Тингл Твист - Екатерина Витальевна Белецкая

ледяным голосом ответил Скрипач. — Если хочешь помочь, принеси одеяло, сними столешницу, и подготовь кают-компанию. Нужно согреть воздух, и запустить непрерывную очистку, потому что воздух нужен свежий. Через час, если он будет в состоянии, перенесем туда, там диван шире, и лучше доступ.

— Ясно, — Лин кивнул, и закрыл дверь.

— И зачем было его так пугать? — с упреком спросил Ит.

— Чтобы не расслаблялся. Чего у тебя там?

— И всё-таки это эвар, — Ит на секунду задумался. — Как перетащим, попробую ангиографию сделать, на подсветке.

— Мы на подсветке много разглядим? — Скрипач покрутил пальцем у виска. — Ит, ау, это портативки, тут контраста столько нет, и сканер слабый.

— Контраста хватит, если я зайду на полой нитке через бедренную, дойду до предсердия…

— И мы ничего не увидим, потому что сканер не потянет.

— Мы не увидим, биощуп увидит.

— Ит, эта твоя самодеятельность… — начал было Скрипач, но в этот момент в каюту снова сунулся Лин, который держал в руках одеяло.

— Стол снял, воздух грею, — коротко сказал он. — Как буду нужен, позовите.

— Молодец, — похвалил Скрипач закрывшуюся дверь. — Так вот. Эта твоя самодеятельность может кончиться плохо. Если мы ошиблись, а ошибиться мы могли запросто, потому что картина крови смазана…

— Если мы ошиблись, и он встанет, мы вызываем «Секунду», — ответил Ит. — До ее появления покачаем руками, уйти не дадим. Не тот случай. Но ты же понимаешь, что, сделай мы это — всё. Сюда мы больше не вернемся. Причем уже никогда.

— Какой замечательный выбор, — горько усмехнулся Скрипач. — Но… если это, как ты утверждаешь, действительно эвар, по аналогии с такоцубо, у него есть мало что шанс выжить, так еще и восстановиться за пару месяцев. При благоприятных обстоятельствах, конечно.

— Поэтому давай пока что лечить, и думать, что еще можно сделать, — пожал плечами Ит. — Потому что я, как и ты, «Секунду» вызывать совершенно не хочу. И дело провалим, и от Фэба отхватим, а потом еще и от Ильи… ну на хрен. Не до такой степени мы с тобой косорукие.

— Мы косоглазые, — горько вздохнул Скрипач. — И после «Альтеи» устали сильнее, чем нам казалось. И кошмары я через ночь смотрю.

— Не ты один. Ладно, давай дальше, — Ит вздохнул. — Что по крови предлагаешь?

* * *

— Господи, что же я наделал, — Пятый сидел, согнувшись в три погибели, и запустив руки в волосы. — Это же из-за меня… если бы я к нему не пришел…

— Это жизнь, — спокойно, но твёрдо произнес Ит. — В ней всякое случается. И ты не виноват в том, что произошло. То, что ты его почувствовал… вот так, и то, что он тебе ответил тем же — это как раз нормально, пусть и встречается редко. Ненормально другое…

— То, что после того, как… как я это сделал…

— Пятый, это не ты сделал. Это могло произойти в любой момент, и от любой нагрузки, — Ит, конечно, в этот момент лукавил, потому что просто физическая нагрузка, и «замо́к» — это нагрузки совсем разные, в том числе и эмоционально, «замо́к», да еще и длительный, встряска не только для тела. — Скорее всего, у него уже давно болело сердце, но он этого не замечал, потому что принимал дикие дозы обезболивающих из-за переломов. Обезболивающих, и стимуляторов — зайди, посмотри, у него в каюте полстола завалено ампулами, которые он не успел утилизировать, а сколько он уже запрессовал… вот и думай. Но и это еще не всё. Он и до переломов был далеко не в лучшем виде, у него куча проблем, которые в совокупности могли дать нечто подобное. Сядь ближе, я тебе кое-что покажу.

Он аккуратно, чтобы не потревожить порты доступа, сдвинул одеяло в сторону.

— На живот посмотри, внимательно. Видишь, вот здесь выступ, словно бугорок такой длинный?

Пятый кивнул, но он пока что явно не понимал, о чем речь.

— Вспомни, как выглядят животы у наших — у Саба, у Кира. Они ровные. И совсем немного, но выступают вперед. А здесь ты видишь другую картину — мы подобное у мужиков рауф наблюдали неоднократно, и картина эта — фиговее некуда, уж поверь мне. Живот запавший, и сильно. А это капсула, по сути, ты под кожей и мышцами видишь половую систему. Потому что, как ты можешь догадаться, человеческое утверждение о том, что рауф…

— Ит, не надо, а? — попросил Скрипач. — В общем, эта картина характерна для длительной углеводной недостаточности. Длительной, подчеркну. Не год, не два, не три. Больше. Это нехватка углеводов, которая постепенно перешла в нарушение обменки. А нарушение это сказывается, в том числе, и на работе сердца. Которое, конечно, адаптировалось и тянуло, сколько могло, вот только адаптироваться и тянуть до бесконечности никакой организм не может, уж не мне тебе про это рассказывать.

Пятый всё еще сидел неподвижно, глядя на Рэда.

— Я его чуть не убил, — проговорил он.

— Опять снова-здорово, — Скрипач рассердился. — Может, ты ему еще и руку с ногой сломал, а? Чушь, надоело слушать этот бред. Убил. Никого ты не убил, наоборот, хорошо, что это сейчас выяснилось, и что мы начали помогать вовремя. Шанс есть, постараемся сделать всё возможное, чтобы вытащить.

Пятый встал, и, ни на кого не глядя, вышел из каюты.

— Переживает, — вздохнул Скрипач. — Ладно, пусть переживает, не до того сейчас.

— Надо полную поддержку ставить, — Ит коротко глянул на Скрипача, тот понимающе кивнул. — И притащи второй кардио-набор, от этого уже рожки да ножки скоро останутся.

* * *

Больше суток продолжалась эта жуткая, порой казавшаяся безнадежной, игра, в которой на одной стороне стола сидит смерть с краплеными картами в рукаве, а на другой стороне — врачи, и смерть прилагает все усилия, чтобы лишить их шанса на победу. А игровое поле, в который уж раз, это тело — в данном случае изношенное, усталое, и с минимальным собственным ресурсом. Но даже если тебе достались плохие карты, это не повод прекращать игру и сдаваться.

Лин подключился первым, Пятый же нашел в себе смелость что-то делать только к полудню, после того как Ит, во время короткого перекура, намекнул ему, что малодушно вот так прятаться, и пытаться игнорировать проблемы. А проблем оказалось немало, схему пришлось перестраивать трижды — прежде чем пошли адекватные, требуемые ответы.

— С ним работать и работать еще, — качал головой Скрипач. — Ума не приложу, как он умудрялся эти дни впахивать за всю команду? Рука вообще ни к черту, надо будет репозицию делать, хорошо, хоть нога самостоятельно правильно начала срастаться. Тому, кто руку собирал, надо его