1917. Российская империя. Падение - Эдвард Радзинский

Но подвел Николай Николаевич – не решился стать диктатором. Армия была далеко, на войне с Японией, и сил подавить восстание у него не было. Вместе с новым премьером, Сергеем Юльевичем Витте, великий князь уговаривает Ники согласиться на Конституцию.

Семья жила в Петергофе, отрезанная от столицы. При дворе уже поговаривали, что на рейде стоит корабль, на котором они готовятся бежать в Англию… Как нужен был царице заступник перед Богом!

Так написал в своих воспоминаниях Сандро (великий князь Александр Михайлович), друг юности Николая и муж его сестры Ксении. Черногорские принцессы неутомимо искали русского чудотворца. И Милица привела во дворец епископа Феофана.

Из показаний Феофана: «В дом бывшего императора… я был приглашен впервые для беседы по церковным вопросам… Впоследствии меня стали приглашать как для духовных бесед, так и приобщать часто болевшую императрицу Александру Федоровну».

Но прямодушный аскет Феофан не смог заменить лукавого Филиппа. И во дворец Милицы все чаще зовут протоиерея Иоанна Кронштадтского – тогдашнюю всероссийскую знаменитость. Его глубоко почитал отец Николая – протоиерей стоял у постели Александра III в минуту его смерти. Жизнь Иоанна проходила среди народа – в храме и на улице. Ему была ниспослана высшая сила христианина – дар исцеляющей молитвы. К нему за помощью шли те, кто достиг последней черты страдания, когда уже не спасало могущество науки. Он исцелял людей самых разных вероисповеданий – православных, иудеев, магометан. Влиятельнейшая петербургская газета «Новое время» выпустила целый номер (20 декабря 1883 года) с благодарностями исцеленных.

Иоанн исцелил и будущую почитательницу Распутина, юную Анну Вырубову, и Зинаиду Юсупову – мать будущего убийцы Распутина…

Но Иоанн слишком суров, слишком обременен обязанностями перед своей паствой. И тогда Милица решилась познакомить Аликс и Ники с человеком, который непременно должен был произвести на них впечатление, которого она давно готовила к этой встрече, – с «братом Григорием», странником из Сибири. Но умная черногорка уже почуяла опасность, и прежде, чем представить Распутина, потребовала с него честное слово, что без нее он не будет встречаться с «царями». Он по-прежнему должен был остаться при Милице, стать новым Филиппом, с которым «цари» будут встречаться только в ее дворце. «По словам Милицы Николаевны, Распутин обещал сам не знакомиться с царской семьей», – показал в «Том Деле» Феофан.

Милица была уверена в успехе мужика. Недаром «брат Григорий» понравился самому Иоанну Кронштадтскому. Недаром Феофан, которого так уважают в Царской Семье, благоговеет перед ним. И как все сходится: прорицатель, врачеватель, человек из народа – воистину посланец Святой Руси!

В середине октября 1905 года наступил самый страшный миг: Николай решился подписать Конституцию. Рушилось трехсотлетнее самодержавие его предков. И все эти дни рядом с ним – черногорки и Николай Николаевич…

Из дневника царя: «17 октября… Завтракали Николаша и Стана (романтическая пара! – Э.Р.)… Сидели и разговаривали, ожидая приезда Витте… Подписал Манифест в 5 часов. После такого дня голова сделалась тяжелою и мысли стали путаться… Господи, помоги нам… спаси и умири Россию…»

«20… обедали Николаша, Милица и Стана…»

21, 22, 23, 24, 25 октября – все эти дни, согласно дневнику Николая, в гостях черногорские принцессы. Видимо, в эти дни Милица и рассказывает Аликс о чудесном сибирском мужике, готовит впечатлительную царицу к встрече с народным пророком.

В рассказах Милицы возникала столь радостная для царицы мистическая перекличка между Распутиным и Серафимом Саровским. Как и святой Серафим, «брат Григорий» (так все его зовут, стараясь не употреблять неблагозвучную фамилию) бросил дом и много странничал. Как и святой Серафим, он ходил по деревне, окруженный последовательницами. Как и на святого Серафима, был на него наговор, и святая тайна стала предметом расследования…

Как должно было забиться сердце Аликс! Все совпадало. Филипп их не оставил, он прислал им защитника, как и обещал, «пришел в другом облике» – именно тогда, когда все вокруг уже советуют подумать о корабле, который унесет их из хаоса в Англию.

Наконец-то закончился страшный октябрь. Как ждала Аликс, что минувший месяц унесет все их беды! И как знаменательно, что в первый день нового месяца они должны увидеть у Милицы удивительного мужика…

Из дневника Николая: «1 ноября… В 4 часа поехали в Сергеевку. Пили чай с Милицей и Станой. Познакомились с человеком Божьим Григорием из Тобольской губернии… Вечером укладывался, много занимался, провел вечер с Аликс»… «22 ноября… Поехали… в Царское Село, куда прибыли в 5.20… Приятно было попасть в старые, уютные комнаты».

В «Том Деле» епископ Феофан показал: «Мне лично пришлось слышать от Распутина, что он на бывшую Государыню произвел впечатление при первом свидании с нею. Государь же подпал под его влияние лишь после того, как Распутин его чем-то озадачил».

Распутину, этому знатоку человеческих душ, вряд ли трудно было понять, как нуждается в нем царица, как измучена она обрушившимися на них бедствиями и как действуют на нее его речи о простом народе, который не даст в обиду своего царя. Видимо, это и было главным в их первом разговоре. Об этом он говорил потом Илиодору, который (хоть и весьма примитивно) изложил речи Распутина в своей книге: «Когда революция подняла высоко голову, то они очень испугались… и давай складывать вещи… А я долго их уговаривал плюнуть на все страхи и царствовать».

На царицу это произвело сильное впечатление. С царем сложнее – Николай был «в себе»: слишком погружен в решение сложнейших проблем и, видимо, плохо слушал Распутина. Чтобы «озадачить» царя, нужно было встретиться с ним еще раз…

Но Милица, тотчас оценив впечатление Аликс, еще раз предупредила мужика, что он не должен стремиться сам встречаться с «царями» – иначе «он попросту погибнет».

«Предупреждение ее, что Распутин погибнет, я объясняю тем, что при дворе много соблазнов, зависть, интриги, и что Распутин, будучи простым непритязательным странником-богомольцем, в такой обстановке духовно погибнет», – показал Феофан.

Но у Распутина были совсем другие планы. И пребывание на квартире Феофана, связанного с Милицей, его более не устраивало. Ему теперь нужна была свобода действий.

Впрочем, у него уже была возможность выбирать себе пристанище. Его успех в Петербурге был стремительным, со времени своего появления в городе он многое успел. Его почитательница Е. Казакова показала в Чрезвычайной комиссии, что «видела много важных барынь… которые за ним ухаживали, считали его великим праведником, стригли у него ногти и… зашивали их себе на память».