Что я знаю о тебе? - Вера Ард

За время, прошедшее с того письма, его жизнь изменилась до неузнаваемости, и всё, чего он хотел – вернуть свою жизнь обратно. Пусть даже без Лены, чтобы она никогда не встретилась ему на пути. Да, он был влюблен в нее, да он был счастлив рядом с ней, но никогда он не был готов из-за нее отказаться от своей жизни. А сейчас на кону стояло всё – семья, карьера, репутация, а возможно, и его свобода.

Павел, 17:00

Павел сидел с карандашом и листом бумаги и рисовал. Художник из него был, мягко говоря, не самый лучший, но так эта история становилась более наглядной. Посередине листика в квадратике была нарисована девочка (схематично: личико и длинные волосы) и подписано «Лена». От нее шла стрелочка к трем мальчикам с подписями «Максим», «Андрей», «Саша» (Саше Павел пририсовал очки). На стрелочке Лена – Андрей было нарисовано сердечко и знак вопроса. На стрелочке, идущей к Саше, знаки больше и меньше и подпись «соперничество». На третьей стрелке пока были лишь знаки вопроса. Потом вдруг Павел посмотрел на рисунок и рассмеялся. Как же он мог забыть! И нарисовал четвертую стрелочку с квадратиком «Муж».

Правда ведь, еще есть и муж. Самое никчемное тут существо. Тот же Саша про него даже не обмолвился. А вправду, зачем? Кто такой муж? Кому он вообще нужен? Павел смеялся и не мог остановиться, пока не выступили слезы. Нет, плакать было нельзя. Он и тогда не плакал. Он смеялся. Ведь ситуация была анекдотическая – возвращается муж из командировки… Только мужем тогда был он. И ему было не смешно. Он уехал в Тверь, планировал на два дня. Но в магазине быстро со всем разобрались, и он решил вернуться в Москву вечером, хотел сделать дочке сюрприз. Но на трассе на подъезде к Москве была какая-то авария, и он попал в огромную пробку. Было уже поздно, к дому он подъехал в половине 12-го, дочь давно должна была спать, да и жена могла уже быть в постели. Он попытался открыть дверь своим ключом, но почему-то она была закрыта изнутри на задвижку. Он постучал. Никто не ответил. Потом позвонил жене, она не взяла трубку. Прошло несколько минут, прежде чем она открыла дверь. Надя стояла в халате и говорила: «Я всё тебе объясню». Квартира была маленькой – только спальня да кухня. В спальне спала дочка. А на кухне его жена была не одна. Возле двери стоял наспех одетый мужчина. Он узнал его. Это был приятель жены, с которым Надя была знакома еще со студенческих лет. Павел был против ее общения с ним, и никаких друзей-мужчин в доме он видеть не хотел. Хотя как-то они все-таки пересеклись, на дне рождения Надиной подруги. Сама Надя не раз упоминала о нем и всегда приводила в пример, когда разговор заходил на тему «возможна ли дружба между мужчиной и женщиной». Она подчеркивала, что между ними никогда ничего не было.

Он не знал тогда, что делать. Просто не знал. Он не сказал ни слова, молча вышел из квартиры. Вызывать лифт не стал, а пошел с девятого этажа вниз по лестнице. На последнем лестничном пролете он остановился у маленького окошка, закрытого решеткой. На щеке было мокро. Он и забыл уже, что такое возможно. Последний раз он плакал, когда не стало матери, с тех пор прошло уже три года. Он не помнил, сколько простоял там, и не помнил, о чем думал. Точнее, он не думал ни о чем, просто перед глазами стояли эти лица: жены и ее любовника. Испуганные, затравленные, но при этом… (ему сложно было подобрать подходящее слово) наглые, что ли. На них было написано, что они здесь на своем месте, а он лишний и мешает им. Как собаки, роющиеся в помойке, когда видят рядом человека. Они боятся его, но скалятся, ведь считают, что это их территория. В кармане звонил телефон. Он видел, что это Надя, но не хотел брать трубку. Что делать? Уехать? Можно было рвануть во Владимир к отцу, там для него всегда было место. Возвращаться в эту квартиру, которую они снимали, ожидая сдачи новостройки, он не хотел. Теперь там была помойка. Пришло сообщение: «возвращайся, подумай о дочери, я всё объясню». Стало еще противнее, в постели сейчас спала Дашка, они не стеснялись, ведь она еще не умела разговаривать, ничего бы не рассказала. Дашка… как же было больно. Он постоял еще немного и вызвал лифт на девятый этаж.

