам, кто обучается на этой кафедре? Они проводят здесь четыре из шести учебных дней, поднимаясь на поверхность только для занятий теорией магии, боевой магией и нежитеведением. Неудивительно, что алхимики даже на портретах в Зале Славы выглядят так, словно их только что на минутку выпустили из камеры пыток, где морили голодом и мучили бессонницей.

В аудитории, где должны были принимать зачет по алхимии, накануне проходило какое-то другое занятие. Пахло жжеными костями, птичьим пометом и почему-то фиалками… На центральном столе, длинном и узком, были выставлены многочисленные пробирки, колбы, горелки с установленными над ними котлами, какие-то склянки и бутыли. На одних имелись этикетки с названиями, на других — либо условные значки, либо номера, либо вообще ничего. В нескольких больших банках плавали заспиртованные жабы, змеи, ящерицы и части органов. Лилька с интересом рассматривала глазные яблоки, пытаясь определить, сколько их там и хватит ли на каждого в группе, если им зададут одно и то же задание, где в рецепте используют этот компонент.