Дамасские хроники крестоносцев - Гамильтон Гибб

Вернувшись из Сидона, Балдуин отправился в поход на Аскалон и атаковал его. Правитель города Шамс аль-Килафа вступил с ним в переговоры, и они заключили сделку, по условиям которой после получения определенной денежной суммы от правителя города Балдуин должен был отойти и не атаковать Аскалон. Шамс аль-Килафа предпочел откупиться, чтобы не воевать. Ради сохранения мира и безопасности путешественников он обязал людей Тира собрать семь тысяч динар, которые следовало выплатить в течение года и трех месяцев. Когда в месяце шаввал (12 апреля – 10 мая) весть об этом дошла до аль-Афдала, правителя Египта, он не одобрил таких действий и, скрывая от своих соратников затаенную злость, оснастил сильный аскар, чтобы отправить его в Аскалон под командованием правителя, который должен был заместить Шамс аль-Килафу. Когда войско приблизилось к Аскалону и Шамс аль-Килафа узнал о цели его прибытия, он взбунтовался против аль-Афдала и, подняв флаг восстания, поставил под него все регулярные войска, которые находились под его командованием. Его действия основывались на страхе. Он знал, что по наущению аль-Афдала войска могут повернуться против него (аль-Афдал осуждал некоторые его действия и поэтому затаил на него злобу). Он также вел переписку с Балдуином в надежде на его дружбу и помощь людьми и провизией и поэтому пригрозил, что в случае опасности сдаст город Балдуину и возьмет у него компенсацию за это. Узнав, что дело принимает именно такой оборот, аль-Афдал испугался и, чтобы развеять его подозрения, лицемерно пообещал отписать ему Аскалон в качестве фьефа. Он также обещал оставить ему его фьеф в Египте и прекратить все посягательства на его собственность в виде лошадей, имущества и построек, находящихся в Египте. Опасаясь горожан, Шамс аль-Килафа призвал войско армян, разместил его в городе, и такое положение дел сохранялось до конца 504 года. Горожане негодовали по поводу его поступка, и однажды подразделение кутама[75]напало на него, когда он ехал верхом, в результате чего он был ранен. Шамс аль-Килафа поспешил к себе домой, но они преследовали его, предали смерти и разграбили дом и собственность, а также дома нескольких уважаемых горожан[76]и простых людей. Сообщение об этом было доведено до сведения главного почтмейстера,[77]который тут же поспешил в город. Жители подчинились его власти и направили голову Шамс аль-Килафы в Египет аль-Афдалу вместе с полным отчетом о его деяниях. Аль-Афдал обрадовался этой новости и наградил тех, кто принес ему хорошую весть, но приказал взять под стражу и осудить его убийц за то, что они разграбили его дом, имущество и собственность горожан. Почтмейстер арестовал нескольких горожан и отправил их в Египет, где по прибытии они были заточены в тюрьму.

В первый месяц джумаада этого года (15 ноября – 14 декабря) султан Гийас аль-Дунйа вал-Дин Мухаммад, сын Малик-шаха, прибыл в Багдад из Хамадхана. Там он получил письма от посланцев из Сирии с отчетом о положении дел и действиях франков после их возвращения с Евфрата, о горе, постигшем Сидон и Аль-Атариб, а также районы Алеппо. В первую пятницу месяца шаабана (17 февраля 1111 г.) некий хашимид шариф[78]из Алеппо с группой суфитов, торговцев и теологов пришли в мечеть султана просить о помощи. Они прогнали проповедника с кафедры, разломали ее на куски, плача и рыдая о горестях, свалившихся на ислам по вине франков, об убийствах людей и захвате в рабство женщин и детей. Они не дали людям совершить молитву, и тогда, чтобы успокоить их, собравшиеся и их лидеры пообещали су фитам от лица султана направить армии для отмщения франкам и неверным за горести ислама. В следующую пятницу они снова собрались, отправились в мечеть халифа и повторили все свои действия, плач и рыдания, мольбы о помощи и поминания погибших. Вскоре после этого принцесса, дочь султана и жена халифа, прибыла в Багдад из Исфахана с таким блеском и с таким огромным количеством украшений, денег, посуды, карет и вьючных животных всех видов, мебели, различных восхитительных нарядов, слуг, стражи, рабынь и спутниц, что невозможно описать словами. Ее прибытие совпало по времени с этими мольбами о помощи, и поэтому спокойствие города и радость горожан по поводу ее прибытия были испорчены. Халиф аль-Мустазхир Биллах, командующий правоверными, возмутился произошедшим и решил найти того, кто был инициатором этих событий, чтобы наказать его по заслугам. Султан же не позволил ему сделать это, простил людям такое поведение и повелел эмирам и командирам вернуться к делам управления и начать подготовку к священной войне против неверных, против врагов Аллаха.

Во второй месяц джумаада этого года (15 декабря – 12 января) посланец греческого тирана[79]прибыл с подарками, драгоценностями и письмами, с целью организовать нападение на франков, достойно наказать их, сообща изгнать их из этих территорий, относиться к ним без жалости и добиться их максимального уничтожения до того, как они смогут прочно обосноваться на своих угрожающих позициях и угроза с их стороны станет бесконтрольной. Он заявил, что не позволил им проходить через его доминионы в земли мусульман, начал против них войну, но если их посягательства на земли ислама будут сопровождаться непрерывным прибытием все новых армий и подкреплений, то обстоятельства заставят его договориться с ними, предоставить им свободный проход и помощь в достижении целей. В заключение он в самых резких выражениях уговаривал предпринять совместные действия в борьбе против франков и изгнать их из этих земель.

В этом же году король Балдуин, правитель Иерусалима, нарушил свое соглашение с атабеком и отписал сыну Сен-Жилля, правителю Тарабулюса, призывая его прийти вместе с армией и присоединиться к нему у Тиверии. Собрав свои силы, он выступил в направлении Иерусалима, чтобы осуществить задуманное, но по дороге его одолела болезнь, мучившая его несколько дней, а выздоровев, он решил, что в этих местах ему больше делать нечего. Узнав о его намерениях, атабек Захир аль-Дин выступил со своим аскаром и разбил лагерь в местечке под названием Раас-аль-Ма, откуда продолжил путь в Леях. Франки отправились за ним в Аль-Санамейн, но атабек распределил свои силы таким образом, что его подразделения действовали против врага с различных сторон, конные патрули контролировали перекрестки дорог, отрезая врагу поставки продовольствия. Все это поставило франков в такое затруднительное положение, что им пришлось склониться к мирным и дружественным отношениям. Переговоры закончились тем, что по соглашению Балдуин получал половину урожая Джабал-Ауфа, Савада и Аль-Джабании вдобавок к тому, что уже имел, а также те соседние районы, которые находились в руках бедуинов Ал аль-Джарраха. Договор между ними был подписан в письменной форме, и каждый вернулся к делам своего правления в конце месяца зу-л-хиджа этого года (начало июля 1111 г.).