Сейчас, когда он сидел в переговорке, всё опять всплывало перед глазами. Говорят ведь, что это мужчины – изменщики, но ведь с ним было не так. Он был верен и не ждал в ответ многого, он просто хотел быть уверен в своей жене. Он никогда не проверял ее телефон, не заходил в соцсети, если видел их открытыми на ее ноутбуке, не контролировал жену. Он думал, что дает ей всё, что нужно – дом, стабильность, деньги, уверенность в завтрашнем дне. А ей, как выяснилось, нужно было другое. Как потом говорила она ему, пытаясь сделать виноватым – она хотела «чувствовать себя женщиной», а не няней для ребенка и домработницей для мужа. Но вместо того, чтобы сказать, что ей этого не хватает, она предпочла изменить.

Павел отогнал от себя воспоминания. Лена. Надо было сосредоточиться на ней. Вот уже два мнения. Талантливая сотрудница, молодая мать или циничная стерва, прокладывающая себе дорогу наверх, забираясь в постель к кому нужно? Кстати, а зачем нужно? Вроде бы денег у нее предостаточно, муж – бизнесмен (успешный ли? или она независимости от него хотела? или просто ей секса не хватало?). Надо было вечером переговорить со следователем, узнать, как он пообщался с мужем. Данил звонил и предупредил, что в магазин сегодня уже не приедет. Предложил встретиться вечером и посидеть в одном хорошем местечке за кружкой пива. Павел не стал возражать. Он коротко по телефону рассказал про слухи о Лениных изменах, для проверки назвал гостиницу и дату ее встречи с Андреем, а также адрес Google диска, с которого получал информацию Саша. Но до вечера нужно было поговорить еще с несколькими людьми. Мнение двоих мужчин он уже услышал, теперь была очередь для женской точки зрения.

Марина пришла к нему буквально через полминуты после звонка. Ощущение было, что она стояла под дверью и ждала, когда ее позовут. Она быстро зашла в переговорку. Движения были дерганые, она была возбуждена и сильно нервничала. Марина присела на стул напротив Павла и поправила длинные тонкие серьги, запутавшиеся в ее красивых распущенных волосах. «Интересная внешность», – подумал Павел. Что-то болезненное застыло в лице этой красивой женщины, как будто ноет зуб или стреляет в ухе, и Марина всеми силами пытается это скрыть, приклеив улыбку на лицо. Но главное, о чем она думает, – это как избавиться от боли. Однако пора было начать разговор.

После пары дежурных фраз Павел задал Марине вопрос о ее отношениях с Леной. Опять же, попросив быть максимально честной.

– Да только рабочие отношения, никаких других, – слегка покачала головой она. – Подругами мы не были, но и конфликтов никогда не случалось.

– Как ты восприняла ее успехи на месте, которое раньше было твоим? – спросил Павел.

Марина погрустнела.

– Как восприняла? Конечно, было немного обидно. Но я видела, что это действительно ее. Она была очень активная, целеустремленная (Павел заметил, что Марина сразу употребила прошедшее время, говоря о Лене), ей легко удавалось налаживать нужные контакты, находить клиентов, организовывать команду. Не буду врать, у меня не всё было просто в отделе. Лена даже Свету – старшего продавца – поставила на место. Мне она два года нервы портила. Плюс еще проблемный сотрудник был. Ты же знаешь, у нас всё по закону, просто так человека не уволишь, а он уходить сам не хотел. Ну вот она как-то с ним распрощалась. У нее всё получалось там, а я себя нашла в работе с персоналом. У нас не было никаких взаимных претензий. В плане работы она действительно была очень хороша.